О тех, кто не слушает добрых советов (СИ) - "Чемерица" - Страница 165

– Конечно. Но я тебе его не дам. Это же ее комната.

– Я никому не скажу, – доверительно шепнула имперка. – Клянусь. Мне бы только взглянуть одним глазком.

– Ну... – Клепп замялся и покосился на супружницу, обносящую немногочисленных клиентов выпивкой. – Ладно. Глаза у тебя вроде честные. – Он достал из кармана связку ключей на кольце, отцепил один и незаметно протянул его Банри. – Вот, пожалуйста.

Женщина сжала металл в ладони и благодарно улыбнулась.

– Спасибо. Я ничего там не потревожу.

Она дождалась, пока трактирщик вновь начнет пререкаться с женой и незаметно ускользнула в сторону номеров. Комната Маргрет и впрямь была слегка лучше, нежели доставшаяся Готтлсфонт, но разве только слегка. Банри прикрыла за собой дверь и осмотрелась. На вид ничего подозрительного, но что-то же должно быть... Имперка перетряхнула постель, заглянула под подушку – пусто. Тогда она взялась за прикроватную тумбочку, выдвинула ящик и нашла там маленькую книжечку, примерно половина страниц в ней была исписана мелким убористым почерком. Полистав записи, женщина вздохнула и покачала головой.

– Ах, Маргрет... Тебе стоило бы получше прятать свое добро...

Из дневника было понятно, что убитая шпионила на Империю, это явно не пришлось по нраву местным борцунам за независимость Скайрима.

Встречаемся сегодня в сокровищнице. Долго же они канителились. Эти люди ведут себя так, будто владеют тут всем.

Тонар Серебряная Кровь – младший брат, но у руля явно именно он. Заключает все сделки, принуждает местных землевладельцев продавать ему свои наделы. Даже нанял эту юркую девчушку стоять у двери и отваживать всяких бузил вроде меня.

Банри задумалась. Когда накануне они с Лидией заселялись в гостиницу, первая фраза, которую выдал Клепп, была: «Добро пожаловать в таверну «Серебряная кровь». Угадайте с трех раз, кому она принадлежит». Тогда обе женщины лишь пожали плечами, но позже стало ясно, что семейство Серебряная Кровь – это аналог Черного Вереска из Рифтена, только в Маркарте, единственное различие – их политические взгляды, абсолютно противоположные.

Генерал Туллий уже начинает терять терпение, но я все-таки выцарапаю контракт на шахту Сидна. Чтоб мне провалиться, если я позволю кучке сочувствующих Братьям Бури владеть тюрьмой, где сидят самые отъявленные преступники Предела. Они говорят, что никому не удается сбежать. Почему? Действительно ли там всё так надёжно?

Про Сидну Банри тоже уже слышала. Стража на въезде в город любезно сообщила, что, мол, не стоит совершать правонарушений, а то упрячут в шахту навечно.

Возможно, я поторопилась тягаться с Тонаром. В этом городе тени снуют за каждым углом, и я готова ручаться, что за мной следят.

Это была последняя запись. Имперка еще раз перелистала тетрадь и убрала ее в тумбочку – она же обещала Клеппу оставить все в первозданном виде. Банри вышла из комнаты, закрыла дверь на ключ и спустилась в зал. Улучив момента, когда трактирщик остался в одиночестве, она подобралась к нему и незаметно сунула ключ в его ладонь. Клепп молча убрал его в карман и продолжил работу. Имперка, обуреваемая мрачными мыслями, вышла на улицу. Не успела она сделать и пары шагов, как дорогу ей перегородил стражник в цветах Маркарта.

– Ты! Что ты тут вынюхиваешь? Вопросы задаешь... – угрюмо сказал он. – Брось это дело. А то на своей шкуре узнаешь, что бывает с теми, кто мутит воду.

Банри прочистила горло. Быстро сработали, сволочи.

– Это случайность. Я не хотела никому помешать.

– Хочешь не хочешь, а получается, что от тебя людям плохо. Учти. Это твое последнее предупреждение. Здесь мы следим за порядком. Не лезь в наши дела.

Стражник медленно двинулся по улице, огрев щитом какого-то попрошайку. Босяк разразился ругательствами и получил еще пару пинков, после чего скрылся в темном проулке. Банри еще долго таращилась вслед солдату, разрываясь между навязчивым желанием отвесить ему увесистый пендель и порывом немедленно бежать из Маркарта. Когда второе стало перевешивать, объявилась Лидия. Видок у нее был ничего себе – нос и губы распухли и кровоточат, под левым глазом наливается здоровенный фингал, а костяшки рук разбиты.

– Так. – Банри немного полюбовалась на своего хускарла и склонила голову к плечу. – Как же так вышло? Тоже кто-то счел задаваемые вопросы неудобными?

– Вроде того, – отозвалась компаньонка и спохватилась: – Что значит «тоже»?

– Не здесь. – Банри кивнула в сторону таверны. – Поговорим в моем номере.

В комнатке она заперла дверь изнутри и поведала на ухо компаньонке, что прочитала в дневнике Маргрет.

– Теперь ты.

Лидия пощупала губу и поморщилась.

– В плавильне никто об этом Вейлине со мной говорить не захотел, так что я отыскала Муравейник. Это старая выработанная шахта под городом, вернее, только штольня с остатками гномских построек, где живет беднота. Ужасное место, мой тан. Ты совершенно права, в Вайтране куда лучше, у нас даже самые неимущие собственный дом имеют.

– Кроме Бренуина.

– Да ладно, ты же его знаешь! У него нет дома, потому что ему не хочется его иметь, уж больно много ответственности для такого ленивца!

Банри усмехнулась.

– Не буду спорить. Так что там с Вейлином?

Лидия вздохнула.

– Парень там есть один, он вроде как следит там за порядком и ключи от клетушек выдает. Пришлось его уговаривать, но в жилье Вейлина он меня впустил, в конце концов. Вот что я там нашла. – Хускарл вытащила двумя пальцами из перчатки клочок бумаги и сказала извиняющимся тоном: – Немного помялось...

Банри молча выхватила бумажку, развернула ее и поднесла к свету.

Вейлин,

Тебя избрали, чтобы ты вселил ужас в сердца нордов. Завтра отправляйся на рынок. Ты поймёшь, что делать.

Н

– Что за бред? – Банри смяла записку. – Избрали, чтобы вселить ужас в сердца нордов посредством убийства имперской шпионки?

– Ага, и впрямь странно.

– И «Н»? Что еще за «Н»? Знаешь, я хотела уехать из этого поганого города прямо сейчас, но они меня разозлили. Надо выяснить, кто подписался этой дурацкой буквой.

– Не надо, – глубокомысленно произнесла Лидия и опять коснулась своей разбитой физиономии.

– Что?! Тебе не хочется взглянуть в глаза этому типу? Кстати, кто тебя так разукрасил?

– Вообще-то очень хочется, мой тан, ведь это тот же тип подослал ко мне одного громилу. Он меня перехватил прямо на выходе из Муравейника. А узнавать-то и нечего, потому что «Н» – это Непус Носатый. Так сказал тот битюг.

– Ясно, – притихла Банри. Она поднялась на ноги и шагнула к телохранительнице, велев сидеть спокойно. Когда лицо Лидии приобрело нормальный вид, имперка отряхнула зудящие после использования заклинаний ладони и спросила: – А где он теперь? Громила то есть.

– Освежается в той речушке, что мимо входа в Сидну протекает. Живой.

– Что ж. – Банри отперла дверь и вышла из комнаты, прихватив оружие. – Идем-ка навестим этого Непуса.

Непус жил в северной части города, на самых верхних уровнях, что говорило о его зажиточности.

– Судя по имени, он из местных, – пропыхтела Банри, взбираясь по очередной крутой лестнице. – Странно, мне казалось, они все тут вроде как парии.

– Выходит, не все. – Лидия сопела ничуть не меньше, но в отличие от хозяйки, одетой лишь в теплую одежду, была облачена в полный стальной доспех за вычетом шлема. – Сдается мне, этот Непус у кого-то на зарплате.

– Я даже подозреваю, у кого.

Когда женщины вскарабкались на верхотуру, откуда был виден весь город и холмы далеко за стенами, Банри отдышалась и подошла к большим дверям из двемерского металла.

– Тут, что ли?

– Да вроде. – Лидия неуверенно посмотрела по сторонам – немного дальше имелась еще одна лестница. – Давай здесь сначала узнаем, мой тан.

Имперка постучала, но никто не открыл. Ждать ей надоело, и Банри с усилием распахнула незапертые двери и вошла внутрь. Не успела она пройти и пару шагов, как в полутемную прихожую вышла девушка лет двадцати на вид, одетая в платье, какие обычно носили служанки в трактирах.