О тех, кто не слушает добрых советов (СИ) - "Чемерица" - Страница 310

Банри все же завопила от страха, проснулась от собственного визга и поняла, что ощущение окаменения никуда не делось. Взвыв совсем уж пронзительно, имперка отшвырнула одеяло и на четвереньках выбралась из палатки, напугав дежуривших у костра Иллию с Лидией.

– Что случилось, мой тан?! – заорала последняя, но Банри не слушала.

Подскочив к костру, она принялась стягивать верхнюю шерстяную рубаху, но передумала и просто задрала рукава.

Руки в рыжих отсветах пламени казались нормальными. Тяжело дыша и трясясь, Банри изучила кожу на предплечьях, потыкала пальцем, поскребла, пришла к выводу, что все в порядке, и судорожно выдохнула.

– Что такое? – Подошедшая Иллия легонько тронула имперкино плечо. – Кошмар приснился?

– Ага… – пролепетала Банри. – Показалось, что я в статую превращаюсь… Поганый Алдуин!

Она поежилась, внезапно ощутив холод, и быстро опустила рукава. Перед этим имперке показалось, что на коже предплечий на долю секунды проявилась какая-то сетка и тут же исчезла.

– Вроде ты на ночь не наедалась, – вздохнула Иллия. – С чего бы кошмары-то?

– Не знаю… Что за?.. – Банри обхватила щеки ладонями. – У меня на лице ничего нет?

Маркурио, только что выбравшийся наружу, зевнул и сказал:

– Ничего там нет, кроме глаз, носа и рта. Чего разоралась-то? Приснилось, что рог посреди лба вырос?

– Нет, только что дракон обратил меня в камень. В прямом смысле. Проклятье, у меня кожу по всему телу словно стягивает… Как если яичным желтком измазаться и дать высохнуть, но сильнее…

Неприятное ощущение вскоре исчезло, и Банри полезла в палатку, чтобы одеться поплотнее, путано извиняясь за устроенный переполох. Наступила их с Маркурио очередь дежурить, и имперка провела остаток ночи возле костра под неумолчные стенания мага, которому не дали выспаться.

Наутро они отправились в Рорикстед и прибыли туда поздно вечером.

Банри дрыхла до упора, отсыпаясь после тяжелой дороги. Никакие кошмары нынче не снились, чему она была ужасно рада.

В «Мороженом фрукте» из всей маленькой компании нынче присутствовала лишь Иллия, лениво что-то жующая, да и сидела она в зале одна.

– Где остальные? – спросила Банри, опускаясь на скамью рядом с ведьмой после обмена приветствиями.

– Да кто их знает? – пожала плечами Иллия. – Твоя охранница передо мной не отчитывается, а Маркурио сказал, что, мол, у него дела. Какие у него могут быть дела в этой деревеньке?

– Ну, он еще в Маркарте упомянул, что ему сюда надо. Может, это как-то связано с… ну, с тем, что с ним произошло?

Хлопнула дверь, и в зале появилась Лидия.

– Мой тан, здравствуй. А наш дорогой колдун опять влез в дерьмо по самые уши. Прямо с утра пораньше.

– Что? В чем дело?

– Один из местных селян чуть не насадил его на вилы вот прямо только что.

– За что?!

– Я толком не разобрала, но деревенщина что-то орал про козу.

– Коза, опять коза… – Банри вылезла из-за стола и пошла в комнату за верхней одеждой. – Пойдемте, вступимся за него. Зря, что ли, в Маркарт за ним тащились?..

Уже на улице Лидия глубокомысленно изрекла:

– Интересно, что он такого сделал с этой козой? Спьяну-то?

Иллия захихикала, а Банри простодушно сказала:

– Ну не знаю… Съел, поди. Который крестьянин-то ругался?

– Вон с той фермы, кажется.

«Ферма» было слишком громким словом для небольшого домика с клочком земли, сейчас заснеженной, притулившихся на окраине Рориктседа, Дом, правда, был каменным, а когда Банри подошла поближе, то увидела и другие постройки, немного пожиже, из коих доносились блеяние, кудахтанье и крепкий запах навоза.

Лидия указала на типа в меховой шапке и добротном кожухе, разгребавшего дорожки к сараям, Банри попробовала вступить в разговор, но селянин, едва услыхав про Маркурио, разразился бранью и замахал на пришелиц лопатой.

– Пошли вон! Если вы вместе с этой сволочью, то и знать вас не желаю!

– Да что он сделал-то?! – не утерпела Иллия.

– Спер мою лучшую козу и продал ее великану, вот что! А до этого влез в курятник и почти все яйца там передавил! И кур взбаламутил!

– Великану?.. – переспросила Банри.

– Да!

– А как ты… как ты узнал-то об этом? Сам что ли видел? Если видел, почему козу-то не отнял?

– Ага, у него попробуй отними, колдуна проклятого! И не видел я ничего, а знаю, потому что этот ваш урод сам мне сообщил, мол, продам Гледочку твою гиганту, а тебе вот, пара бутылок взамен. Две бутылки дешевого пойла за лучшую молочную козу в Вайтране! – Фермер перевел дух. – Короче убирайтесь! Видеть вас не могу!

– А куда пошел Маркурио-то? – спросила Банри, но селянин уже скрылся в доме, от души хлопнув дверью.

Они поискали мага в деревне, но и следа не нашли.

– Он что, опять фокус с перемещением выкинул? – хмуро спросила Лидия по возвращении в таверну.

– Навряд ли он так умеет, – сказала Иллия.

– А как он за ночь в Маркарт из Вайтрана переместился?

– Ну…

– Давайте об этом потом подумаем, – предложила Банри. – Меня вот сейчас занимает вопрос, зачем великану коза. Она же ему на один зуб, если есть. Уж лучше корову тогда…

После полудня Банри выбралась из «Мороженого фрукта» прогуляться, ибо погода располагала, а в заведении было темно и душно. Она прошлась по единственной улочке с востока на запад, затем в обратную сторону, попробовала заговорить со стражниками, но те ее откровенно сторонились, помня, видимо, что имперка приезжала с ярловым хускарлом. Некоторые деревенские были, впрочем, не прочь поболтать, но говорили в основном о своих сельских делах, в которых Банри ничего не понимала. Женщина спросила о Маркурио, но никто не видел смуглого типа в штопаном тулупе.

Пытаясь справиться с беспокойством, Банри побрела между домами и вскоре оказалась у южных рубежей деревни. Здесь начинались холмы, летом зеленые, а теперь белые. Имперка вздохнула и уже собралась возвращаться, когда до ее слуха донесся какой-то звук. Вскоре стало ясно, что это где-то коза блеет.

Мемеканье приближалось. На снежном гребне холма показался черный на фоне светло-серого неба силуэт двуногого с какой-то ношей на плечах. Человек помчался вниз по холму, оступился и покатился кубарем. Банри, наблюдавшая за ним с разинутым ртом, спохватилась и побежала на помощь.

Маркурио – а это был он – уже успел подняться на ноги и теперь мотал головой, тяжело дыша и отплевываясь. Рядом топотала копытцами рыжеватая длинношерстная коза, которую, видно, и тащил на плечах колдун.

– Он за мной все еще гонится? – прохрипел маг, упираясь ладонями в колени.

Подошедшая Банри оглядела холм, но там никого не было.

– Кто?

– Грок! Этот проклятый гигантский ублюдок!

– Великан что ли? – переспросила имперка и еще раз взглянула на вершину, уже с опаской. – Не похоже. Думаю, если б он бежал за тобой, я бы услышала…

– Проклятье… – Маг схватил козу в охапку и поплелся в деревню. – Я кое-что вспомнил… Мне нужен был палец великана, ну, для починки посоха, ну я и нашел этого… Грока. Правда, ума не приложу, как. А тому вроде хотелось козу… Вот я и поменял козу на палец. Ее вроде зовут как-то…

– Гледочка, – проворчала Банри. Коза с готовностью мемекнула, а имперка, потрепав ее на ходу по голове, спросила: – А зачем ему коза-то? Я думала, он ее съест…

– Да хрен знает. Когда я их нашел там, в холмах, этот огромный придурок прогуливался с ней, словно благородная дама с собачкой. Для Грока она – все равно что для нас новорожденный котенок. Размером, по крайней мере.

Выбравшись на улицу, Маркурио сразу пошел к ферме, откуда утром прогнали Банри с подругами. Заметив, что танша все еще шагает рядом, маг замешкался.

Банри остановилась.

– Что?..

– Ты не могла бы… э… ну, пока оставить меня? Я хочу поговорить с Эннисом без свидетелей.

– С кем? А… Что ж, ладно. Пойду в «Мороженый фрукт».

Несколько уязвленная, Банри присоединилась к подругам в таверне и рассказала, что Маркурио нашелся.