Без вести пропавшие (СИ) - Аввакумов Александр - Страница 53

— Странно, — произнёс я, — я этих людей лично передал вчера дежурному по отделению, а их почему-то среди лиц, задержанных за сутки, не оказалось?

Дежуривший офицер молча развёл руками, а затем произнёс:

— У нас это бывает, товарищ капитан. По всей видимости, потерпевший отказался писать заявление, вот их и освободили.

— Потерпевший мог отказаться от заявления, но я же не отказался написать заявление. Один из них хотел порезать меня ножом и если бы я не смог его повязать, то он порезал бы меня точно. Разве этого не достаточно для того, чтобы привлечь его к уголовной ответственности?

Дежурный снова развёл руками, давая мне понять, что он не в курсе всех этих событий. Спорить и доказывать новому дежурному я ничего не стал, а молча развернулся и вышел на улицу. Эмоции захлестывали меня. Чтобы как-то себя успокоить, я достал сигарету и закурил. Сделав две глубокие затяжки, я бросил сигарету в стоявшую рядом со мной урну и направился к машине.

— Ну, как, разобрались? — спросил меня Сафиуллин.

Я молча махнул рукой. Машина скрепя тормозными колодками тронулась и, набрав скорость, помчалась в деревню, где пропала девочка.

Деревня, в которую мы приехали, была не очень большой, домов на триста. Несмотря на столь небольшие размеры в деревне функционировало три магазина, клуб и фельдшерский пункт.

Около правления нас ожидал председатель местного колхоза, участковый и члены правления. Мы с Сафиуллиным вышли из машины и поздоровались с ожидавшими нас людьми. Зайдя в правление колхоза, мы сели за стол.

— Азгат Нурулович, я хотел бы услышать об обстоятельствах исчезновения девочки. Кто мне доложит об этом? Вы знаете, я не знаю татарского языка и много чего не понимаю. Давайте определимся, таким образом Вы или закрепляете за мной человека, который будет мне переводить собеседника или постарайтесь всё же по мере возможности говорить на русском языке.

Сафиуллин сказал на татарском несколько предложений, чем вызвал смех у собравшихся людей.

— Они всё поняли, Виктор Николаевич, — произнёс он, и постараются общаться с Вами на родном Вам языке.

— Вот и хорошо, — произнёс я и достал из кармана свой блокнот.

Докладывать начал участковый инспектор. Он встал из-за стола и, одёрнув китель начал говорить.

— Второго августа, около 16 часов вечера ко мне домой пришла гражданка Габитова Роза и сообщила мне, что нигде не может найти свою маленькую дочку Гульнару. Утром девочка как обычно позавтракала и ушла на улицу поиграть со своими сверстниками. Как обычно, они играли около оврага, который находится в метрах пятидесяти от дома Габитовых. Со слов матери, она приготовила обед и вышла на улицу, чтобы позвать домой ребёнка домой. Однако среди играющих детей она свою дочь не увидела.

Она стала расспрашивать детей, где Гульнара, с кем она ушла, но дети ничего толком не смогли ей сказать. Она стала сама разыскивать дочь, облазила весь овраг. Потратив на это около четырёх часов и не найдя свою дочь, она вынуждена была обратиться ко мне, то есть в милицию.

Я быстро собрался и направился сюда в правление колхоза. Нам удалось собрать в этот вечер человек сорок взрослых мужчин, и мы стали прочёсывать местность вокруг деревни. Искать мы прекратили лишь тогда, когда на улице стало абсолютно темно.

С утра из Агрыза приехали около тридцати сотрудников милиции и человек около ста, учащихся профтехучилища. Помимо них, в розыске приняли около ста человек из числа местных жителей. Мы разбили всю территорию на сектора и методически, сектор за сектором осматривали всю прилегающую местность. Однако каких-либо следов девочки нам обнаружить не удалось.

Я прервал его доклад взмахом руки и задал свой первый вопрос:

— Скажите, Лутфуллин, каков был радиус Вашего поиска?

— Более десяти километров от деревни, — ответил он на мой вопрос.

Убедившись, что пока у меня больше нет вопросов, он продолжил.

— На следующий день, мы продолжили поиски, правда, участвовали в поиске человек около шестидесяти из числа местных мужчин. Но и в этот раз, нам не повезло. Никаких следов пребывания ребёнка мы не нашли.

— Значит, сегодня пятый день отсутствия этой девочки? — спросил я его.

— Так точно, — ответил участковый инспектор милиции.

— Теперь второй вопрос Вам? Что из себя представляет семья Габитовых? Как она характеризуется?

Участковый посмотрел на присутствующих людей, словно ища у них поддержки, а затем начал говорить.

— Роза Габитова проживает в нашей деревне с самого рождения. Закончив местную школу вышла замуж. Муж, Габитов Мансур, погиб на работе. Будучи пьяным, выпал на ходу из трактора и угодил под колёса. Скончался на месте. После этого Роза запила, перестала выходить на работу. Я тогда уже подготовил документы в инспекцию по делам несовершеннолетних на лишение её материнских прав. Узнав об этом, она где-то полгода держалась, а затем снова запила.

— А сейчас она по-прежнему злоупотребляет спиртным? — спросил я его.

— Бывает, — произнёс он, — теперь она пьёт вместе со своим сожителем. Он не то узбек, не то таджик. Фамилия его Рахимов, он работает в нашем колхозе скотником на ферме. Появился он здесь около двух лет назад.

Сидевшие за столом люди, снова стали, что-то говорить на татарском языке. Я вопросительно посмотрел на Сафиулина. Тот улыбнулся мне и стал мне переводить.

— Люди считают, что этот Рахимов мог убить девочку. Он её почему-то не любил, часто обижал. Иногда бывало так, что соседи забирали эту девочку к себе ночевать, так как Рахимов не пускал её домой.

— Понятно, — произнёс я, — а Вы с ним работали?

Участковый молча пожал плечами и посмотрел на заместителя начальника отдела.

— Да, мы его проверяли, — ответил на мой вопрос Сафиуллин, — но у него железное алиби, он с утра был в Агрызе.

— Это с его слов или Вы проверили этот факт? — задал я ему вопрос.

Я увидел, как напряглось лицо Сафиуллина. Он глубоко вздохнул и, посмотрев на меня, произнёс:

— Мы проверяли. Он был у своего знакомого, который это подтвердил, — ответил мне Сафиуллин.

И здесь я понял, что Сафиуллин соврал мне. Я встал из-за стола, давая всем понять, что это импровизированное совещание окончено.

Все вышли на улицу и закурили.

— Вот что, Азгат Нуруллович, — обратился я к заместителю начальника отдела, отводя его за локоть в сторону, — больше Вы мне не врите. Я не люблю, когда меня пытаются обмануть.

Сафиуллин скорее обиженно, чем удивлённо, посмотрел на меня и промолчал. Лицо моего собеседника вновь оказалось хмурым и не совсем дружелюбным.

— Азгат Нуруллович, я решил заночевать здесь в деревне. Ездить туда и обратно не совсем рационально, тем более все интересующие меня фигуранты живут в этой деревне. Если мне будет нужна помощь, я обязательно позвоню Вам.

— Хорошо, — сквозь узкие губы процедил Сафиуллин, — мы будем ждать Вашего звонка.

— Значит, мы договорились, — произнёс я и направился в сторону ожидавшего меня участкового инспектора.

— Камиль, сейчас пойдём в дом Габитовых и тщательно его осмотрим, — произнёс я. — Ты, наверное, не осматривал дом, а это очень важно?

Я вернулся к Сафиуллину и пожал ему на прощание руку. Он сел в автомашину и поехал. Вскоре его машина исчезла в клубах дорожной пыли.

Я посмотрел на участкового инспектора.

— Ну что, Камиль, пойдём работать. Надеюсь, ты меня вечером где-нибудь разместишь. Могу переночевать в клубе, могу и в правлении, я человек, привыкший к неудобствам.

Мы не спеша пошли с ним по улице. Я чувствовал на спине провожающие взгляды членов правления колхоза. Многие провожали нас с надеждой, что мы всё-таки найдём Гульнару, отдельные же были, похоже, совершенно другого мнения. Чем дальше мы отдалялись от правления, тем чаще стучало сердце, словно подгоняя меня к дому Габитовых.

Дом, где проживали Габитовы, мало чем отличался от других деревенских домов. Сравнительно большой деревянный дом был окрашен в зелёный цвет. Судя по образовавшимся залысинам, красили дом сравнительно давно.