Ключи от Хаоса (СИ) - "Rex_Noctis" - Страница 66

— Но-но! Скорее гений, чем идиот, — пробормотал Рик без особой уверенности. Со стороны двери послышалось скептическое «хм!» — там обретался также ничего не понимающий и потому зыркающий на всех как на врагов Лекс. — Ладно тебе! Ну прости, поторопился! Может быть, еще обойдется.

— Ты и сам знаешь, что не обойдется. Ты знаешь! У Эвклида хватка — любой цербер позавидует! Проглядев воспоминания этой инквизиторши, куда он направится первым делом? К Деметриусу. А можно ли положиться на этого олуха? Нет, нет и еще раз нет! — Она заметалась по комнате, явственно испытывая потребность кого-нибудь покалечить. Тут уж Лекс закатил глаза, оттолкнулся от стены и, перехватив Рес на очередном вираже, усадил в кресло без особой любезности.

— Раздражаешь, не мельтеши!

Глухо заворчав в его сторону, я запрыгнула в то же кресло и, кое-как втиснувшись между подлокотником и бедром Рес, улеглась поперек ее коленей. Наверно, то еще удовольствие — котенок весом с трехлетнего ребенка. Но Рес оказалась не против: вспыхнувшие было глаза погасли, а руки почти машинально потянулись меня гладить.

— Предательница, — вздохнул Лекс. Я не впечатлилась.

Что ж, слабость близнецов к кошкам — не выдумка. Что насчет остального… не знаю. Ну да не мне теперь обвинять кого-либо в замалчивании. Рик и смотреть лишний раз не желает — замер вот за спинкой кресла и глядит куда-то перед собой.

— Надежное успокоительное. Я зову это игрой в подкидного кота, — сказал он, как бы ни к кому не обращаясь. — Она у меня любит зверюшек, а вот людей — как-то не очень.

— А за что их любить-то? — поинтересовалась Рес, наморщив нос и демонстративно зыркнув на Лекса. Тот в ответ не блестяще, но вполне узнаваемо передразнил ее, скорчив капризную мину и манерно жестикулируя. Как маленькие, ну честное слово! А потом еще оба ходят такие донельзя крутые и взрослые, и слово им не скажи!

— Лекс, — устало вздохнул Андрэ, — ты когда-нибудь повзрослеешь? Тебе ведь почти пятьдесят! — Лекс молча развел руками, неохотно падая на диван рядом с Дарой. Она и сейчас что-то неторопливо строчила карандашом в потрепанной книжице, напустив на себя обманчиво безразличный вид.

— Да и вы двое, — это уже адресовано близнецам, — вы же демоны! Ваши родичи настрочили в свое время неплохую монографию на тему наследия, не так ли?

— «Память крови», — подсказал Рик. — Нетленка дедушки Рафнсварта.

— Запрещена к распространению, кажется? — Дара даже ненадолго оторвалась от писанины. — Забавно, что с полдюжины томов по нечисти ссылается именно на этот литературный труд, как на источник сведений о поведенческих особенностях высших демонов.

— Что ссылается?! Нечисть вон, рядом сидит! — в ответ на этот шквал возмущения Лекс вяло помахал рукой. — А мы — первородная раса. Ну да что еще ждать от одобренной Магистратом книжонки…

— Мы химеры, между прочим, — напомнила Рес, обращаясь к Андрэ. — На одной памяти крови далеко здесь не уедешь, ибо в противовес опыту предыдущих инкарнаций имеется мятущаяся человеческая душонка. Дедушка слегка так сморозил чушь и прочесал под одну гребенку все наследия без разбору. Знаешь в чём тут основная неправильность? — Андрэ качнул головой, показывая, что не знает. — Чистокровный хиаре — дитя Тьмы, отмеченное печатью Стихии. У дитя Тьмы не может быть души, ведь изначально душа — творение Света, его дыхание…

— …и без малейшей искры Света существовать никак не может, — подхватил Рик. — Следовательно, у демона нет души только до первой капли человеческой крови. А потом начинается… — он вздохнул.

— …начинаются метания на тему «быть или не быть» с уклоном в голимую диалектику. Потому что вот тут, — Рес коснулась лба согнутым пальцем, — ты демон. А тут — человек, — тем же движением она указала куда-то под левую ключицу. — Вот так и получается химера. Существо противоестественной природы.

— Эти научные диспуты просто прекрасны и жуть как познавательны, но, может быть, отвлечемся? — поинтересовался Лекс мрачно. «Диспуты?» — тут же фыркнула Дара, обожающая подкалывать его на тему положенного воинской фракции словарного запаса. Да и за мной иногда водилось; дурной пример заразителен. — Андрэ, дружище! Ты, кажется, обещал рассказать о своем загуле, если я не стану ломать тебе нос? И каким боком здесь приблудились вон те двое? — Демонстративный кивок в сторону близнецов. До чего же он порой вредный, а?

— Мы его кровники, — безмятежно сообщили близнецы. Лекс поперхнулся, Дара выронила карандаш, а я беспокойно завозилась у Рес на коленях. Андрэ вздохнул.

— Надеюсь, мы недолго останемся кровниками. Что ж, дело в том, что я — Анкавис из Иосхельма. А вот эта парочка — кровь Розы и Грифона, Скъёльдунги из Скаэльды.

В довершение столь прекрасного дня Эвклид был вынужден наблюдать концерт в исполнении женщин Валента (словно бы их стенания могли что-то изменить). Если Илайя, сидящая напротив него с закованными руками, не выражала никаких эмоций, то ее старшие родственницы подрастеряли весь свой нешуточный апломб. Жанин предпочитала культурную и сухую истерию, а вот Ирма лила слезы без всякого стеснения.

Эвклид не любил слез, истерик и прочих уродливо-глупых привычек, на какие богаты нынешние дамы. Просто терпеть не мог. Он был убежден, что уважающая себя женщина не станет добиваться желаемого таким жалким (и неэстетичным) способом. Впрочем, у Ирмы здесь и сейчас иного способа не было.

— Эвклид, я прошу тебя! — голосила она, хлюпая красным от рыданий носом. Темные волосы растрепались, и заместо очередной модной прически благородная элте Валента заимела кучерявую лохматую гриву, какая больше подошла бы заправской ярнвидской ведьме. — Умоляю, помоги нам уладить это дело! Это ведь такой позор, Эвклид… Илайя — гордость нашей семьи; у нее могло быть такое блестящее будущее! Ты же знаешь, ты… ты не можешь ее погубить!

— Вот именно, что может. — Жанин глянула на свою племянницу как на идиотку. Что примечательно, племянница старше тетки на добрых сорок лет.

«Жанин замужем за ее дядей, кажется? Ну да, Диоген — брат Ореста, — подумал Эвклид отстраненно. — Следовательно, она приходится отцу Ирмы двоюродной племянницей, а матери — кузиной. Бездна! Поди-ка, разберись, кто кому здесь тетушка. Валента не помешала бы свежая кровь. На их родовое древо скоро без слез не взглянешь».

— Я возлагал на тебя большие надежды, Илайя, — он намеренно проигнорировал стенания ее матушки. — Ты эти надежды жестоко обманула. Можешь что-нибудь сказать в свое оправдание?

— Никаких оправданий, господин иерофант, — проговорила Илайя. — Я пошла на поводу у собственной злости и понимаю, что должна понести наказание. Такое же суровое, как и все остальные.

— Что такого сделал Гро, чтобы ты его так возненавидела?

Илайя молчала. Эвклид давно знал ответ на этот вопрос, но всё же неторопливо повернулся в сторону своего менталиста — красноволосой белоликой девы туманных лет, наблюдающей всю эту семейную драму с ядовитым весельем. Ее обязанностью как раз и было расшифровывать многозначительные паузы во время допросов.

— Я тебя слушаю, Эль.

— Давний знакомый, — с усмешкой прокомментировала Эль. — В годы юные девчонка шибко о себе воображала (да и сейчас недалеко ушла), и чуть ли не в первом же рейде попыталась показать себя во всём блеске. Ну что ж, не получилось. Гро мог бы ее убить, но вместо этого великодушно всыпал плетей. Зря старался, всё равно впрок не пошло…

— Захлопни свою клыкастую пасть, нечистое отродье! — не выдержала Илайя. По красивому лицу заходили желваки, ей наверняка хотелось вбить химере в «клыкастую пасть» все вскользь оброненные оскорбления.

— Кто из нас отродье, — ощерилась Эль, — зависит от точки зрения. Что на это скажешь, жертва инцеста?

— Пусть она замолчит! — Жанин вспылила тоже. — Ей полагается делать работу без комментариев!

— Я лучше знаю, что и как ей полагается! — в речи Эвклида зазвенел металл, мгновенно остудивший ее пыл.

— Прошу прощения, я…