Ринго и Солнечная полиция (ЛП) - Вилгус Ник - Страница 26

– Отстойно, – признался Томас.

– Оу?

– Всё прошло нормально. Я имел в виду, что для меня было отстойно.

– Они понравились друг другу?

– К несчастью.

– Значит, ты не абсолютно против идеи воссоединения?

– Ты так это называешь?

– Да, – просто сказала она. – Я работаю над планом воссоединения. Я бы оценила любой вклад.

– Они живут в трейлере. На свалке, в целом. У них во дворе мусор, и на заднем дворе, и сбоку, и я не могу и на минуту представить, чтобы какой-то ребёнок жил в таком месте. И если бы ты чувствовала запах внутри той дыры, то знала бы, что я имею в виду – и мать парня кажется более заинтересованной в чеке, который будет получать, чем в своём внуке, но, полагаю, ничего из этого не преступление.

– Эти факторы важно учесть.

– Можно и так сказать.

– Твоя враждебность не оценится.

– Полагаю, другие люди воспринимают это лучше, но я не могу. Всё это просто надувательство.

– Я это знаю, Томас. Правда, знаю.

– Но...

– Я должна следовать закону. Мои чувства в это не вмешиваются.

– Как хорошо тебе, но я люблю этого мальчика. Он мой мальчик. Он мой сын. Понимаешь? Я сразу сказал тебе, что хочу усыновить. Я хотел семью. Я не хочу, чтобы дети приходили и уходили. Я сказал тебе очень ясно, что не создан для этого.

– Когда мы поместили Джереми к тебе, у нас не было причин верить, что отец когда-либо найдётся.

– Но он нашёлся.

– Да. Нашёлся.

– И теперь ты ничего не можешь с этим сделать.

– Ты не облегчаешь мне жизнь, мистер Томас.

– Полагаю, я могу сказать то же самое.

– Я знаю, ты расстроен.

– И я пытаюсь не винить тебя, но ничего не могу с собой поделать.

– Я знаю, ты привязался, но мне нужно, чтобы ты кое о чём подумал. Ты мог спасти этому мальчику жизнь. Ты не думал об этом? Теперь, когда он в системе, мы можем следить за ним. Мы можем составить план воссоединения. Если ничего не выйдет, права отца будут ограничены, и ты сможешь усыновить его. Если выйдет, мы будем знать, что Джереми со своей семьёй. Со своим отцом. И, может быть, его отец будет не таким уж плохим. И у его отца будут средства, помощь и визиты социальных работников. Смысл в том, что ты поставил этого мальчика на правильный путь. Его консультант впечатлена его прогрессом. Его учителя очень довольны его работой. Ты развернул его. Ты дал ему будущее. Поэтому мы всё делаем, Томас. Мы здесь для этого – чтобы исправлять семьи. Чтобы помочь им всё наладить. Чтобы дать им средства. Чтобы помочь этим детям обрести будущее. Поэтому ты называешься "ресурсным родителем". И мне жаль, если твои чувства задели, или если ты думаешь, что тебя оскорбили, обманули или плохо с тобой обращались. Мне действительно жаль, потому что ты хороший человек и не заслуживаешь этого, но ты не первый оказался в такой ситуации и не будешь последним. Ты хотел шанса быть отцом – и я дала тебе этот шанс. Ну, каково это?

– Прости?

– В какой-то день твои дети вырастают и больше не нуждаются в тебе. Каково это, мистер Томас? Ты приносишь жертвы и делаешь ради них всё, и однажды они перестают в тебе нуждаться. Однажды, вот так просто. Они женятся. Уезжают на учёбу. Они знают всё, и им не нужно, чтобы ты говорил, что делать. Они взрослеют. Они больше не твои малыши. И это больно, так ведь? Но это часть сделки. Позволить им вырасти. Позволить им двигаться к тому, что придержала для них жизнь. Позволить им делать выбор и принимать решения, с которыми ты можешь быть не согласен.

– Мы говорим обо мне или уже о тебе?

– Ты знаешь, о чём я говорю. Если хочешь быть его отцом, то будь его отцом – и поступи правильно. А иногда поступать правильно больно. Чертовски больно. И каждый родитель, которого я знаю, скажет тебе то же самое. Но ты поступаешь правильно, потому что дело не в тебе. Дело в ребёнке и в его нуждах, в том, что лучше для него и для его будущего. И я знаю, ты не хочешь это слышать, но для этого ребёнка лучше быть с настоящим отцом. И если есть способ, которым мы можем это сделать, то нам нужно это сделать. Его отец совершил ошибку, но, может, мы можем её исправить. И кто знает? Ты мог бы не только спасти жизнь этому ребёнку, но и его отцу тоже. Ты мог бы дать ему причину выровняться и лететь правильно.

Томас откинулся на спинку стула и вздохнул слишком уж тяжело. В этом было дело в опеке, в том, чтобы быть "ресурсным родителем". Ты не просто родитель для ребёнка, но и родитель для его родите лей. Пытаешься помочь им выровняться и лететь прямо, чтобы они могли воссоединиться со своим ребёнком. Большой упор делался на важности того, чтобы ребёнок был со своей настоящей семьёй – даже если это была не лучшая семья. Ребёнку нужно было знать, откуда он взялся, кто его родственники, где его корни, где его место.

– Я вернусь, когда ты успокоишься, – сказала Тэмми.

– В этом нет необходимости, – сказал Томас. – Скажи мне одну вещь. У Джереми есть право голоса в этом?

– Конечно.

– Тогда я сделаю то, что захочет он.

– Он следующий в моём списке, – сказала она, вставая и глядя на Томаса болезненным взглядом. – Я заеду к нему в школу и навещу его.

– Я сделаю то, что будет лучше, – сказал Томас. – Обещаю. Прямо сейчас я просто немного зол, но ты в этом не виновата.

– В этом никто не виноват. И я думаю, ты переживаешь из-за ничего. У его отца нет работы, и я не могу поместить ребёнка в дом с родителем, у которого нет дохода. И ты не сказал ничего, чтобы я подумала, что он может справиться с особыми потребностями Джереми. И мы говорим о межштатном соглашении, что означает, что мне придётся связаться с судьями и социальными работниками в Алабаме и скоординировать действия с ними, что значит, что это может растянуться на долгие месяцы, или даже год или больше, прежде чем мы докопаемся до сути, а к тому времени, кто знает? Многое может измениться, и любой судья подумает дважды, прежде чем поместить ребёнка с отцом, который его бросил, не важно, по каким причинам, особенно, если у этого отца нет работы и нет дохода, и он живёт в трейлере со своей матерью и совсем случайно бывший заключённый. Так что не кидайся на пистолет, Томас. Может, в конце концов, всё получится правильно.

– Теперь ты просто бессовестно меня дуришь, но я ценю попытку.

– Я думала, ты буддист.

– Так и есть.

– Ну... забудь об этом дерьме.

Против своей воли, Томас рассмеялся.

– Слушай, я знаю, ты занята, но Джереми будет играть на ударных на церковном празднике – и я знаю, он был бы очень горд, если бы ты пришла. Детский хор попросил его сыграть "Маленького барабанщика". Это будет на Рождество, и я сказал ему, что люди будут заняты, но, если у тебя будет время, это в полдень.

– Я постараюсь, – пообещала она.

Глава 39

В тот вечер Джереми Триппер сидел перед рождественской ёлкой, его глаза были размером с блюдца. Он часто так делал – у них с мамой никогда не было такой красивой ёлки, и определённо такой большой и красиво украшенной. Он провёл непомерно много времени, сидя перед ней, глядя на мерцание разноцветных гирлянд, думая, какие подарки будут под ёлкой в рождественское утро.

Одно было понятно точно: в этом году Санта про него не забудет!

И всё же, глядя на дерево, он чувствовал, помимо счастья, радости, восторга, он чувствовал... что именно?

Ощущение беспокойства.

Может, это была шутка. Ёлка, с её лампочками, гирляндами и украшениями. Санта. Северный полюс. Эльфы. Малыш Иисус. Мир на земле и благосклонность к человеку. Может, Санта не придёт. Может, он проснётся рождественским утром и ничего не найдёт под деревом.

Это было странное чувство, которому он не мог дать названия, не мог привести в сознание. Глядя на ёлку, он был счастлив. Но ещё это вызывало у него грусть.

Может, Рождество было для других детей. Для хороших детей. Не для таких, как он. Не для тех детей, которых забрали от родителей. Не для сирот. Не для безруких детей. Не для уродливых детей. Не для плохих детей, которые не доставляли ничего, кроме проблем. Не с "особыми нуждами". Не для умственно отсталых, которые ездили на специальном автобусе в школу.