Возмездие (СИ) - Аввакумов Александр - Страница 35

— Ты, Лавров, это брось. Развёл здесь словоблудие. Не на митинге находишься, а в кабинете начальника убойного отдела. Послушаешь тебя, жить не хочется. Строишь из себя ангела. Смотри, Павел, проколешься, всё на тебя повесят.

— Спасибо, Юрий Андреевич, благодетель мой. Можно подумать, что я этого не понимаю. Не убивал я никого и всё. Доказывайте!

В кабинете стало тихо. Харитонов что-то писал на листе бумаги, не обращая внимания на Лаврова.

— Извини, Павел, но я вынужден тебя задержать по подозрению в совершении этого преступления. Вот постановление. Распишись вот здесь и пошли в ИВС.

— Вот и поговорили. Сначала в камеру, а затем к стене.

Лавров расписался в постановлении и встал со стула. В сопровождении Харитонова он спустился в ИВС.

Канадец стоял у порога кабинета Жана и не знал, как войти к нему. Очередной намеченный и хорошо спланированный им план по ликвидации Лаврова провалился. Лавров, словно насмехаясь и издеваясь над ними, подбросил в машину пистолет Гришина, чтобы лишний раз показать им, что всё это сделано одним лицом. Набрав в лёгкие как можно больше воздуха, Канадец открыл дверь и переступил порог кабинета Жана.

Жан сидел за столом и с кем-то разговаривал по телефону. Судя по его внешнему виду, настроение у него было хорошее. Не отрываясь от разговора по телефону, он жестом руки показал Канадцу на кресло. Тот осторожно присел, словно это было не обыкновенное кресло, а электрический стул, и уставился на своего хозяина.

Жан закончил разговор и аккуратно положил телефонную трубку на аппарат. Он откинулся на спинку кресла и молча взглянул на Канадца.

— Что скажешь? — спросил он обыденно и тихо. — Значит, опять у тебя всё сорвалось?

Канадец хотел что-то сказать, но Жан остановил его жестом руки.

— Не нужно оправдываться. Мне твои оправдания не нужны. Ты знаешь, что я не верю в случайности. Течёт у тебя, Канадец, течёт. Скажи, кто знал о том, что ты поехал в Набережные Челны за киллерами?

Взгляд Жана, словно рентгеновское излучение, проникал в каждую клетку тела Канадца, от чего ему было крайне некомфортно.

— Да я вроде бы никому не говорил об этом, — еле слышно произнёс он.

— Ты подумай, пока это можно. Кому ты об этом говорил. Думай, потом думать будет нечем.

Лоб Канадца покрылся испариной. Он лихорадочно прогонял в голове все свои контакты перед поездкой в Челны. Вдруг у него в голове возникла мысль, от которой ему стало не по себе. Он вспомнил, что перед самым отъездом он ненадолго заехал к своей подруге Хакимовой и именно там он рассказал, что едет нанимать людей для ликвидации Лаврова. На её вопрос, когда он вернётся в город, он, если его не обманывала память, назвал ей дату своего возвращения.

— Неужели это она всё сообщила Лаврову? — с ужасом подумал про себя Канадец. — Если это так, то Лавров хорошо был осведомлён о предстоящем покушении на него и смог предпринять соответствующие меры.

Он поднял глаза на Жана и тот моментально всё понял.

— Ты, Канадец, плохо всасываешь то, о чём я тебе говорю. Ты помнишь наш разговор в машине? Я ещё тогда поинтересовался у тебя, какие у вас взаимоотношения с Хакимовой? Лавров оказался намного опасней, чем я предполагал. Вспомни, как ты мне сам рассказывал, что он, ещё работая в милиции, дёргал её к себе? Вспомнил или нет? Что было потом? А потом пошли задержания. Сначала он задержал Кактуса, а затем планировал взять и тебя. Скажи мне, откуда он узнал о существовании Кактуса и тебя? Это она слила ему всю информацию по товару, о вас и соответственно про меня.

Канадец сидел и боялся признаться самому себе, что то, о чём сейчас говорил Жан, было правдой.

«Но как он мог так легко завербовать Луизу? — думал он. — Не могла же она сама прийти к нему и всё это рассказать?».

— Ау! Канадец! Ты снова меня не слушаешь? — спросил его Жан, заметив полную растерянность на его лице.

Тот словно очнулся от кошмарного сна и отрешённо посмотрел на Жана.

— Возьми ребят и поработай с ней. Мне интересно, что она ещё ему наговорила. Ты, надеюсь, понял меня? Сделай так, чтобы она всё тебе рассказала.

— Я всё понял, — произнёс он и встал с кресла.

Лавров стоял на пороге камеры и с интересом рассматривал своих сокамерников.

Шум закрываемой за ним двери был подобен грому, разделивший его жизнь на две половины. Первая половина была светлой, в ней присутствовала Надежда. Вторая половина была чёрной. Но, несмотря на эту черноту, он отчётливо видел в ней смерть Гришина, Павлова и двух молодых киллеров. Лавров прекрасно понимал, что это только начало чёрной жизни, в которой у него уже не будет ни радости, ни счастья. Будет только одно — желание убить всех, кто причастен к смерти его любимой девушки.

Он сделал несколько шагов и оказался в центре камеры. Налево от него стоял массивный металлический стол, который был намертво заделан в бетонный пол, а справа от него стояли двухъярусные металлические койки. В свете тусклой лампы Павел посмотрел на сидящих в камере людей и, пройдя мимо них, бросил своё пальто на свободное место.

Сегодня был явно не его день. Сказать, что он был не готов к этому, значит, сказать неправду. Ещё тогда, когда он решил отомстить бандитам за смерть Надежды, он предполагал, что всё это может закончиться именно так, небольшой и тёмной камерой. Но всё равно, он не думал, что это произойдёт буквально сегодня.

— Слышишь, мужик, как там, на воле? — поинтересовался у него один из сокамерников.

— Холодно, — коротко ответил ему Павел. — Зима.

— Тебя за что закрыли? — поинтересовался у него другой.

— Не знаю, — ответил он. — Похоже, пытаются повесить на меня два убийства каких-то бандитов.

— Я что-то слышал об этом. Говорят, что в милиции создано специальное подразделение, которое занимается уничтожением главарей бандитов. Они мочат нашего брата без разбора.

— Интересно. Тогда почему они меня грузят на эти убийства?

— Глупый вопрос. Если есть тюрьма и лагеря, то кто-то должен сидеть в них. Не будут же они сажать себя за эти преступления. Давай знакомиться. Меня зовут Игорь, я с Горок. А это Рамиль. Он из Кировского района. Говорит, попал сюда за кражу на рынке.

— Меня зовут Павел. Я из Московского района.

Павел замолчал и повернулся лицом к стене. Зная основы оперативной работы, он предпочёл молчать в камере.

— Павел, а, Павел? Скажи, а где этих бандитов замочили? — поинтересовался у него Игорь.

— А я откуда знаю, где их замочили? — настороженно ответил он. — А почему это тебя так интересует?

— Просто так, от нечего делать. Ты знаешь, здесь нет ни радио, не телевизора, вот поэтому и спрашиваю?

— Ты же сам мне говорил, что слышал об этих преступлениях? Если ты в курсе, то почему ты меня спрашиваешь об этом? Что-то мне не совсем понятно.

— Ты знаешь, Павел, я слышал об этом как-то вскользь, и теперь просто хотел услышать какие-то подробности этого дела.

— А ты поинтересуйся у оперативников, они тебе всё расскажут, только изъяви желание загрузиться этим делом.

Он снова замолчал и закрыл глаза. В какой-то момент он понял, что медленно погружается в сон, он попытался открыть глаза, однако это ему не удалось, он заснул. Перед глазами снова поплыл до боли знакомый пейзаж, выжженные солнцем горы Афганистана, лента дороги, терявшаяся где-то там, вдали, за горизонтом. Он на броне боевой машины десанта, а рядом с ним его друг Радимов Виктор, великолепный парень из Челябинска. Машина Павла возглавляет воинскую колонну. В небе постоянно барражируют вертолёты прикрытия. Ничего не предвещало столкновения с моджахедами. Перед его машиной встал столб из огня и пыли. Бойцы словно горох скатились с брони и залегли за камни. Похоже Радимов немного замешкался, и пуля афганского снайпера намертво пришила его к броне машины. Павел уже собрался выскочить из-за укрытия и броситься ему на помощь, но точно выпущенная моджахедом граната ударила в борт, около которого лежало тело Радимова. Тело Виктора взлетело вместе с машиной и растворилось в чёрном дыму. Не обращая внимания на свист пуль, Лаврову удалось добраться до боевой машины. Но тела Радимова он не увидел. Взорвавшаяся граната разнесла его тело на части.