Большой круг: Такая жизнь (СИ) - Вишневский Сергей Викторович - Страница 6

– В чем заключается проклятие?

– В том, что все маги, отрекшиеся от своего императора, впадали в спячку, до тех пор, пока их не разбудит темная сила, – седовласый мужчина усмехнулся. – Некоторые говорят тут был какой-то замысел, но мне кажется ему просто не хватило сил отправить всех отрекшихся на тот свет. По идее, оставшиеся верные императору маги, должны были справится с отрекшимися, но...

Глава клана выдержал театральную паузу и разочарованно вздохнул.

– Но среди темных таких не оказалось. А остальным просто не хватило познания в тьме, чтобы отыскать недобитков. И как итог, попрятавшиеся по норам проклятые до сих пор периодически просыпаются. Порой с ними справляются по ходу дела, а порой... это превращается в полномасштабную операцию со сбором небольшой армии.

– Почему проклятые восстали?

– Видишь ли, дедушка нынешнего императора имел одну очень неуместную для императора черту, – пожевав губами он добавил. – Очень он сострадать любил. И не поверишь, на старости лет, начал он сострадать рабам, заемным, залоговым, в общем, всему простому люду. И от широты душевной издал указ, по которому запрещалось этот самый простой люд просто так убивать. Даже если это твоя собственность. Даже если это твоя профессиональная деятельность. Даже если раб сам согласен во благо господина лечь под нож.

Мак тяжело вздохнул.

– Потом, справедливости ради, он еще вдобавок запретил смертоубийство среди магов, грозя карами небесными и личным наказанием. Умел он своей силой выжигать дар. Объяснялось это все военным положением и сложной международной обстановкой, в результате которой назрело сразу две войны. А это не шутки, воевать на два фронта!

– Я так понимаю, убийством ради силы и определенных заклинаний занимались темные маги? – поинтересовался парень.

– Совершенно верно. Именно они устроили заговор, в результате которого стали объявлены вне закона. Затем пошло одно покушение за другим, и в итоге, старичка все же упокоили, но тот проклял всех отступников, а по сути, всех темных магов, ибо в заговоре не участвовали только несмышленые дети с даром. – Геулерон снова пригубил вина, и взглянул через бокал на Мака, любуясь насыщенным рубиновым цветом. – Вот так, из-за стремления одного чудаковатого императора начала разваливаться империя. Много проклятых перебили во время их попытки создать свою республику на границе с империей Сатир, но это больше были средней руки любители, чем профессионалы. Самые сильные и матерые попрятались по норам и стали ждать.

– Чего ждать?

– А вот этого уже никто не знает, но с тех пор, каждый проклятый, проснувшийся от темной силы, пытается отыскать избранного и убить его.

Мак разочарованно вздохнул.

– Собственно, это мне и хотелось бы узнать, – Мак поднялся из-за стола. – Бесполезная вышла сделка...

– Если ты торопишься и считаешь, что услышал все – я тебя не задерживаю, – улыбнулся седовласый глава клана. – Но если все же решишь дослушать...

Парень поджал губы и неохотно сел обратно на свое место.

– Допросом проклятых, как и изучением оставшихся от них документов, занимался орден «Белоснежная роза». Достоверная информация об этом находится у них. Доподлинно известно то, что пророком, предсказывающим появление избранного, был Уринай. Один из величайших ученых того времени. – Заметив вскинутые брови ученика, глава клана «Падающий лист» усмехнулся. – А ты не знал? Уринай был очень талантливым проклятым.

– Погодите, а как же запрещённые техники? А как же...

– Это было уже потом. Когда начали выяснять откуда столько безумной фанатичности оказалось у проклятых, – отмахнулся геулерон. – И от греха подальше запретили все техники, необратимо меняющие сознание мага.

– И много таких набралось?

– Достоверно не известно, но ходил слух, что у каждого клана, имеющего собственную школу магии имелась в загашнике по одной, а иногда и несколько таких техник.

– Прямо уж у каждого? – недоверчиво спросил Мак.

– У каждого, – хмыкнул в ответ седовласый. – Даже у нас было четыре.

– Было? – недоверчиво произнес Мак.

– Пока что было, – ехидно ответил Геулерон. – Но это все в прошлом. От всей этой дурно пахнущей истории остались только предсказания об избранном, который снимет проклятье, и спрятавшиеся по норам черные маги вылезут на свет божий. Остались еще некоторые их наработки, но они больше похожи на отдельные дневники. Ничего конкретного.

– Проклятые, у них был свой клан?

– Нет, – сморщился Геулерон. – Это были выходцы из разных кланов. Некоторые и не подозревали, что темные маги, которых взрастил клан, оказались на стороне проклятых.

Мак достал из кармана медальон, который получил с последней встречи с отрекшимися. Он нахмурился припоминая имя и спросил:

– Как звали проклятого в вашем клане?

Седовласый мужчина мгновенно побледнел и с тщательно скрываемым ужасом уставился на медальон.

– Откуда у тебя это?

– Недавно, я чуть было не отправился на тот свет, – начал пояснять Мак, вертя в руках медальон. – Но меня пощадил один проклятый. Ты знаешь как его звали?

– Где Вы его видели и как... как тебе удалось уйти? – не спуская взгляда с побрякушки в руках парня произнес Геулерон.

– Он отдал мне ее сам, сказал отдать тем, кто назовет его имя. – Пожал плечами Мак. – И я не ушел. Он меня отпустил.

Глава клана аккуратно протянул руку, чтобы взять медальон, но Мак сжал его в руке, не собираясь с ним просто так прощаться.

– Как его звали?

– Саалток «Темный дух», – с трепетом произнес седовласый. – Легенда, позор, и самое большое достижение клана. Последний темный маг клана «Падающий лист»... Заклинатель духов, некромант и самый мудрый глава. Ни до него, ни после него, наш клан не был столь могущественен, как при нем.

Геулерон просительно протянул руку к кулаку Мака.

– Это не артефакт, это медальон главы клана. – парень расслабил кулак и в руки трепещущему от прикосновения к истории мужчине скользнула клановая реликвия. Седовласый осторожно положил ее на ладонь и аккуратно провернул верхнюю часть. Медальон раскрылся, представив внутри стопку тонких металлических пластинок. – Это летопись клана. Это знак основателя – Лист Империи. Это знаки его потомков...

С трепетом перебирая металлические пластинки с гравировкой, глава клана шептал имена глав, порой что-то комментировал, но в итоге все же дошел до знака самого Саалтока. Он аккуратно подцепил его ногтями и вздохнул:

– Больше этот медальон никто не носил...

Тут его взгляд упал на оставшиеся внутри медальона пластинки. Он аккуратно начал брать одну за другой и выкладывать на стол, шепотом проговаривая имена. Последней была табличка с голубым плющом. Положив ее на стол, он сглотнул и произнес:

– Геулерон Сильера, нынешний глава клана «Падающий лист». – Седовласый откинулся на спинку кресла и с грустной улыбкой добавил: – Он нас не бросил. Он наблюдал и все знал...

– Ты сказал не все, – произнес Мак, глядя на задумчиво рассматривающего металлические пластинки главу клана.

– Я не знаю всего, – пожал плечами Геулерон. – Говорят, когда убили императора, он просто исчез. Без предупреждений и сборов. Просто исчез...

Мак молча кивнул и встал.

– Я ожидал другого, но думаю, большего я от вас не услышу. – парень направился к двери, но не успел он сделать несколько шагов, как в спину прозвучал вопрос полный надежды:

– Он говорил что-то о нас?

– Нет.

– Хотя бы что-нибудь?

– Он взял с меня обещание позвать его, как только я решу умереть! – не оборачиваясь произнес Мак и, когда уже почти покинул комнату, услышал возглас в спину:

– Никто на самом деле не знает, что случилось! Слышишь? Не все проклятые были предателями!

Да, их можно назвать эльфийками, с точки зрения моего мира. Длинные ушки и белоснежная кожа, голубые глаза и волосы цвета от сухой соломы до пепельного цвета. По всем критериям моего бывшего мира – однозначно эльфийки. Как потом выяснилось, они действительно были сестрами. Потрясающие, красивые, стройные и привлекательные девушки оказались дьявольски ненасытными. И это меня серьезно вымотало. Мне всегда хватало супруги. Та страсть и тяга друг к другу, порой переходили границы даже для женатых. Несмотря на несколько лет супружеской жизни, порой мы вытворяли очень... спорные выходки. Я с теплом на душе вспоминаю то время и надеюсь, что когда-нибудь я смогу вернуться.