О тех, кто не слушает добрых советов (СИ) - "Чемерица" - Страница 222

Для подготовки к Последнему чтению монах, как правило, удаляется в уединение для осмысления полученных им за всю жизнь откровений и подготовки разума к постижению последнего из них. С этим последним чтением он навеки слепнет наравне с опрометчивыми, что стремглав погнались за знанием. Однако просвещенный, в отличие от них, сохраняет свое знание на всю жизнь и, как правило, имеет более целостное понятие о том, что ему было открыто.

Отлично. Банри покачала головой. Не стоило обольщаться и равнять себя со жрецами Мотылька-Предка, а так она мало того, что ослепнет, так и ничего не поймет. Хорошо еще если в своем уме останется.

Хочется надеяться, что это пособие окажется полезным тем, кто стремится расширить наше смертное понимание Древних свитков. Жрецы Мотылька продолжают хранить равнодушие в этом вопросе, воспринимая постепенную немощь, приходящую с чтением, как предмет гордости. Пусть это послужит отправной точкой для тех, кто хотел бы присоединиться к таковому изучению.

Продиктовано Анстию Метхиму в 4-й день месяца Последнего зерна, в 126-й год Второй эры

Имперка с самым мрачным видом захлопнула книгу и некоторое время сидела неподвижно. Ураг, сегодня занятый попытками рассортировать какие-то рукописные бумажки среди кусков черненой кожи, катушек с нитями и каких-то флакончиков, отвлекся от работы и повернулся к посетительнице.

– Ну что?..

Готтлсфонт выбралась из кресла и протянула ему только что прочитанный том.

– Не слишком радужные перспективы...

– Я ведь предупреждал, что все совсем не просто. – Книга казалась такой маленькой в орочьих ручищах, а в ладонях Банри выглядела целым фолиантом. – Впрочем, не думаю, что тебе грозит то, что тут написано. Даже если ты отыщешь Свиток.

Банри усмехнулась. Мнение гро-Шуба о ее интеллекте и уровне образования было вполне понятно, но женщина не обиделась.

– Дай-то боги. Впрочем... – Имперка на мгновение умолкла. – Я начинаю думать, что мне, возможно, и не потребуется его... понимать. Только принести в нужное место...

Ураг непонимающе нахмурился.

– Принести в нужное место? И зачем? Что, он там будет тебе в качестве украшения служить? Это ведь не магический артефакт и не святыня какая, ну, то есть, в некотором роде святыня, конечно, но благость и могущество Свиток вокруг себя не распространяет.

– Выходит, сам ты уже держал его в руках?

Орк немного смутился.

– Ну... не совсем. Я... скажем так, был рядом, когда Свиток пытался прочесть другой исследователь.

Он отвернулся и вновь зашуршал бумагой, а Банри потянулась за второй книгой. Хотя называть эту тощенькую брошюрку книгой было явным преувеличением. При более подробном изучении выяснилось, что это чья-то рукопись, сшитая и переплетенная в кожу. Вероятно, Урагом, поскольку сейчас орк занимался как раз похожей деятельностью. На обложке никаких надписей не было, зато на первой странице красовалось заглавие, выполненное крупными четкими буквами:

РАЗМЫШЛЕНИЯ О ДРЕВНИХ СВИТКАХ

Автор: Септимий Сегоний, Коллегия Винтерхолда

То факт, что автор – здешний, был весьма обнадеживающим, имперка даже собралась немедленно обратиться к гро-Шубу с расспросами, но сдержалась и решила сперва ознакомиться с текстом. К сожалению, все ее чаяния разбились в пух и прах, едва женщина начала читать.

Представьте себе, что вы живете под волнами, с дальнозоркого благословения великолепнейшей материи. Удерживая материю на своих жабрах, вы начинаете дышать – пить её изгибы и переплетения. Но пока растительные фибры питают вашу душу, презренный планктон отравляет саму ткань, доколе она окончательно не истлеет в выси пророчества. И это один путь, по которому Свитки изначально нисходят до нас, но кто мы – море или тот, кто дышит? Или же мы есть материя? Или сам вдох?

Можем ли мы течь сквозь Свитки, как течет среди них знание, словно вода, или же мы застряли в болоте донной грязи, что собирается по краям?

Банри быстро захлопнула книжонку, заложив страницу пальцем, хотя в этом не было необходимости – дальше пары абзацев она не продвинулась. В правом виске заныло, предвещая о надвигающейся мигрени – недуге, который не проявлялся уже несколько лет. Интуиция подсказывала, что продолжать чтение не стоит, а то еще сильнее заболит, но имперка тяжело вздохнула и снова открыла книжицу.

Вновь отпустите свое воображение. Птица, парящая в воздухе, поднимается на потоках ветра и опускается, если в неё попадает камень. Но камень может опуститься сверху, если птица летит наоборот. И тогда – откуда исходит поток ветра? И в каком направлении? Направляют ли его боги, или же птица постановила их присутствие своим собственным воображением? Полноценное осознание Свитков совершает поворот в мозгу, и все эти относительности становятся абсолютными в их изначальности.

Я прошу вас снова представить себя, на этот раз под землей. Крошечный желудь, посаженный какой-нибудь преисполненной благих намерений эльфийской девой для собственного удовольствия. Вы хотите расти, но страшитесь того, во что можете превратиться. Поэтому вы отталкиваете воду, землю, солнце и пытаетесь остаться в своей норке. Но именно эти попытки и превращают вас в дерево, несмотря на все ваши усилия. Как это происходит?

В данном случае желудь является неким яйцом дерева, а знание – водой и солнцем. Мы же – эмбрион внутри яйца, но в то же время и земля. Знание из Свитка – это то, что мы отталкиваем, чтобы полностью осознать себя самими.

Последний раз представим нечто, пока ваш разум не закрылся в ужасе всезнания. Теперь вы пламя, ярким синим огнем горящее в безграничной пустоте. Со временем ты видишь своих братьев и сестер, также горящих вдалеке вместе с собой. Море огоньков, созвездие воспоминаний. Каждый огонек ярко мерцает, затем потухает. Его место занимают два других, но не навсегда, ибо пустота наполнена мерзким светом, что высасывает все мысли.

Каждый из наших разумов на самом деле является пустотой, а знания из Свитков – огоньками. Без их пронзительного свечения мое сознание было бы не более, чем пустотой, неосознанием того, что пустота разума является самим незнанием. Но и огни опасны, и следует тщательно следить за ними, ограничивать, и усиливать, и распространять, и давать им потомство.

Из чистого упрямства Банри осилила писанину до конца, но когда закрыла книгу, ощутила разлившуюся от висков к темени боль в полной мере. Минутой позже к и без того отвратительному самочувствию прибавилась тошнота. Женщина с трудом поднялась на ноги и подошла к Урагу, который решил устроить себе небольшой перерыв с перекусом.

– А тому парнишке вчера чуть голову не откусил за то, что он бутылку с собой принес, – проговорила Готтлсфонт, кладя «Размышления...» на стойку.

– Что можно мне, не дозволено остальным. – Орк прожевал откушенный кусок, вытер ладони тряпкой и взял книжонку некоего Септимия. – Я так понимаю, ты закончила.

– Да.

– Ну и? Еще не передумала искать Древний Свиток?

– Я бы с радостью передумала, но он мне по-прежнему необходим. – Ураг обедал жирной свининой с хлебом, от запаха мяса имперку затошнило еще сильнее. – Эта книга, «Размышления», совершенно нечитабельна.

Орк со вздохом пролистал странички и положил томик обратно.

– Да, это работа Септимия Сегония. Он величайший знаток природы Древних Свитков, но... увы. Теперь ты понимаешь, чем чревато их изучение? А ведь Септимий писал когда-то замечательные статьи, но после того, как... Словом, этот бред говорит сам за себя.

– Это не бред, – пробормотала Банри, отступая так, чтобы вонь грудинки не доносилась до ее обоняния. – Не совсем. Здесь смысл все же имеется. Хотя и пространный. Автор просто пытается передать суть вопроса известными ему словами... Впрочем, он явно нездоров, потому что периодически начинает нести совсем уж чушь.

– Звучит так, будто ты специалист по чокнутым магам, – фыркнул гро-Шуб.

– Вовсе нет, я отнюдь не целитель душевных болезней, но в свое время потратила около года на их изучение. В рамках общего развития, так сказать.