О тех, кто не слушает добрых советов (СИ) - "Чемерица" - Страница 224

Банри притихла.

– Льдины настолько опасны?

– Для малых судов – да. Да и большим тут нечего делать – развалины старого Винтерхолда из моря никуда не делись... – Норд зевнул. – Короче, лодку тебе может Ранмир дать, но сам он с тобой точно не поплывет, так что тебе придется самой с веслами возиться. А вод ты не знаешь... Словом, как я уже говорил, попробуй по льдинам попрыгать. Целее будешь.

Помня советы Дагура, Банри обулась в легкие кожаные сапожки, которые обычно носила летом, выезжая в вайтранскую тундру, вместо теплых и тяжелых на стриженом волчьем меху, в которых приехала в город. Куртку тоже накинула тонкую, после чего вышла на улицу.

Небо, как и раньше, было затянуто тучами, имперка поиграла с мыслью, не использовать ли снова Крик, чтобы разогнать их, но отказалась от этой идеи. Позавчера, когда она демонстрировала свои способности Фаральде, прояснилось, но ненадолго, наверное, пасмурная погода была особенностью здешних мест.

Сапоги хоть и были легкими, но обладали одним серьезным недостатком – они были ужасно скользкими, причем умудрялись скользить не только на льду или слежавшемся снегу, но и на промерзшей почве. О грядущем походе по плавающим льдинам Банри думала с содроганием.

Тропа вниз, к воде, начиналась под мостом в Коллегию и была такой крутой, что имперке пришлось хвататься за чахлые кустики, торчащие по обочинам, чтобы не скатиться кубарем. На самом берегу, на узкой полосе холодного песчаного пляжа пришлось подзадержаться, чтобы прикинуть расстояние до острова, откуда Банри планировала начинать поиски, и где дочка трактирщика видела сумасшедшего. Ах да, еще на нем находились какие-то развалины. Готтлсфонт решила, что обследует их в другой раз, хотя Дагур пугал ее шатающейся там нежитью. Ходячие мертвецы страшили женщину в наименьшей степени, гораздо жутче было в первый раз вступить на крупную льдину, легонько покачивающуюся на воде...

Через какое-то время (видимо, все же очень малое, поскольку самая первая льдина еще ходила ходуном от толчка, когда имперка посмотрела на нее) Банри осознала себя уже на острове, на южной его оконечности. Имперка перевела дух, несколько раз сжала дрожащие кисти в кулаки и потрясла одеревеневшими от напряжения ступнями. Все же ей удалось перебраться по столь не устойчивому настилу, не замочив ног – уже удача. Готтлсфонт побрела по узкой кромке между водой и нависающими темно-серыми скалами. Никаких магов она, само собой, не встретила, подумала, не подняться ли по тропке к руинам пресловутого Небесного храма, но передумала – в море на северо-восточной стороне виднелась очередная вереница свободных льдин, отколовшихся, видимо, от одной большой ледяной поверхности, прямо-таки полотна или, как говорили Ураг и Дагур, ледяного поля.

Снова перебираясь по плавающим ледяшкам, хоть и большим, Банри понесла потери – в очередной раз ступив, точнее прыгнув, на полупрозрачную поверхность, она поскользнулась, нога съехала на край льдины, почти мгновенно ушедший под воду, и на легкий кожаный сапожок плеснуло ледяной водой, немедленно проникшей сквозь швы внутрь. Женщина ахнула, отшатнулась и замахала руками, пытаясь удержать равновесие, шлепнулась на четвереньки, вскочила, обливаясь потом от ужаса, и в несколько прыжков добралась до нетающего льда, смерзшегося в обширный ледяной остров, большая часть площади которого скрывалась в тумане.

Наверное, было удачей, что она пошла вдоль воды, а не углубилась в туман, потому что через некоторое время, когда имперка уже начала отчаиваться, а все тело почти закоченело, впереди показался ледяной холм, а в море неподалеку – лодка. Банри подошла поближе. Кругом не было видно ни души, но в толщу айсберга были вделаны два пылающих факела, высоковато для имперки, но женщина все равно попыталась дотянуться до пламени. Огонь почему-то совсем не грел, и Готтлсфонт алчно покосилась на лодку – наверняка ее можно было использовать в качестве топлива для костра, но потом Банри заметила то, что по идее факелы должны были освещать.

Это было что-то похожее на дверь из почерневшего то ли от времени, то ли от мороза дерева. Женщина потратила несколько минут, чтобы понять, как его открыть, сдвинула деревяшку в сторону и просочилась в получившееся отверстие. О том, что ее могло встретить внутри, она даже не подумала.

Для начала Банри оказалась в узком и коротком ледяном коридоре. Впереди виднелся свет, она зашаркала, то и дело поскальзываясь, прямо на него и оказалась в достаточно большой ледяной пещере. Не сказать, чтобы прямо гигантской – гробнице Куралмила предшествовали ледяные хоромы позначительней – но и не маленькой. Вдоль искривляющейся стены до самого пола тянулся пандус. Имперка осторожно шагнула на него и двинулась вниз, попутно оглядывая обстановку.

Собственно обстановки-то тут было всего ничего – вмерзшие в пол стеллаж с несколькими книгами и парой мерцающих камней душ, и небольшой стол с квадратной столешницей, заставленный какими-то бутылями. Там же имелся один из двух светильников – древний подсвечник с парой горящих свечей. В паре шагов от столика у ледяной стены виднелась перевернутая вверх дном бадья, на которую кто-то водрузил большой кувшин из серебристого металла. Но самой главной достопримечательностью здесь было здоровенное нечто явно двемерского происхождения. Условно его можно было наверное считать кубом, так как граней, правда, в форме кругов, у него имелось столько же, на сколько можно было судить по той части, что выступала из толщи льда напротив книжного стеллажа. Высотой этот объект был почти под потолок пещеры, да и в ширину не уступал. На стыках граней виднелись некие шестеренки, наиболее свободная ото льда сторона представляла собой беспорядочное нагромождение окружностей, а в самой середине торчали какие-то три зеленовато-синих круглых же камня.

Единственным обитателем этого места был некто в робе с капюшоном. Как и говорил Дагур, вернее, его дочь, данный тип был худым как щепка, и балахон болтался на нем, будто на палке. И он беспрестанно что-то бормотал. Незваную гостью этот человек не замечал, хотя Банри находилась в поле его зрения. Пока имперка не была уверена, что это Септимий Сегоний, хотя наличие гномского артефакта особо крупных размеров поблизости обнадеживало.

Тип переминался с ноги на ногу, бормотание ненадолго утихло, но быстро возобновилось. Банри медленно сделала пару шагов по направлению к отшельнику и прислушалась, одновременно сплетая заклинание оберега – вдруг ему чего в голову взбредет.

– Копай, двемер, в потустороннее. Я познаю твое неведомое и поднимусь до твоих глубин...

Ого. Банри приблизилась еще немного.

– Ты Септимий? – громко спросила она.

Человек оставил ее вопрос без внимания, но имперка решила условно считать его Сегонием и сказала:

– Мне говорили, что ты знаток Древних Свитков.

При упоминании артефакта псих заметно оживился и уставился на Банри мутными синими зенками.

– Древние Свитки. О да. – Не успела женщина обрадоваться, как он понес очередную околесицу: – Империя. Имперцы скрылись с ними. Или они так думают. Те, кого они видели. Те, кого они думают, что видели.

Если бы у Готтлсфонт было время обдумать эту болтовню, то она, наверное, нашла бы в нем некий смысл, но Септимий, раз начав, не унимался, и приходилось слушать его, чтобы не упустить главное.

– Я видел достаточно, чтобы узнать их материал. Сплетенный воздух, сплетение времени... Я знаю об одном. Забытом. Заброшенном. – Имперка застыла в ожидании – неужели все-таки удастся получить информацию? – Но я не могу пойти к нему, бедный Септимий, ведь я... я вышел за пределы его хватки.

Дальше старикашка опять понес какой-то бред, причем Банри показалось, что он путает времена глаголов. Потом он и вовсе затих, раскачиваясь взад и вперед, будто дерево под легким ветерком.

– С тобой все... в порядке?

Прозвучало до того глупо, что Готтлсфонт рассердилась на себя, но Септимий ответил:

– О, я в порядке. Буду в порядке. В порядке воли, замкнутой стенами.