Мировые загадки сегодня - Адабашев Игорь Иванович - Страница 59

Механизм образования глазчатых пятен у разных видов бабочек неодинаков. Появление их контролируется разными генами, но во всех случаях это результат приспособления, возникающий независимо, конвергентно. Поимеем в виду, что латинский термин «конвергенция» означает наличие у разных организмов сходных признаков внешнего или внутреннего строения, основанное не на родстве данных форм, а на влиянии приспособления к одинаковым условиям существования. Пример конвергенции — очень сходная форма тела у акулы, древней рептилии ихтиозавра и дельфина. В общем, еще одно доказательство той истины, что природа постепенно «лепит» организмы, максимально соответствующие окружающей среде.

Вот, скажем, суккуленты. Это обширная группа растений, накапливающих воду в своих мясистых стеблях и листьях. Одним из семейств суккулентов являются хорошо знакомые вам кактусы. Последователи Дарвина еще при его жизни объявили появление подобных растений нагляднейшим примером их приспособления к суровым условиям внешней среды, в частности к минимальному водоснабжению. Противоположная точка зрения ясна: бог сразу создал среди прочих влагонелюбивые растения.

Современная наука смогла тщательно проследить все «родственные связи» суккулентных растений. Оказалось, что они встречаются в 40 различных семействах. Некоторые из этих семейств, те же кактусовые, почти целиком представлены суккулентами, а другие, скажем, семейство виноградных растений, имеют одного-двух «жаростойких» и «водозапасливых» родственников. Суккулентность развивалась в них постепенно, веками, после того как данное растение попало в места, где годами не бывает дождя, слишком жжет солнце или поглощение воды и питательных веществ затруднено из-за высокой засоленности почвы.

Жизнь поражает своей цепкостью. Суккуленты приспособились к существованию даже в каменистой безводной пустыне, где температура почвы достигает 60° и очень часты иссушающие сильные ветры. Длительная эволюция подобных растений все подчинила главному — экономному расходованию воды: минимальному испарению при моментальной впитываемости влаги. Поэтому корневая система суккулентов обычно стелется у самой поверхности, будучи всегда готовой поглотить каждую каплю предутренней росы. В листьях и стеблях постепенно утолщалась паренхима — специальные, почти кубические, клетки, места скопления воды. Суккулентные растения («суккулент» по латыни означает «сочный») приняли характерную мясистую, «сочную» форму, подобно надувным игрушкам, но заполнены они не воздухом, а водой.

У кактусов и некоторых других видов листья, сокращая площадь, чтобы тем самым свести до минимума испарение, превратились в небольшие колючки. При этом хлорофилл переместился в стебель, и последний принял на себя все функции фотосинтеза, а также хранилища воды. Между прочим, это идеальная «посуда» для сохранения влаги. Длительный отбор позволил стеблям принять такую форму, что они всегда имеют наибольший объем при самой маленькой поверхности — цилиндрическую, шарообразную или колоннообразную форму.

Мы упоминали о стремлении Пифагора и его последователей найти определенные соотношения чисел во всех областях природы, объяснить ими гармонию, разумно заложенную богами красоту и целесообразность в устройство каждого природного объекта. Шарообразный или колоннообразный стебель кактуса — одновременно типичный пример приспособленности и наглядное объяснение истинных причин геометрической гармонии. Природа через свое сито естественного отбора постепенно отсеивает все излишнее, несовершенное, необязательное. Выживает и закрепляется в поколениях только наиболее совершенное, то есть такая «конструкция» живого, где бы в зависимости от требования организма к среде обеспечивалась наибольшая или, наоборот, наименьшая соотносимость площади и объема, наименьший удельный расход материала, наивысшая механическая прочность и устойчивость.

Здесь надо сделать оговорку, что чисто случайные воздействия, не связанные с изменяющимися условиями среды, если они не мешают жизнедеятельности организма, тоже могут наследственно закрепляться и передаваться в поколениях. Известна порода рыб, у которых на хвосте белые пятнышки довольно точно соответствуют арабской буквенной вязи: «Нет бога кроме Аллаха». Мусульманские священнослужители издавна указывают на эту рыбку как на вестника божественного «предупреждения». Христианские, иудейские, буддистские и прочие священнослужители хранят в этом вопросе, вполне понятно, полное молчание.

А все сводится к небольшому случайному воздействию на молекулу ДНК одного из далеких предков этой рыбьей породы. Случайное радиационное или химическое воздействие на крошечный участок информационной наследственной памяти чуть нарушило окраску на хвосте. Это изменение не повлекло за собой уродства, уменьшающего жизнеспособность организма, поэтому рыбы с подобными пятнами не были отброшены дальнейшей эволюцией. Но случайная мутация не принесла никаких преимуществ: пятна не развились и не изменили окраски всей рыбы или хотя бы ее хвоста.

Математика, в особенности с периода открытия метода координат, установила строжайшую соотносимость формы каждого листочка, былинки, стебелька, которую можно выразить точными формулами. Вот вам два из очень многих примеров: семечки в подсолнухе расположены по дугам логарифмической спирали, пересекающей все свои радиусы — векторы под одним и тем же углом, а очертания прекрасно знакомого вам веерообразного лис-точка желтой кувшинки представляют собой сложную кривую шестого порядка. Предчувствия Пифагора оправдались: действительно, ко всему живому можно найти математический «ключ». Но сперва развивающаяся природа должна была создать гармоническое соответствие, а «ключ» появился потом как абстрактная возможность описания формы языком математики.

У каждой планеты, населенной живыми существами, должны быть свои «ключи», своя гармония и свои представления о прекрасном. Не вызывает сомнения, что наибольшая близость основных данных чужой планеты к земным (одинаковость массы, расстояния от звезды, характер и степень радиации и т. д.) будет означать и наибольшее соответствие форм животных и растений. Подойдут ли наши «ключи» к гармонии какой-либо другой планеты?

Хотя в Галактике, как мы уже отмечали, много планет, которые можно назвать нашими братьями, но вряд ли «ключи» подойдут ко всем «бороздкам». А впрочем, кто знает…

Гипотезы В. И. Вернадского, Б. Л. Личкова, X. Альфвена и других ученых вполне допускают такую возможность. Другое дело, найдем ли мы точных двойников, затерянных в бесконечном разнообразии Вселенной.

Теперь нам ясна диалектическая двойственность живого. Оно, будучи качественно особым состоянием материи, одновременно с этим остается физическим телом, существующим в определенной внешней среде.

В конечном итоге величина, вес, пропорциональность тела, способ передвижения, метод закрепления в почве — все это предопределяется неразрывным единством эволюционно-биологических и чисто физических данных каждого организма. «В настоящее время можно считать несомненным, — констатировал профессор Н. А. Гладков, — что увеличение или уменьшение тела животного, так же как и изменение среды, в которой оно движется, приводит к появлению у него новых свойств. У птиц, например, при изменении размеров с автоматической неизбежностью меняются аэродинамические свойства и тем самым объективно возможности полета. (Кстати, Личков использовал эти данные для поддержки своей гипотезы диспропорциональности пространства. — И. А.) Работами В. В. Шулейкина и его сотрудников было показано, что для водного животного, с размерами меньше каких-то определенных величин, рыбообразный способ передвижения становится нецелесообразным и заменяется движением типа веслоногих рачков, а при еще меньших размерах — новым способом, возможно реснитчатым. Что касается птиц, то для очень мелких видов наиболее целесообразен так называемый вибрационный полет, для крупных — парение. У парящих птиц мы наблюдаем определенное нарушение пропорций, выражающееся в непомерном увеличении крыльев. Если же этого не происходит, птица летает с огромной затратой мощности, буквально на ее пределе. Еще небольшое увеличение размеров — и птица теряет способность летать. И действительно, самые крупные птицы земного шара не летают».