Воздействие полуночи (ЛП) - Ли Мелинда - Страница 13

Он опустил женщину на пол, кривясь из-за мерзости, которую ей придется терпеть. Но не долго. Ему нужно было продержать ее взаперти всего несколько дней.

Он снял с нее куртку, шапку и перчатки. Ее обмякшее тело тянулось по грязи, пока он поправлял ее положение и застегивал наручники на ее тонких запястьях. Она была чудом. Изящно сложенная, женственная, при этом с длинными ногами и сильная. Он погладил ее бицепсы, сжал твердые мышцы плеч, обхватил челюсть. Теперь он понимал, почему она казалась ему такой знакомой, когда впервые её увидел.

Он посмотрел на гобелен, который принес сюда и повесил на стене. Одно из сокровищ его коллекции изображало историю еще одной высокой и изящной рыжеволосой женщины со сливочной кожей и поведением воина. Богиня, целитель, друидка. Бригита.

Джейн была Бригитой во плоти. И, как и богиня, она была послана сюда его исцелить.

Он повернулся к пленнице. Длинные ресницы лежали на коже цвета свежих сливок. Она была милой. Очень. И чистой, как снег, падающий снаружи. Его палец обвел шрам на ее щеке. Спираль. Символ духовной силы. То, что нужно, чтобы покончить с его пыткой. Женщина была отмечена богами.

Он вытащил ее камеру из кармана куртки и покрутил в руках, полистал фотографии на экране, но снимка с ним там не было. Значит, у нее была еще одна камера. Наверное, осталась в ее комнате в гостинице. Не важно. Он с этим разберется. Фотография уже не была такой важной после его озарения.

Зимнее солнцестояние будет через несколько дней. До этого он будет проводить ночные часы в одиночестве, не сможет спать. А в солнцестояние она будет связана с ним навеки. Ее жизнь перетечет в его тело. Жизнь и смерть будут соединены в сильнейшей земной связи.

А до этого…

Он вытащил из кармана болин, серп друидов. Белая рукоять ритуального ножа удобно ложилась в его ладонь, а изогнутый, как у серпа, клинок был острым как бритва. Он опустился рядом с ней, бетонный пол впился в колени. Он повернул ее ладонь, провел ножом по ее нежной коже и опустил указательный палец в кровь, выступившую из мелкого пореза. Подняв ладонь ко лбу, он нарисовал линии креста Бригиты на плоти.

Может, часть ее силы поможет ему продержаться до солнцестояния. И тогда жертва станет его спасением.

* * *

Джон поднял голову с матраса и прислушался. Стук и едва различимое бормотание голосов доносилось из трубопровода.

Мужчина вернулся. Ужас сдавил сердце Джона как питон. Он посмотрел на открытую картонную коробку у двери. Обычные бутылки воды и батончики вместо еды все еще лежали внутри после утреннего визита. Если уже не наступил следующий день.

Он был в отключке целый день? Или произошел новый неожиданный визит? Сильная доза какого-то транквилизатора мешала считать дни, но перемена в распорядке дня могла означать, что конец близко. Несмотря на обещания мужчины, Джон знал: его ждет смерть.

Он поежился, хотя в комнате на третьем этаже было не так холодно, как в темном подвале, где он сидел первые несколько недель. Его тяжелый шерстяной свитер и джинсы были грязными, но теплыми. Из системы отопления порой вырывался теплый воздух. Но его сапоги забрали, так что ноги все время мерзли.

Джон со стоном перевернулся на бок, сполз с матраса на четвереньки. Цепь, что приковывала его лодыжку к железной кровати, звякнула об пол. Руки и ноги дрожали, ослабев из-за бездействия. От столкновения с деревом усилилась боль в суставах, лишенных воды. Ослабевшие мышцы протестовали и грозили уронить его на пол. Снова.

Набравшись энергии из страха, Джон подполз к окну. Цепь натянулась, не дав ему добраться до стены. Джон вытянул руку, пальцы сжали штору, и он смог подняться на колени. Он прикрыл глаз и заглянул в брешь шириной в сантиметр между шторой и куском фанеры, прибитым к раме.

Белые снежинки лениво кружили за окном. Пасмурное небо не давало определить время дня.

Грохот дерева по дереву парализовал его. Он хорошо знал этот звук, так открывалась дверь подвала. Он не мог подавить дрожь, что охватила его, как собаки Павлова не могли остановить слюноотделение.

Паника лишала его остатков разума. Он вспомнил жуткие символы, нарисованные в подвале.

Дверь снова загремела. Джон напрягся. Он вспомнил пронзающий голод и удары в первые дни. Дни, когда он цеплялся за жизнь обеими руками. Теперь он почти жалел, что так делал. Быстрая смерть была лучше медленной, которую он испытывал сейчас. Но тогда он этого не знал. Даже если бы и знал, вряд ли принял бы другое решение.

Инстинкт выживания был сильнее всех, захватывал его тело и разум, когда было нужно. Он не раз это испытывал. Угроза смерти превращала его в зверя.

Джон затаил дыхание и прислушался. Шаги по деревянному полу эхом отражались в вентиляции. Еще стук. Еще шаги. За окном проехала машина. И снова тишина.

Он не поднялся наверх.

Кости Джона задрожали от облегчения. А потом он напрягся.

Звуки могли означать только одно – кто-то еще оказался в плену в том влажном и холодном подвале. Кого-то еще схватили как зверя, чтобы бить и голодом заставлять слушаться. Кому-то еще придется слушаться или умереть.

Горечь подступила к его горлу. Беспомощность терзала душу как паразит. Но что он мог? Попытки побега были напрасными, приводили лишь к боли. Он не мог вытерпеть еще больше боли.

В нем возникло желание. Он должен был крикнуть новому пленнику. Он был взволнован от одной мысли, что мог с кем-то поговорить, не с похитителем. Но ужас подавлял звуки в его горле.

Когда он не слушался, происходило плохое.

Он повернулся и посмотрел на свой матрас в паре футов от него. Далеко. Слишком далеко. Он сжался от боязни неизвестной судьбы. Его глаза закрылись, и человечность стала постепенно от него ускользать.

* * *

В кабинете в задней части кафе Натан оторвался от отчетов из-за резкого стука в дверь.

– Войдите.

Шеф Хью Бейли оказался на пороге.

– У нас серьезная проблема.

– Что такое, Хью? – Натан отложил бумаги и выпрямил спину. Тревога сдавила его шею.

Хью снял красную вязаную шапку. Несколько снежинок упало на плитку на полу.

– Я только из гостиницы «Черный медведь». Майя сегодня приняла туристку. Днем туристка ушла. И до сих пор не вернулась.

Жир от гамбургера, которым Натан поужинал, подступил к горлу.

– Высокая с длинными рыжими волосами?

– Ага.

– Она была сегодня в кафе, – отметил Натан. Хью явно уже знал, что она здесь поела.

Хью вытащил небольшой блокнот и щелкнул ручкой.

– В котором часу?

Хью мог знать и это.

– Не знаю точно. К концу обеда.

– Она казалась странной? – спросил Хью.

– Нет. Городская. Милая. Выглядела неуместно. И все.

– Вы с ней говорили?

– Да. Представился, – Натан теребил скрепку. – Мы поговорили пару минут. Она интересовалась местным искусством. Я предложил посмотреть на уток Марка и лоскутные одеяла Марты утром, если погода позволит.

Хью поджал губы и тряхнул головой.

– Пока вы общались, кто-то прорезал две ее шины на вашей парковке.

– Правда? – возмущение вспыхнуло в голосе Натана. – Мне никто не сказал.

Хью посмотрел на свой блокнот.

– Машину забрали в три.

– О, я был занят. Вы проверили машину внутри?

Кивок Хью был слишком сдержанным.

– Ничего необычного.

– Город маленький. Куда она могла пойти? – Натан проследил за взглядом Хью, метнувшимся к окну. В свете фонаря плясали снежинки. Слой снега уже покрывал асфальт.

– Там холодно, – сказал Хью. – Она выпила горячий шоколад с Ридом Кимбеллом в книжном магазине, купила книгу и покинула магазин в четыре сорок пять. Потом ее никто не видел. Мы нашли стаканчик и ее покупку в кустах возле гостиницы.

– Это плохо.

– Ясное дело. Мы с Дугом объездили округу. Ее нигде нет. На завтра обещают бурю, так что я реши не ждать и начать поиски девушки. Мне нужны люди. И ваша помощь с ними. Дуг уже начал всех обзванивать.