Архимаг - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 47

– Скучаешь по нему? – спросил Эмерус после недолгой паузы.

– По Мифрил Халлу?

– Ага, и по королевскому трону.

Бренор презрительно фыркнул и смачно отхлебнул из своей кружки.

– Не, я бы так не сказал. Не пойми меня неправильно: если на крепость нападут орки или дроу, я тотчас же отправлюсь обратно и вышвырну их вон, уж не сомневайся, ведь Мифрил Халл – мой дом и всегда им останется. Но мне нравится бродить по миру.

– Однако на сей раз ты собрался осесть на одном месте.

– Таков приказ Морадина.

Эмерус кивнул, и на лице его появилось безмятежное выражение.

– Да… – повторил он несколько раз. Когда он сам сидел на троне, дворфские боги дали ему силу, мудрость и понимание древних тайн, и поэтому он разделял чувства друга.

– Я всю жизнь провел в Фелбарре, – негромко произнес он. – Обальд напал на мой дом, и мы прогнали его, но, как ты прекрасно знаешь, он снова вернулся и принес нам множество бед.

Однако теперь у нас появилась надежда, – напомнил Бренор своему другу.

– Мне было больно смотреть, как ты подписывал тот проклятый договор в ущелье Гарумна, – признался Эмерус. – И я знаю, что тебе тоже было больно.

– Ты же сам согласился с этим договором… – начал было Бренор.

– Ну согласился, – перебил его Эмерус. – Это нужно было сделать. И мы должны были надеяться. Мы никак не могли отбиться от этих растреклятых орков без поддержки Серебристой Лупы и Сандабара, а те не желали участвовать в войне. – Он смолк, чтобы глотнуть еще эля, затем сплюнул на песок. – А потом они пришли ко мне с воплями о том, что Бренор виноват в новой войне. – Старый король с отвращением покачал лохматой головой. – Трусы, все они трусы, до единого!

– Хуже, – возразил Бренор. – Правители.

Эмерус, услышав это, издал злобный смешок.

– Ты поступил верно, друг мой, – сказал затем Эмерус. – Во время первой войны с Обальдом, там, в ущелье Гарумна, и теперь, в твоей второй жизни. Твой отец, и твой дед, и весь род Боевого Молота гордился бы тобой. Имя Бренора всегда будут с почтением произносить в твердыне Фелбарр. – Он поднял свою кружку, и они снова чокнулись. – И в Мифрил Халле тоже, – продолжал Эмерус. – И здесь, в Гаунтлгриме, не сомневайся в этом.

– А ты-то сам? – спросил Бренор. – Ты по Фелбарру не скучаешь?

– Он служил мне домом всю мою жизнь. Но нет, сейчас я по нему не тоскую. Жаль только, что Парсона Глейва нет со мной, хотя я и рад, что именно он управляет твердыней вместо меня. Нет, сейчас… – Эмерус оглядел огромную «стройплощадку», прислушался к стуку деревянных молотков и скрипу лебедок, оглянулся на мощную древнюю стену Гаунтлгрима и продолжил: – Сейчас, друг, мое старое сердце говорит мне, что я вернулся домой. Вернулся в свой настоящий дом.

Бренор все понял, потому что он чувствовал то же самое, когда впервые осмелился войти в легендарные залы, когда в первый раз сел на трон дворфских богов. Что-то здесь привлекало его гораздо сильнее, чем даже Мифрил Халл. Какая-то древняя магия коснулась его, проникла в глубину души дворфа, потомка древнего рода Делзун. Он вспомнил свое ликование в тот день, многие десятки лет назад, когда нашел Мифрил Халл, пришел туда с Компаньонами. И кульминация того приключения дала имя их отряду. Но сейчас все было иначе. Чувство было более глубокое, серьезное и не такое личное, как прежде. Это приключение, возвращение Гаунтлгрима, должны были разделить с ним все дворфы Делзуна.

– Это правильно, что мы сюда пришли, – убежденно произнес Эмерус.

– А разве ты не видел, как я пинком отшвырнул Коннерада прочь и забрал обратно свой трон, а? – ухмыльнулся Бренор. – Я тебя прекрасно понимаю, мой друг.

В этот момент к ним подошел Коннерад. Судя по выражению его лица, он расслышал последние слова Бренора.

– Ба, кого это ты отшвырнул пинком и где?! – воскликнул он.

– Да тебя самого!

– Для начала, это был не твой трон, чтобы его забирать, – возразил Коннерад. – Трон был моим, и только я мог его отдать или не отдать.

– Точно, – согласился Бренор, а Эмерус поднял кружку и воскликнул:

– За короля Коннерада!

Бренор с радостью присоединился к тосту.

– Но я все равно слышал твои слова, – заметил Коннерад.

– Рад, что избавился от трона? – спросил Эмерус, и Коннерад ухмыльнулся и кивнул.

– Хотелось бы мне только, чтобы мой отец увидел это место, – поделился с ними молодой король.

– А ты не собираешься усесться иа трон? – поинтересовался Бренор.

Коннерад растерянно уставился на него, не зная, что сказать.

– Да-да, ты более чем достоин его, – подтвердил Бренор. – Вот увидишь. Пойди, посмотри на него. Потрогай его, почувствуй его могущество. Но только не садись, пока я и мой друг Эмерус не придем – мы хотим поглядеть на это.

– Ты уверен? – спросил Коннерад.

– Уверен, что это будет вроде твоего первого раза с девчонкой, – расхохотался Эмерус. – Ты слезешь с него совсем другим дворфом, вот увидишь. Да-да, ты сразу все поймешь.

– Ну тогда идем быстрее. – С этими словами Коннерад направился ко входу в тронный зал.

– Мы сейчас тебя догоним, – пообещал Бренор.

– Он хороший парень, – заговорил Эмерус, когда Коннерад во второй раз оставил их. – Однако как-то не получается у меня называть его парнем, когда ты стоишь рядом, потому что из вас двоих ты больше похож на пацана!

– Ну и ладно, выпьем за то, что я избавился от своих старых скрипучих костей! – воскликнул Бренор, осушил свою кружку и бросил ее за спину, в каменную стену.

Эмерус последовал его примеру, но, когда рыжебородый дворф хотел подняться с бревна, на котором они сидели, схватил Бренора за руку.

– Я тебе завидую, Бренор Боевой Молот, – признался Эмерус. – Ты станешь первым королем Гаунтлгрима в новую эпоху.

Бренор молча уставился на него, ошеломленный этим неожиданным высказыванием. Он пока не задумывался о том, кто будет править Гаунтлгримом, потому что его занимали мысли о предстоящей войне с захватчиками-дроу. В конце концов, здесь присутствовали три дворфских короля, хотя Бренор и Эмерус могли претендовать на трон с большим успехом, чем Коннерад. Однако Эмерус был не моложе Бренора и не менее знаменит и мудр, и поэтому заявление о том, что именно Бренор получит трон, застало рыжебородого дворфа врасплох. Чувство было неприятным.

Неужели Эмерус, сидя на троне дворфских богов, увидел нечто такое, что заставило его прийти к подобной мысли?

Бренору было совершенно ясно, что Эмерус уверен в своей правоте, и он не видел никаких оснований сомневаться в том, что станет первым королем Гаунтлгрима.

Однако и он, и Эмерус ошибались.

– Это здесь, – сказал Киппер, и глаза старого волшебника сверкнули.

Он полез в свой кошель и осторожно, двумя руками, извлек оттуда темный драгоценный камень. Киппер поднял повыше сферу, испещренную выемками и отметинами, размером почти с человеческий череп, чтобы остальные могли рассмотреть ее.

– Ты уверен? – хрипло произнесла Пенелопа.

– Я чувствую это при помощи камня, – объяснил Киппер. – Как только сфера оказывается около ворот, в ней пробуждается магическая энергия.

– Каких ворот? – спросил Дзирт, который стоял рядом с Кэтти-бри.

Он несколько растерялся после внезапной перемены разговора. Только что Пенелопа и Кэтти-бри беззаботно болтали о биддердуу и библиотеке Широкой Скамьи, и вдруг Киппер своим заявлением положил конец их беседе.

– Ворот, которые соединяют древние города дворфов. Это, так сказать, основа основ, – объяснила Кэтти-бри.

– Один такой портал несколько тысяч лет назад находился здесь, – убежденно произнес Киппер.

– Магические порталы? – переспросил Дзирт. – Чтобы можно было перемещаться из Гаунтлгрима в Мифрил Халл… мгновенно?

– Если бы в Мифрил Халле тоже был такой, то да, – объяснила Пенелопа. – И если бы у нас были камни, от которых такие порталы получают энергию.

Она сунула руку в собственный кошель, который, очевидно, походил на магический мешок Реджиса. В такие сумки помещалось гораздо больше вещей, чем можно было судить но их размеру и внешнему виду. Женщина извлекла большой том в переплете из какого-то серого материала, похожего на кожу, закрытый серебряными цепочками.