Ключи от Хаоса (СИ) - "Rex_Noctis" - Страница 18

Дара наконец разрушила очарование нашей немой сцены:

— Какого иерофанта здесь делает это трупное окоченение? Гро, не тащи сюда всё, что плохо лежит.

Эта тирада меня порядком развеселила. Вот честное слово, женюсь на этой мегере!

Ладно, вру, не женюсь. И жить еще охота, и Дара не из тех женщин, которым в голову приходят глупости типа замужества.

— Это Люк, дорогая, и теперь он будет жить здесь! — С сомнением окидываю взглядом синевато-бледного, шибко напоминающего труп парня. — Ну, или не будет.

Куда его было девать? Некуда. Вот и приволок в этот треклятый дом на отшибе улицы Беркана, каждой своей скрипящей деревяшкой напоминающий о самом неприятном моменте в моей, так сказать, карьере.

— Дельное уточнение! — съязвила Дара. — Думается мне, через недельку-другую твой постоялец съедет к сине-белой тетушке Хель.

Она бросила сумку у порога гостиной и подошла к дивану лет почтенных и цвета зеленого, куда я уложил свою ручную кладь по приходу домой.

— Что с ним такое?

— Близнецовый эффект, — ответил мрачно. — Связь ослабленная, но, как видишь, по нему нехило ударило.

— Хреново.

— Еще как.

Плавным движением Дариус осела на пол, неотрывно глядя на безжизненное лицо Люка.

— Даже очень хреново, заявлю тебе авторитетно. — Она сняла свои уродские на редкость очки; тускло-оранжевые глаза неуловимо преобразили худое, землистого цвета лицо. — Нестабильность энергетических центров, сбои магических потоков, обширные повреждения ауры…

— Можешь что-нибудь сделать?

— Не уверена; надо подумать, — Дара чуть поджала губы. — Какое тебе, собственно, дело до этого светлого? Стоит он таких усилий?

— Дела-то никакого, — чуть покривил душой, признаю, — но я обещал его брату, которого намедни прибил.

Дара кивнула. Она, как ни крути, тоже темная, хоть и не страдает тяжелой формой принципиальности. В отличие от меня. Если чувствую за собой должок — не успокоюсь, пока не верну сполна. Ощущение того, что ты кому-то задолжал… оно бесит до зубовного скрежета.

— Айвери, значит? Если приглядеться, то аура у него всё-таки ближе к химере, нежели к магу. Тьмы где-то восьмушка, но в зените один фиг первородная магия усиливается. Что ж… жалко будет, если светлым и подохнет.

— В твоем исполнении звучит небезнадежно, — хмыкнул я. — Так сможешь помочь ему?

— Помочь — нет, — Дара покачала головой. — Я не умею работать с аурой, да и мало кто суется в этот раздел практической магии. Могу немного починить да поставить блок на его силы, иначе парень просто высушит себя — и трындец твоим благородным порывам.

— В каком смысле — высушит?

— Ну, тут возможны варианты. Он же никс по наследию, а значит, водник. Силы стихий обладают огромным разрушительным потенциалом. Обезумевший никс может иссушить себя, а вот, скажем, саламандра — сжечь… порой даже вместе со всем вокруг, — она усмехнулась. — Саламандры могут быть так ужасны, что просто прелестно. А помнишь?..

— Погоди, в твоем лексиконе есть слово «прелестно»?

— А в твоем лексиконе есть слово «лексикон»? — не осталась в долгу Дара. — Так вот: помнишь, как Аль-Шаобан горел?

Хотел было отрицательно помотать головой, но тут сообразил, о чём речь. Пожарище в Аль-Шаобан в принципе сложно забыть; эта история имеет отношение к культу Хаоса. В огне этого пожара погибла потенциальная Избранница — Нейт, а жрецам пришлось довольствоваться Марси (которая, по слухам, и явилась причиной пожара). Некоторые в открытую сожалели, что так вышло, а я лишь морщился да пожимал плечами — ну променяли одну смазливую девку на другую, и что? Надо было не полагаться на наркотические приходы штатных прорицателей, а подобрать толкового парня. Я не отказываю женщинам в таланте, в уме и так далее… но они ведь чертовски, кошмарно, вероломно непредсказуемы! Уверен, есть некая недоступная мужчинам магия, благодаря которой нежно-трепетная красотка вдруг превращается в невыносимую стерву. Сначала вся такая милая, а через десять минут прибить пытается, да притом без особого повода. И как прикажете им доверять?

— Ребенок, обезумев, преждевременно открыл магическую жилу и едва не сжег дотла весь их проклятый город. Так дело было?

— Именно. Ребенок. Представь, на что способна взрослая особь в зените?

Закончив последнюю связку сложного плетения, Дара поднялась на ноги и одарила меня серьезным, не предвещающим ничего хорошего взглядом.

— Эти химеры — члены влиятельных демонических Домов. Лекс, объясни мне, какого беса вы творите? Перемирие с демонами будет действовать, грубо говоря, до первой крови. Аникам захотел втравить Империю в новую войну?

Хороший такой вопрос. А еще лучше спросить, хочу ли этого я? Когда-то, возможно, и хотел: в двадцать-то лет всем подавай анархию и торжество справедливости. Сейчас уже не уверен, что жрецам стоит баламутить это болото. Либо они уничтожат всё и всех, либо Ковен уничтожит их… ну да, и меня в том числе. Лучше в любом случае не станет.

По сути-то Империя давно развалилась на куски. На западе аристократишки играют в оплот добра и справедливости, ведя благопристойный образ жизни и степенно красуясь на приемах в бальной зале резиденции Ковена. Южане как и полагается провинциалам, прозябают в праздности, пьянствуя помаленьку, эстетствуя, нюхая цветочки и любуясь видом на море. На юго-востоке жрецы Амона вытворяют Бездна знает что, создавая этакую отдельную народность магически мощных, физически выносливых, но в край ополоумевших фанатиков с оловянными глазенками. Север же…

Север давно превратился в обитель нечисти и прочих отбросов общества, где каждый выживает как может, — нередко за счет того, что помирает кто-то другой. Инквизиторы, конечно же, не забывают прореживать ряды приграничного сброда — скорее для профилактики, а не справедливости ради, иначе пришлось бы вырубить здесь всех под корень. Мы, приграничные, все преступники в той или иной мере. А всё почему? Да потому что нам тоже жить охота!

Увы. Мы, по мнению Ковена, и жить-то недостойны, нам это великодушно позволили. С какой радости? Хороший вопрос, да отвечать не мне. Не отягченный лишними извилинами мозг рубаки не заточен под понимание политических игрищ Эвклида и его фанатиков.

— Ты же знаешь главную и единственную цель Высшего круга: высвободить силы Хаоса и развалить Империю. Но любую силу необходимо каналировать и направлять, как выяснилось за последние пару веков. А потому Аникам хочет накачать Марси силой Хаоса по самую кудрявую макушку.

Перестав наконец изображать истукана, я принялся ходить туда-сюда, напряженно заламывая пальцы. В левой кисти ожидаемо хрустнула кость; кажется, пястная. Я поморщился и досадливо закусил губу. Больно, но привычно — вампиры и оборотни постоянно калечат себя по неосторожности примерно до седьмого десятка лет. Плюс-минус еще лет двадцать.

— Он не знает меры; он всех нас готов угробить! — отбрасываю со лба волосы, упорно лезущие в глаза, и тяжело вздыхаю. — Дара, ты же знаешь, я бы давно свалил, и гори оно всё синим пламенем! Да не хочу бегать от них всю жизнь. А осяду где-нибудь — так по звезде Хаоса отследят на раз-два…

— А, да. Клеймо, чтоб его. Всегда было интересно, откуда взялось это заклятье? Тут тебе и ментальные чары, и слежение… а в основе — подумать только! — банальное плетение наведенного проклятья. — Дара кивнула своим мыслям, постучав по подбородку согнутым указательным пальцем. — Явно не Аникамом изобретено; у этого доморощенного интригана мозгов бы не хватило. — Она бросила задумчивый взгляд на Люка. Потом снова на меня. — Создатель этой дряни — опытный заклинатель, немало знающий в прочих областях магии. Твое плетение завязано на ауру каким-то хитрым образом… это объясняет направление и необычный характер магических потоков… Однозначно, Лекс, сейчас нам необходим специалист по аурам. И твоему воднику, и тебе.

Я чертовски благодарен богам за то, что надоумили меня заняться благотворительностью и приволочь сюда Люка, а Даре — за это ее «нам». Будь это обычное «мне», коим всегда пользуюсь — пошел бы на смерть без лишних разговоров. Всё лучше, чем поклоняться эфемерной силе, безразличной к благоговейным воплям жрецов, и называть госпожой малолетнюю истеричку Марси. А так… ну, так приходится признать, что я еще кому-то нужен живой да невредимый.