Очень плохой профессор (СИ) - Сокол Лена - Страница 5

6

Вообще, у них с Артуром были довольно странные отношения.

Когда Оля по наставлению строгой матери поступила на первый курс финансового факультета, она чувствовала себя неуютно. Здесь, в отличие от частной школы, где ей довелось учиться в старших классах, девушку не обзывали Кляксой или Уродиной. Студенты вообще мало обращали внимания друг на друга.

Позже, когда все немного попривыкли друг к другу, стали образовываться компании и группы. Тогда Алексеева и вызвалась быть старостой. Ей нравилось выполнять общественно-полезные поручения и ответственные задания. Иногда их было так много, что можно было до самого вечера не возвращаться в огромный, унылый особняк под надзор авторитарной матушки.

Единственной, с кем более-менее сблизилась Оля ко второму году учебы, была Мануш. Темноглазая, грудастая, с красивыми пухлыми губами и копной блестящих черных волос. Приезжая. Девушка была растеряна и пыталась всеми способами освоиться на новом месте. Изо всех сил она старалась успевать по учебе, чтобы не вылететь с универа и не вернуться раньше времени на родину, где ее уже ждал жених, которому ее насильно сосватали ее же заботливые родственники.

— Мне нужно учиться хорошо! — Говорила Мануш, всякий раз спрашивая совета у Оли по той или иной учебной теме. — Если меня отчислят, то за мной приедут три моих брата. Они увезут меня на родину, а там сразу отдадут под венец!

Алексеева жалела подругу, которой была уготована такая нелегкая судьба, поэтому помогала ей, как могла. Мысленно она проводила параллели с собой, ведь ей точно также с малых лет приходилось жить по указке матери: никаких собственных желаний, делай, как скажут, и не вздумай жаловаться.

Ольга радовалась тому, что нашла подругу, с которой можно было говорить обо всем на свете. И даже то, что легкомысленная Мануш стала со временем садиться ей на шею, ее не особо расстраивало.

— Я всё понимаю, да. У тебя впереди всего три года свободной жизни, а потом ты станешь женой. Хозяйство, дети, огромная семья. Конечно, иди, сходи в клуб, я тебя прикрою.

Алексеева все чаще стала замечать подругу в компании разных парней. Один провожает ее утром в университет, другой встречает у общежития для иностранных студентов, с третьим она идет на танцы.

— Мне нужно отрываться по полной. — Объясняла Мануш. — Время идет, а эти воспоминания — это единственное, что останется у меня, когда я стану чьей-то скучной, толстой женой у себя на родине.

— Но ведь ты говорила, что должна выйти замуж «девочкой»? — Краснела, задавая неудобный вопрос Оля.

Подруга тогда лишь отмахнулась:

— Перед отъездом домой зашьюсь. Сделаю операцию, понимаешь? Это сейчас проще простого — наши все так делают. Пол общаги спят с мужиками, как ненасытные кошки, а потом просто делают гименопластику перед отъездом домой. Слышала о таком?

И в чем-то Оля даже понимала Мануш. Трудно, когда вот так. Когда не имеешь возможности поступать по-своему, и вынуждена постоянно и во всем слушать старших. Поэтому она никогда не осуждала ее.

А потом появился Артур.

Не в смысле появился, он был в их группе с первого дня. Популярный парень, спортсмен, симпатичный, широкоплечий. Девчонки на него вешались пачками, а он почему-то обратил внимание на нее — на Олю. Не яркую, не красивую, с этими странными пятнами и растерянным взглядом.

Артур просто подошел и заговорил с ней однажды на перемене. Потом стал провожать после занятий, подвозил домой, приглашал погулять в парке. Оказалось, что у молодых людей много общего: любовь к старым фильмам, классической литературе и долгим прогулкам в вечерних сумерках. Парень был из простой, небогатой семьи, к тому же, дела с учебой у него шли неважно, поэтому мать, едва прознав о зарождающихся отношениях, яростно взбунтовалась.

В общем, ребятам пришлось прятаться от нее и по мере возможности скрывать свой роман. Хотя какой там роман — всё было целомудренно, невинно и довольно неспешно. Иногда они ходили вместе в кино, иногда держались за руки и целовались в парке на лавочке. Иногда Оля приходила поддержать Артура на соревнованиях по плаванию, а потом допоздна писала за него курсовые — ему же бедному некогда, да и устал он, наверное.

Не то, чтобы Оля его безумно любила. Но Артур ей нравился. И даже очень. Но больше всего в этом парне Алексеева ценила тот факт, что он был первым, кто заинтересовался ею, как женщиной. И дело было не в том, что он не замечал ее внешних изъянов, нет — иногда он подолгу рассматривал пятна на ее лице и задумчиво хмурил брови. Просто Артур реально ее хотел, даже несмотря на эти косметические дефекты.

Сначала он постоянно инициировал попытки уединиться где-нибудь на квартире у его друзей или приглашал Алексееву к себе домой. Он нежно целовал ее, гладил, пару раз даже пытался раздеть, но Оля не хотела торопиться. Она хотела, чтобы всё развивалось постепенно. Ей хотелось, чтобы предчувствие того, что наступил подходящий момент, пришло к ней само. И Артур понимающе кивал и соглашался ждать, когда девушка захочет этого сама.

И это его понимание Ольга ценила еще больше.

Вот это настоящие отношения. Вот это высокие чувства. И пусть никто в их группе, кроме Мануш, не верил в то, что спортсмен искренне любит серую мышь Алексееву, сама Оля твердо знала — он истинный рыцарь ее сердца. Верный и готовый ждать столько, сколько потребуется.

Как выяснилось позже: ждать Артурчик мог вечно, потому что сладострастная Мануш с лихвой удовлетворяла любые его прихоти. И если бы Оля однажды не забыла учебник в комнате подруги и не вернулась за ним, то, наверное, никогда бы не узнала о том, как оба близких человека старательно заботились о ее душевном покое.

Дорогая подруга делала всё, чтобы парень Алексеевой не приставал к своей девушке с просьбой о близости — Мануш выполняла план чуть ли не за троих. А сам Артурчик пахал на ней так, чтобы сил не оставалось ни на что, кроме долбаного бассейна.

Заслышав сдавленные стоны за дверью, Оля улыбнулась и хотела уйти, чтобы не мешать любовным утехам подруги. Но вдруг услышала знакомый голос. Голос того, кто должен был быть сейчас в спортивном комплексе при университете и тренировать там совсем другие мышцы. Голос того, кого она целовала, кому верила и кому совсем скоро планировала подарить всю себя. Голос ее Артура.

Рука сама сжала дверную ручку и толкнула дверь. Та отворилась со скрипом. С противным скрипом, с которым разбивается сердце и ломается вдребезги душа. Они сношались, как кролики: противные, торопливые и неприлично потные. Мерзко ерзающие и переплетающиеся друг с другом на узкой койке предатели. Лучшая подруга и любимый человек.

Наконец, они ее заметили. Мануш низко охнула, отстраняясь от парня и прикрывая пышные груди. Артур побледнел и вытаращил на Олю глаза. На негнущихся ногах Алексеева попятилась назад. Дальше она мало что помнила: разве что лихорадочно натягивающего трусы на еще стоящий член Артура и размахивающую руками и пытающуюся прикрыть свою наготу Мануш, зачем-то кричащую ей вдогонку:

— Это все ради тебя! Ты потом поймешь!

Оля не хотела понимать. Она хотела умереть.

Забыть всё. Уснуть, проснуться и понять, что всё это было лишь дурным сном. Она не знала, как ей поступить. Отомстить или простить? Сделать вид, что они умерли для нее, или продолжать общаться, как ни в чем не бывало, и пожелать им счастья. А еще она не знала, кто был во всем виноват. Может, она сама? Или ее чертова девственность, с которой она зачем-то носилась, как с писаной торбой.

Ведь если бы она допустила Артура к своему телу, то ему незачем было бы ходить к Мануш, чтобы удовлетворить свою похоть? Ведь так? К сожалению, она в этом до конца не была уверена. Но идея избавиться от своего маленького недостатка, чтобы почувствовать облегчение, засела тогда противной занозой в ее мозгу.

Первым делом, вернувшись домой, Ольга собрала вещи и ушла из дома. В никуда. В буквальном смысле. И если бы не троечница Лилька Зуфарова, которая застала ее рыдающей в углу университетской библиотеки, приспособленном старшекурсниками для тайных обжиманий, то неизвестно, куда бы Алексеева пошла на ночь глядя.