Роль для попаданки (СИ) - Снежная Марина - Страница 49

— А это не так? — прозвучало насмешливо, и я смутилась, осознавая, что в какой-то мере он прав. Но неужели так заметно, что я не в восторге от того, что оказалась именно в этой группе?

— Просто я не вписываюсь в компанию детей королей и влиятельных аристократов.

— Но ты ведь выросла в доме ардов, насколько понимаю, — заметил Виатор.

А я с неудовольствием заметила, как он ловко перевел разговор на меня.

— Именно потому и остро сознаю наше различие, — сказала начистоту, надеясь на ответную откровенность. — Всю жизнь мне давали понять, что равной не считают.

— Для человека, которому с детства навязывали подчиненное положение, ты ведешь себя слишком свободно, — проницательно сказал лесной альв. — Да и вообще ты довольно занятная особа!

— Чем же? — чтобы скрыть замешательство, я сделала большой глоток. Похоже, это меня собираются выводить на чистую воду.

— Ты явно что-то скрываешь, из-за чего проявляешь осторожность в общении с другими. И предпочитаешь ни с кем не сближаться, пусть и внешне пытаешься этого не показывать.

— Судя по всему, мои попытки провалились с треском! — усмехнулась я.

— Не думаю. Просто от меня подобное не скроешь.

— Почему? Ты такой знаток людских душ? — сыронизировала я.

— Не по своей воле, — последовал странный ответ, лишь усугубивший мой интерес.

— Ты жаждешь узнать подноготную остальных, но сама открываться не готова, — его новые слова обескуражили. — Потому я ответил тебе именно так. Чтобы почувствовала себя на моем месте.

Некоторое время я беспомощно хлопала ресницами, испытывая неловкость. А ведь он прав! С чего я решила, что имею право лезть ему в душу, если у самой куча скелетов в шкафу?

— Извини, что потревожила, — пробормотала, делая движение, чтобы подняться.

Но тонкие пальцы альва обхватили запястье, удерживая в прежнем положении.

— Я не хотел тебя обидеть. И не против продолжить общение.

А вот эти его слова смутили! В голубых глазах отражалось звездное мерцание, и они невольно завораживали. А искренний интерес, светящийся в них, вызывал смущение.

— Я вовсе не пытаюсь что-то скрывать от других, — первым нарушил он молчание, давая возможность немного прийти в себя. — Просто когда окружающие узнают о моем даре, это их сильно напрягает. Наверное, еще и поэтому я предпочитаю держаться в отдалении. Легче не привязываться ни к кому, чем потом терпеть разочарование.

— О твоем даре? — мало что поняв из его речи, проговорила я. — О чем ты говоришь?

— Сила пробудилась во мне лет в пять, — отпустив, наконец, из плена своего взгляда и уставившись прямо перед собой, задумчиво произнес Виатор.

— Так рано? — удивилась я.

— Да, такое тоже бывает. Хоть и происходит редко, — он грустно усмехнулся. — Мое детство закончилось слишком быстро.

— Но почему? Даже если в тебе пробудилась сила, чем это могло помешать?

— Дело в особой направленности дара. Встречается он нечасто даже среди моих сородичей. И налагает определенные обязательства и надежды окружающих. Груз не оправдать чьих-то ожиданий — тяжкая ноша. Особенно для пятилетнего ребенка. Я говорю о связи с природой, — пояснил он на мой невысказанный вопрос. — И о побочном эффекте этого — умении видеть сущность вещей, читать чужие души и видеть подноготную тех, кто окружает. Поверь мне, это не так хорошо, как кажется. Особенно когда не можешь этого контролировать и закрываться. В те первые годы я осознал много неутешительного. То, насколько внешнее не соответствует внутреннему. Видел за улыбками и подобострастием зависть и неприязнь, корыстолюбие и даже ненависть. И чем больше развивался дар, тем сильнее становилось чувство одиночества.

— Мне жаль, — сказала я, чтобы хоть что-то сказать.

Хотя так до конца и не поняла, что он имел в виду. Ведь это же замечательно — видеть людей насквозь! Можно уберечься от чужих козней и знать, чего ожидать от каждого и стоит ли приближать его к себе. Видя, что Виатор умолк и думает о чем-то своем, решилась снова подать голос:

— Ты узнал что-то плохое о ком-то из наших, что предпочитаешь держаться в отдалении?

— Дело не в этом, — он очнулся от собственных мыслей и улыбнулся. — Просто, наверное, это уже вошло в привычку. Хоть и понимаю, что такое поведение можно посчитать высокомерием.

— А может, стоит рискнуть и все же поверить хоть кому-то? — серьезно предложила я. — Тяжело жить без друзей, — собственные слова отдались и в моем сердце.

Я и сама не раз задумывалась об этом. Смогу ли бороться со всем миром в одиночку? И пусть пока не могла кому-то доверять настолько, чтобы рассказать всю правду, понимала важность дружеской поддержки. Только сильно боялась ошибиться в выборе. И наверное, была бы рада иметь такой дар, как у Виатора.

Впрочем, что мешает спросить у него обо всем, что хотелось бы знать? Что-то подсказывало — раз был настолько откровенен, в помощи не откажет! Мысль о том, что Виатор изначально понял, что меня гнетет, потому и затеял этот разговор, заставила замереть. Неужели он и впрямь читает меня, как открытую книгу? Неприятное ощущение… Я даже поежилась. Теперь, похоже, начинаю понимать, о чем говорил Виатор. То, почему люди, узнав о его даре, предпочитают держаться осторонь.

Но ведь он мог об этом не говорить! Так почему сказал правду? Неужели для него настолько важно завоевать мое доверие? Так, ладно, будем искать ответы на вопросы постепенно… Не все сразу. Постаралась справиться с царящим внутри смятением и спросила:

— И что ты можешь сказать о тех, с кем нам придется жить рядом целых четыре года? Ты ведь уже пришел к каким-то выводам?

Он улыбнулся, и я поняла, что вопрос глупый. Несомненно, пришел. Я осторожно продолжила:

— Вот, к примеру, Луиза. Никак не могу ее понять. То всех отталкивает, то пытается сблизиться с Дамиеном. Для чего ей это? Как-то не верится, что он и правда мог ей понравиться.

Виатор посерьезнел и покачал головой.

— Несчастное существо. Настолько озлобленное и одержимое целью, что стала для нее одновременно спасением и тяжкой ношей, что ради ее достижения готова на все.

— Не понимаю, — я нахмурилась.

— Я не вижу четких картин прошлого и будущего, — пожал плечами Виатор. — Лишь отголоски душевных порывов. Улавливаю взаимосвязи, приведшие к определенному результату. Остальное — уже домыслы и мои собственные выводы. Так что вряд ли смогу прояснить все. Могу лишь сказать, что девочке пришлось несладко в жизни. В детстве же перенесла серьезное потрясение. С одной стороны, оно сделало ее сильнее, с другой — зацикленной на злости и ненависти. Она не доверяет никому и невольно сама отталкивает тех, кто мог бы исцелить ее душу. Из-за этого страдает сама и заставляет страдать тех, кому небезразлична.

Я обескуражено переваривала услышанное. Глядя на эту гордую, сильную и независимую девушку, трудно было поверить в то, о чем говорит лесной альв. Ну не выглядела она несчастной жертвой обстоятельств!

— А ее интерес к Дамиену? — пробормотала. — С чем он связан?

— Уже сказал. В чем именно состоит цель Луизы, я не знаю. Но он имеет к этому прямое отношение. И она сделает все возможное, чтобы добиться своей цели.

Как-то прямо даже жалко стало Крысеныша! Что-то мне подсказывало, что ничего хорошего ему не светит, если Луиза добьется того, к чему стремится.

— Делаю вывод: от нее лучше держаться подальше, — задумчиво проговорила. — От Беатрисы и Дамиена тоже, наверное.

— Насчет последних, трудно сказать однозначно, — возразил Виатор. — Да, они эгоистичные и зацикленные на собственной персоне. Но вина тут, скорее, лежит на их родителях, что привили определенные качества и модель поведения. Они, в сущности, еще куски мрамора, из которых можно высечь все, что угодно. То же самое можно сказать про обоих илитов. Наш куратор выбрал с ними правильную тактику. И, вполне возможно, по окончании учебы сумеет вылепить из них что-то стоящее. Правда, нервов они еще потреплют немало и ему, и окружающим.