Волки (СИ) - Аввакумов Александр - Страница 67

Он замолчал и посмотрел на меня, стараясь угадать, о чем я думаю. А думать мне было над чем. Я не верил рассказу Быка, так как уже достаточно хорошо изучил его за все время нашего общения. Он умел довольно красиво переплести правду с откровенной ложью, и не знающий его человек мог легко поверить его словам.

— Наиль, ты не темни, — сказал я. — Мы опрашивали всех отдыхающих в тот день людей. Никто из них не мог вспомнить ни этих ребят, ни твоего Кощея. Если бы между ними возник, как ты говоришь, конфликт, то люди бы наверняка бы это все запомнили.

— Вы меня обижаете, Виктор Николаевич. Просто ваши сотрудники плохо искали тех людей и не со всеми беседовали, — ответил Бык. — Если вы, Виктор Николаевич, сомневаетесь в моем рассказе, то задержите Корейца, надавите на него, и он вам все расскажет. А если припомните ему еще и об оружии, думаю, что вы его сможете развалить, Виктор Николаевич. Я даже могу вам подсказать хороший ход. Заявите ему, что найденный на месте убийства пистолет «ТТ» оказался паленым, и именно из этого пистолета завалили Гордея. Все это, конечно, туфта, но он точно поведется на это. Короче, разложите перед ним пасьянс: пистолет — Гордей — Гарик. Думаю, что это выстрелит. Только прессовать его нужно сильно, чтобы он понял, что обратной дороги у него нет.

— Хорошо, Наиль, я воспользуюсь твоим советом. Что теперь ты намерен делать? Будешь рубиться за страховую компанию или просто вернешь ее Мартыну?

— Подумаю, — сказал он. — Время покажет.

Мы пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны.

Яшин стоял передо мной и наглым образом улыбался, выслушивая мои претензии к нему.

— Анатолий Гаврилович, вы что здесь корчите лицо, словно клоун в цирке? Потрудитесь объяснить, почему вы не выехали на это тройное убийство в Зеленом Бору?

— Я вам уже ответил, что в этот вечер я себя плохо чувствовал, вот и не поехал. Не умирать же мне в Зеленом Бору. Скажите, Виктор Николаевич, вам не кажется, что, кроме вас, все это больше никому не нужно? Не нужно ни Феоктистову, ни Вдовину? Если бы это было им нужно, то они непременно со мной поговорили на эту тему, но они этого почему-то не сделали.

— Вы, Анатолий Гаврилович, пока подчиняетесь мне, и я ваш непосредственный начальник. Наши с вами руководители спрашивают с меня, а я спрашиваю с вас, потому что имею право знать, почему вы отказались выехать на место преступления.

— Я же вам по-русски сказал, что я плохо себя чувствовал.

Я молча открыл свой блокнот и, взглянув в него, продолжил:

— Анатолий Гаврилович, за последние полтора месяца, то есть с даты вашего назначения на эту должность, вы шесть раз отказались от выезда на место преступления. Может, вы мне объясните, с чем это связано? Может, вы забыли о том, что перед вашим назначением мы с вами оговаривали специфику этой должности, в частности, то, что вам придется практически постоянно выезжать на подобные преступления.

— Виктор Николаевич, потрудитесь изменить тон общения со мной. Мне вообще не нравится весь этот разговор. С чего это вы взяли, что я должен постоянно выезжать на все преступления? Покажите мне, где это все написано? И не нужно перекладывать с больной головы на здоровую все ваши проблемы. Если вас накачали с утра ваши руководители, то я бы не хотел выступать громоотводом.

— Хорошо, Анатолий Гаврилович, — сказал я достаточно спокойным голосом. — Подготовьте мне объяснительную записку по данному факту. А сейчас можете быть свободны, я вас больше не задерживаю.

— Я ничего писать не буду, — сказал он и вышел из кабинета.

Я взял лист чистой бумаги и начал писать рапорт на имя заместителя министра Феоктистова. Написав его, я вышел из своего кабинета и направился к Вдовину. Войдя к нему в кабинет, я молча положил перед ним рапорт. Он так же молча взглянул на меня, а затем взял со стола мой рапорт. Быстро прочитав его, он снова взглянул на меня и сказал:

— Вот этого раздора и скандала я и не хотел в своем управлении. Вы что, по-хорошему не можете решить эту проблему? Вы мой заместитель, вы и решайте этот вопрос без моего участия.

— Анатолий Герасимович, — сказал я. — Я считаю, что Яшина необходимо наказать.

— Говоришь, наказать? — ухмыльнулся он. — А если Яшин действительно в эту ночь плохо себя чувствовал и действительно по состоянию своего здоровья не мог выехать на убийство, что тогда?

Вдовин дважды сделал ударение на слово «действительно», давая тем самым понять мне, что он не собирается ничего предпринимать.

— Я не врач и не хочу диагностировать Яшина на предмет состояния его здоровья. Мне трудно сказать, как он себя чувствовал в эту ночь, хорошо или плохо. Если у человека отсутствует бюллетень и нет жалоб, значит, он здоров и может работать в нормальном режиме.

— Это спорный момент, — ответил Вдовин. — Ты сам, Виктор Николаевич, иногда плохо чувствуешь себя на работе, не правда ли?

— Всякое бывает, Анатолий Герасимович, бывает и такое. Однако я не бросаю работу и не ухожу домой.

— Не нужно судить людей по своим меркам. Вы такой, а Яшин — другой человек. Вы так относитесь к своей работе, а он немного по-другому. Неужели за это его необходимо наказывать?

— Анатолий Герасимович, я подал вам свой рапорт, и вы вправе как начальник поступать с ним как пожелаете. Я проработал в этом управлении достаточно долго, и со мной ни один из моих подчиненных никогда так не говорил, как говорил со мной сегодня Яшин. Если вы его не поставите на место, значит, это будет первым камнем в фундаменте управления, разрушенным вами.

— Хорошо, Виктор Николаевич. Я вас отлично понял.

Мартын сидел в кресле и внимательно слушал доклад своего начальника службы безопасности. Прервав его на полуслове, Мартын попросил уточнить:

— Выходит, наши ребята закончили генеральскую программу. Все запланированные квартиры нами сняты?

— Да. Вот список адресов, можете докладывать генералу, — ответил Павел.

Мартын взял в руки список адресов и внимательно просмотрел все указанные в нем адреса.

— Ты мне вот скажи, как ты думаешь, еще долго меня будут пасти эти люди из КГБ?

— Откуда я знаю? — ответил Павел. — По-моему, мы уже до того к ним привыкли, что перестали даже раздражать друг друга. Кстати, хотел вам доложить, что вы, если захотите, можете свободно покинуть этот офис через запасной выход. Вот вам электронный ключ, который я купил у коменданта гостиницы. Мы сегодня проверили, там все чисто.

— Хорошо, — сказал Мартын. — Если тебя периодически пинать, то ты начинаешь здраво рассуждать и предлагать довольно хорошие решения. Вот и комнату для переговоров ты хорошо оформил. Мне здесь более комфортно, чем перед этими окнами. Павел, доложи, что у нас по Казани?

— Пока все тихо. Милиция топчется на месте, каких-либо угроз для нас не отмечается.

— Это хорошо. Что с банком?

— С каким банком? — переспросил его Павел.

— С тем, что работает с Резаным.

— Все понял. С Резаным работает банк «Волжский». Через этот банк он всегда проворачивает свои дела. У него с управляющим не только хорошие взаимоотношения по работе, но связывают еще и дружеские отношения.

— Как ты думаешь, если нам убрать эту фигуру, мы здорово насолим этим Резаному? — спросил Мартын и посмотрел на Павла.

— Я не думаю, что акционеры банка всей душой горят работать с Резаным. Если устранить, как вы говорите, эту фигуру, то им понадобится определенное время, чтобы подобрать вместо него нужного им человека. Во-вторых, будет ли он работать с ним по старой схеме, это тоже вопрос.

— Я тоже так думаю. Так что давай, все в твоих руках. Единственное мое условие — все это должно произойти не в Казани, а где-нибудь на стороне. Например, на отдыхе.

— Все ясно, — ответил Павел. — Скажи, Мартын, а что нам делать с Быком?

— Оставьте его Корейцу. Пусть тот сам разбирается с ним. У тебя, сам знаешь, это не получилось.