Аллигатор (СИ) - Аввакумов Александр - Страница 14

Входя в открытую дверь кабинета начальника отделения, я поздоровался.

— Моя фамилия Абрамов, я из управления уголовного розыска МВД.

Начальник поднялся из-за стола и молча протянул мне свою пухлую, влажную и холодную руку. Рукопожатие оставило неприятный осадок. Не знаю почему, но люди с подобными руками всегда вызывали у меня какую-то внутреннюю антипатию. Он молча указал мне на стул.

Я присел на стул и достал из кармана фотографии пропавших без вести женщин. Чем подробнее я ему рассказывал, тем мрачнее становилось его лицо. Когда я закончил говорить, он молча встал из-за стола и, отодвинув штору окна, посмотрел на улицу, где стоял ожидавший его «Москвич».

— Если исходить из вашей логики, то последним местом нахождения этих пропавших женщин является поселок Васильево? Ловко это вы придумали. Вы знаете, мало ли кто о чем говорит, где доказательства?

— А я и приехал сюда, чтобы собрать все эти доказательства вместе с вашими сотрудниками. Скажите, а почему вы это так болезненно воспринимаете? Вот например, мне рассказали торговки около станции о том, что они видели без вести пропавшую Хасанову. Она даже устроила небольшой скандал, когда покупала соленые огурцы у одной из торговок. А вы ответили на запрос по ориентировке, что вами не установлен факт пребывания этой женщины на территории поселка. Как это понимать, товарищ начальник отделения? Вам не кажется, что это немного смахивает на должностной подлог? А если эту женщину убили в вашем поселке, вы об этом подумали?

Он снова подошел к окну и посмотрел на улицу. Мысли его были явно в другом месте, и сейчас он просто думал, как отделаться от меня. Почувствовав на себе мой пристальный взгляд, он повернулся ко мне и спросил:

— Скажите, а что бы вы делали на моем месте? Исходя из того, что вы мне рассказали, я должен закрыть отделение и организовать тотальное прочесывание не только поселка, но и всех садовых обществ и товариществ. Вы хоть представляете, что это такое? Судя по всему, нет. А вы знаете, сколько у меня людей, товарищ капитан? Могу сказать: два оперативника и семь участковых инспекторов.

Он замолчал и посмотрел на меня, стараясь угадать мою реакцию на его слова. Я тоже выдержал небольшую паузу.

— Ну и что вы предлагаете? Сидеть в кабинете и подписывать ложные ответы на запросы? Насколько я знаю, каждый из ваших участковых обслуживает определенные участки, в которые входят садовые товарищества и общества. У меня один вопрос — они отрабатывали эти участки или нет? Судя по целой кипе ориентировок, которые находятся в одном из журналов, никто этого не делал. Вопрос — а почему? Потому, что вы им не поручали или потому, что вы у них не спрашивали, исполнили они это поручение или нет?

— Вы знаете, чем отличаются сотрудники милиции, работающие на «земле», от сотрудников из МВД? Так я вам сейчас объясню. Вы теоретики, а мы практики. Вы говорите, что мы должны это делать, не представляя даже, как это делается.

Я усмехнулся.

— Извините, товарищ майор, но я не согласен с вами, по одной лишь причине. Можно не выполнить указание, сославшись на объективные сложности, отсутствие исполнителей и так далее, но докладывать в МВД заведомо ложные сведения о выполнении, не сделав практически ничего, нельзя. За это, знаете, наказывают.

— А вы попробуйте наказать меня! У меня свой начальник отдела, который в отличие от вас хорошо знает, как работать на «земле».

Он встал из-за стола и молча направился к выходу из кабинета. Дождавшись, когда я выйду из кабинета, он закрыл дверь и заглянул в кабинет, где сидел участковый инспектор.

— Гараев, предоставьте капитану схему садовых участков, а также списки охранников и председателей обществ. Если капитан желает, то пусть сам и обходит все эти общества.

Начальник отделения вышел из здания и, сев в ожидавшую его автомашину, куда-то поехал. Я посмотрел на притихшего участкового инспектора.

— Выполняйте указания вашего начальника. Я подожду, когда вы подготовите все эти документы.

Минут через сорок я вышел из отделения милиции и направился в сторону станции.

Вагон электрички был полупустым. Всего шестнадцать пассажиров, дремавших, удобно устроившись на деревянных сиденьях. Я сидел и пытался рассмотреть здания и постройки, проносящиеся за окном вагона. Часы показывали начало десятого вечера. Достав из кармана списки садовых обществ, я стал просматривать фамилии председателей и охранников.

«Нужно пробить охранников через информационный центр. Наверняка среди них есть и ранее судимые люди, — подумал я. — Может, с ними поработать, вдруг и выйду на кого-нибудь, кто мне подскажет причину исчезновения женщин».

Пришла мысль о ближайшем воскресенье, ведь я обещал сводить дочку в зоопарк. Вагон резко дернулся. Раздался скрежет тормозов, и электричка остановилась. Я вышел из вагона и направился в сторону центрального вокзала.

Сегодня я плохо спал. В голове крутились мысли о каком-то серийном убийце, который охотится на женщин, убивая их. Они были столь навязчивы, что я никак не мог от них отделаться. Я встал с постели и пошел на кухню. Разогрев чайник, я налил себе полный бокал чая и раскрыл взятую накануне из библиотеки книгу по психологии. Я пытался найти в ней характерные признаки серийных убийц и маньяков. Книга была довольно сложной, изобиловала медицинскими терминами и не все в ней было понятно мне. Отложив книгу в сторону и откинувшись на спинку стула, я задумался. Я был уверен, что нахожусь на верном пути. Однако связать все в единую цепь я не мог. У меня явно не хватало знаний по медицине, а также оперативного опыта.

«Завтра нужно зайти в специальную библиотеку. Может там есть какие-то научные разработки по этой теме. Ведь наличие в обществе маньяков и серийных убийц не обусловлено политической системой общества. Наверняка подобные наработки есть и у заграничных ученых и криминалистов», — подумал я.

Услышав шорох, я повернул голову и увидел стоящую в дверях жену.

— Ты что не спишь? Иди отдыхай! Я сейчас допью чай и тоже лягу.

— Смотри, Виктор! Сгоришь на работе. Стоит тебе сломаться, и ты станешь никому не нужным человеком. Я понимаю, ты хочешь кому-то что-то доказать. Не делай этого. Ты работаешь в коллективе, а коллектив таких, как ты, не любит, он не уважает людей, которые выше по своему развитию, чем вся основная масса. Чем и силен коллектив, так это сплоченной серостью. Звезды в коллективе не живут, их выдавливают.

— Ты не права. Я не хочу работать так, как работают они. Ведь за каждой бумагой, проходящей через мои руки, стоит чья-то судьба, чье-то горе или радость.

— Дело твое. Я просто боюсь за тебя. Тебя не сломал Афганистан со своей кровью и горем, но здесь все по-другому. Там были враги, которых ты знал. Здесь враги другие. Они мило улыбаются, пожимают тебе руку, но стоит тебе споткнуться, никто из них не протянет тебе руку.

— Да, брось ты! Я не верю и не хочу верить в то, что ты говоришь. А как же дружба, любовь? Может, их тоже нет на свете?

Она махнула рукой и вышла из кухни. Через пять минут я допил свой чай и направился в спальню.

Сергеев пьяными глазами смотрел на Мадину. Она молча поставила на стол сковороду с жареной картошкой и направилась в кухню.

— Тебя долго ждать? Так и водка может испариться из стаканов, — крикнул он и протянул руку к бутылке с водкой.

Он молча разлил водку по трем стоящим на столе стаканам и снова позвал с кухни Мадину. Дождавшись ее, он поднял стакан и, обращаясь к своему приятелю, произнес:

— Предлагаю выпить за наше безнадежное дело.

Стукнувшись гранеными стаканами, они выпили водку и потянулись вилками к горячей картошке.

— Теперь все будет зависть вот от этой женщины. Я очень рассчитываю на нее.

Его приятель Иван Хохлов пристально посмотрел на Мадину.

— Ты поняла? Все будет зависеть от тебя, — пьяно пробормотал он. — Главное, побольше натурализма. Плачь, бейся в истерике. Короче, так, как будто тебя должны убить. Ты поняла это?