О тех, кто не слушает добрых советов (СИ) - "Чемерица" - Страница 77

После паузы телохранительница принялась рассказывать:

– Был у меня один... приятель, – Лидия выразительно подвигала бровями, и ее хозяйка понимающе улыбнулась, – из ярловой дружины. Так вот, силой и умением секирой размахивать его боги не обидели, а вот умом и здравомыслием... Короче, заявился он однажды в гридницу и давай болтать, что, мол, видел в горах недалеко от Ривервуда голую синюю бабу, небось какую-нибудь эльфиню, а теперь надеется еще раз увидеть, и не только увидеть, если ты понимаешь, о чем я. Ну, народ посмеялся, конечно, но не поверил, потому что болтать он тоже был мастак. В общем, об этой его болтовне скоро все забыли. А потом он пропал в тех же горах. И вместе с ним еще один парень. Конечно, их в любом случае бы искали, но пропавший паренек был каким-то родственником Детей Битвы, и они такой вой подняли, что ярл снарядил целый отряд на поиски. Я тоже была с ними.

Хускарл замолчала.

– Ну и? – с любопытством спросила Банри.

– Долго рассказывать в подробностях, но мы их нашли. Вернее их тела. Насквозь промерзшие, как будто их в леднике тысячу лет выдерживали, даже пар вился. Хотя в той местности погода была не особо морозной. Тогда кто-то из старших воинов и предположил, что они, мол, с матерью-дымком повстречались, а когда россказни моего... короче Бергвида вспомнили, про синюю бабу-то, так и совсем уверились. Ах да, про оружие: секира бергвидова тоже нашлась – у нее кромка лезвия от холода осыпалась. Вот так-то.

Через два дня после встречи с матерью-дымком, стоя на обрывистом берегу Белой, Банри разглядывала очертания возвышавшегося на расстоянии нескольких перелетов стрелы Вайтрана. На окружающих город полях, несмотря на очень раннюю и весьма прохладную северную весну, зеленели всходы. Готтлсфонт покачала головой, в очередной раз подивившись особенностям местной природы, и пошла по дороге в сторону порогов, ведя лошадь в поводу, потом залезла в седло. Лидия верхом на Даре последовала за ней. Банри оглянулась на телохранительницу и спросила:

– Ты как?

– Нормально.

Имперка подняла брови, и Лидия нехотя пояснила:

– Ну, сносно. Бок болит, и дышать трудно, но помирать не собираюсь, мой тан.

– Так-то лучше.

Когда Банри разглядела впереди мост через Белую, Лидия вдруг сказала:

– Стой, мой тан.

Банри закатила глаза, придержала кобылу и спросила:

– Ну что еще?

– А то. Тут неподалеку пещера. И в ней засел Хайварр Железная Рука – засранец, каких свет не видывал. Он уже пару лет грабит на этой дороге. Так что надо быть осторожнее – тут путников частенько караулят его шестерки.

– Я зимой проезжала тут, никаких бандитов не видела, – возразила имперка.

– Так то зимой...

Через несколько минут показалась тропа, ведущая на широкий уступ. Лидия напряглась и достала топор, внимательно обозревая окрестности.

– Как бы сверху кто не прыгнул, – проговорила она.

Банри не ответила. Она разглядывала подсохшее темное пятно на земле. Вверх по тропе можно было разглядеть еще, только побольше размером. Имперка указала на них Лидии и проговорила:

– Похоже, твои разбойники кого-то не так давно изловили.

– Нужно доложить ярлу, – хмуро отозвалась телохранительница. – Хватит уже этому козлу-Хайварру народ изводить.

Но имперка покачала головой.

– Давай проверим, может, там кому-нибудь помощь требуется.

– Кровь давно засохла, и ее много. Кому бы ни была нужна помощь, мы с ней запоздали. Ты же не собираешься мстить бандитам в одиночку, мой тан? Их там наверняка не меньше десятка, включая главного.

– Если мы сейчас уедем, меня всю оставшуюся жизнь будет совесть мучить. А она у меня и без того отягощена. Разведаем, что да как. Потом я останусь шпионить, если понадобится, а ты съездишь в город за помощью.

Банри слезла с лошадиной спины и привязала поводья Альфсигры к какому-то кусту. Телохранительница с огромной неохотой последовала ее примеру. Топор она держала наготове, а на левую руку надела щит, для подстраховки.

– Шла бы ты лучше позади меня, мой тан, – бросила она, поднимаясь за крадущейся по тропе хозяйкой. – А то мало ли что.

– Еще чего, – пробормотала Банри. – В конце концов, это не я ранена.

Лидия начала было возражать, но тут они вышли на уступ, где находился вход в Приречную Заставу – так по словам хускарла называлась база местных разбойников. Засохшей крови здесь имелось больше, но тел не было видно, хотя других свидетельств сражения хоть отбавляй: изломанная и порубленная мебель, стрелы, торчащие тут и там, даже остатки разбитых щитов. Но Банри все это занимало в последнюю очередь, потому что у самого черного зева пещеры маячил каджит в сильно полинялой красной рубахе. Они с котом увидели друг друга одновременно. Каджит изумленно прижал уши и метнулся во мрак пещеры, Банри, позабыв об осторожности, кинулась за ним, вопя во всю глотку:

– А ну стой, гад!

Хозяйка с такой скоростью преследовала удравшего кота, что замешкавшаяся от неожиданности Лидия догнала ее только в самой глубине хайваррова логова, у клетки с распахнутой дверью, неподалеку от которой валялся изрубленный и истыканный стрелами труп огромного волка. Очень злая Банри, сжав кулаки, наступала на медленно пятившуюся от нее группку из четырех каджитов, одним из них был и тот, сбежавший.

– Где ты взял эту дрянь, которую мне всучил?! – гневно вопрошала имперка, сжав кулаки и сверля взглядом самого здорового и самого богато одетого кота. – Одно дело нагреть простушку на несколько монет, и совсем другое – продавать вещи мертвеца! К тому же, давно помершего! Говори, живо!

– Не понимаю, о чем ты... – начал Ри’сад, а одна из его спутниц, обряженная к возмущению Лидии в полный нордский доспех, не хуже, чем у нее самой, медленно потянулась за оружием.

Телохранительница, преисполнившись праведного гнева, хотела вмешаться, чтобы хоть немного уравнять силы сторон, но оказалось, что ее тан вполне способна постоять за себя сама. Банри живо повернулась к кошке в латах и показала ей оттопыренный средний палец, на самом кончике которого плясал маленький, не больше свечного, язычок пламени.

– Расслабься, киса, – почти ласково сказала имперка. – Мы же просто разговариваем.

– Не одна ты знаешь заклинания, – вякнул каджит в линялой рубахе и демонстративно размял пальцы с выпущенными когтями.

– Верю, – закивала Банри. – Только прежде чем ты хоть что-нибудь успеешь сколдовать, я подпалю шкурку вот этой милой коте. Шерсть же отлично горит, вы в курсе? А с нее огонь и на остальных запросто может перекинуться...

Каджиты замерли, боясь пошевелиться и не сводя глаз с огонька. Имперка, удовольствовавшись произведенным эффектом, дунула на палец, и пламя тут же погасло.

– Ну так как, Ри’сад? Поговорим о... как ты тогда сказал? ...о «замечательной тунике с сапожками и браслетами в придачу», так, кажется?

Ри’сад устало вздохнул и уселся на ближайшую бочку. Его подчиненные тоже расслабились, хотя и продолжали смотреть на Банри с опаской.

– Ну чего тебе? Ну продал я тебе товар за паршивые десять золотых, и что? Можно подумать, я тебя ограбил.

– Ограбил-не ограбил, но на эти деньги можно было хлеба купить, пару буханок.

– Точно, я взял у тебя стоимость пары буханок хлеба, а взамен дал не такие уж плохие старинные вещицы. Смею тебя заверить, что ценители древностей с руками бы их оторвали.

– Ты так и не понял! – опять завелась Банри. – Дело не в деньгах! Где ты взял эти... шмотки?

– Купил.

– О? И на каком же кладбище ты такое купил?

– При чем тут кладбище?! – возмутился Ри’сад. – Я купил их у одного забулдыги, по дороге в Вайтран. Вернее, не совсем купил...

– Он к нам пристал, когда мы ехали из Маркарта, – подала голос молчавшая до сих пор каджитка. – Все просил подать на бедность. Ну Ри’сад и дал ему бутылку медовухи, чтоб отвязался. А он в благодарность подсунул нам тот мешок и удрал.

Остальные коты дружно закивали, подтверждая сказанное. Банри озадаченно потерла лоб и спросила: