Союзник (ЛП) - Бэнкс Анна - Страница 16

Он большими шагами идёт к колеснице, оставив меня стоять среди песка, чтобы я последовала за ним или осталась здесь. И несколько мгновений я не уверена, что предпочитаю больше.

 ТАРИК

Заходящее солнце пронизывает умирающими лучами дневные покои Тарика, когда он разматывает еще один свиток, присланный ему советом Линготов. В последнее время в этих отчетах прослеживалась определенная закономерность, и он подозревает, что и этот пергамент не содержит ничего хорошего. В городе Аньяре всегда существовала преступность, даже когда правил его отец, и было бы самонадеянно думать, что Тарик сможет устранить ее во время своего правления. Воровство, драки и подкуп — вот, что он видел, сидя рядом со своим отцом на суде, когда его готовили к тому, что однажды он займет трон. Это проблемы, с которыми он знает, как справиться. Судебные дела, с которыми знает, как справиться его совет Линготов.

Но стопка свитков перед ним — это те дела, на которые у совета Линготов не было ответа, дела, которые оставили на усмотрение Тарика. Случаи, на которые нет настоящего ответа, и приговор — это просто решение, где он вынужден высказать свою точку зрения, не подкрепленную конкретным письменным законом. А он этого не хочет.

Просматривая новый свиток, он растирает пальцами виски, словно именно там скапливается основная масса его неудовлетворённости, как будто надавив кончиками пальцев, растущее беспокойство утихнет. Повторно прочитав судебное дело, он потрясён грязными подробностями. У него возникает вопрос, какое безумие овладело его гражданами. Человек из квартала среднего класса, слуга одного из власти имущих, украл красивую шелковую мантию своего господина и одев её, пошёл на базар — легко наказуемое преступление, поскольку это явное воровство, которое обычно урегулировалась внутри дома путем увольнения и вычета стоимости из зарплаты. Но жалоба, по сути, вовсе не в воровстве. Ох, если бы это было простое воровство. Настоящая жалоба исходила даже не от самого власти имущего, а от торговца на базаре, который обвинил слугу в том, то тот появился перед его маленькими дочерями лишь в одном халате — видимо он забыл украсть пояс, чтобы повязать его поверх одежды — и намеревался оплатить товар обычной речной галькой, которую назвал «лучшими самородками спектоирия, которые он когда-либо видел». Слуга, кроме того, предложил взамен на отличную сделку, облизать торговцу лицо. Когда его спросили на суде, соответствует ли это обвинение фактам, слуга утверждал, что был одет как сам король-Сокол и что спекторий, который он предложил в качестве оплаты, был самым свежим во всем королевстве. Совет Линготов Тарика сообщает, что и обвинения торговца и опровержения слуги — правда. Или, по крайней мере, являются тем, что каждый из них считает правдой.

Тарик качает головой. Очевидно, что мужчина из среднего класса совершил нарушение — но преступление? Даже отчёт из вторых рук показывает, что мужчина из среднего класса не имел дурных намерений по отношению к купцу или к своему хозяину. Он просто-напросто сошел с ума. Тарик в недоумении, откуда начать. Относиться к этому человеку как к преступнику равносильно тому, чтобы относиться к раненому котенку, как к злобному зверю, когда тот отбивается от решившего ему помочь человека. Об этом слуге необходимо позаботиться, лечить его, а не приговаривать к работе на соляных шахтах к югу от Киры или, что еще хуже, сбрасывать с моста Хэлф Бридж. В Аньяре нет места для такого человека, как этот; в редких случаях, когда гражданин сходит с ума, его семья должна позаботиться о нем должным образом и держать подальше от неприятностей. Но у этого мужчины из среднего класса нет живых родственников, а хозяин из власти имущих точно не будет обязывать себя или своих служащих заботиться о человеке, независимо от того, как долго он ему служил.

Тарик вновь качает головой. Если бы это был единственный случай в его судебных свитках, Тарик сам бы назначил этому человеку смотрителя и покончил бы с этим. Но свитки содержат подобных инцидентов больше, чем у Тарика пальцев. Нужно что-то предпринять. Он должен поговорить с Рашиди. Его старому другу не понравится то, что предложит Тарик — трон должен за свой счет создать заведение для содержания безумных граждан — но немного повозмущавшись и поспорив, Рашиди уступит. Вопрос в том, как быстро можно построить такое место, и кому доверить заботу о таких людях?

И что более важно, отчего его граждане сходят с ума?

Вздыхая, он встает и идёт к балкону, откуда снизу доносится сердитый звон мечей, и его охватывает легкая ревность. Он следит за тем, чтобы его не увидели, когда выглядывая в балконную дверь, прячется за большим цветочным горшком, расположенным у входа. Внизу Сетос и Сепора сражаются друг с другом на мечах.

Или скорее Сепора кряхтит и рычит, используя любую возможность, чтобы ударить его брата, в то время как Сетос парирует, уклоняется и иногда смеётся. Тарик удивлён, насколько более искусно Сепора стала владеть мечом; Сетос тяжело дышит, а это значит, что хоть атаки Сепоры и забавны, но все же брату, со своей стороны, приходится прикладывать некоторые усилия.

— Ты держишь свой меч, как ребенок, — как раз говорит Сетос.

— Ты болтаешь, как старуха, — парирует Сепора, подставляя ему ножку, через которую ее противник легко перепрыгивает. — По крайней мере, мог бы сказать что-нибудь интересное.

— Ну ладно, — говорит Сетос, с легкостью отклоняя смертельный удар в шею. — Ходят слухи, что граждане Теории вне себя от радости, что король-Сокол женится по любви, а не из чувства долга. Что на это скажешь?

Она закатывает глаза и с явным раздражением наносит удар прямо в сердце Сетоса. Тот наклоняется вправо, отталкивая ее меч голой рукой и снисходительно цокает языком.

— Ходят слухи, — мурлычет она, повторяя движение, чтобы застать его врасплох, — что жители Теории медленно сходят с ума. Я бы не воспринимала слова сумасшедших так серьезно, мой уважаемый Маджай.

Тарик кривится, так как обе сплетни звучат правдиво в его ушах. Очевидно, он сделал все, чтобы показать себя влюбленным щенком во время процессии в честь помолвки несколько дней назад. И, очевидно, это новое безумие, охватившее горстку граждан в городе, волнует всех.

Как же это обрадует Рашиди.

Тарик отходит от балкона, не уверенный, сможет ли справиться сегодня с ещё одной пугающей правдой. Есть те, кто жаждет обладать способностями Лингота, определять правду или ложь, едва услышав их, но они никогда не думают о том, какими неизбежными могут быть слова, насколько иногда бесполезно знать правду или как может привести в бешенство то, когда слышишь ложь, но ничего не можешь сделать.

Как король-Сокол, он имеет власть предпринимать меры против большей части лжи, но время от времени встречается ложь, на которую лучше не реагировать, которую следует принять к сведению и отложить на более позднее время. Прошлое утро было как раз таким случаем.

Он, Сепора и королева Ханлин сидели за завтраком в большом обеденном зале. Эрон, отправив посланника, который драматично передал информацию о серьёзной головной боли короля, извинился, и как предположил Тарик, это, по существу, было правдой. Хайлин легко восприняла отсутствие мужа, ухватившись за возможность рассказать, как восхитительно она провела время на королевской процессии в честь помолвки. Она спросила, как ему понравилась эта прогулка и, кроме того, похвалила кухню за приготовление таких исключительных блюд. Хоть он и находил ее очаровательной, он проснулся всего час назад, поэтому и реагировал с несколько скудной любезностью: он произносил не более двух-трёх слов на все ее многочисленные вопросы. Несмотря на то, что он все еще мечтал о своей кровати — даже Патра спала у его ног под столом, неспособная долго держать глаза открытыми, чтобы заинтересоваться мясом, которое ей подали — он все же находил королеву Серубеля освежающей. Он задавался вопросом, как вела бы себя его мать, если бы сидела в чужой столовой и развлекала чужого короля, и мог лишь надеяться, что она была бы хоть вполовину такой же очаровательной, как королева Ханлин. Он восхищался ее даром, что та всё время могла быть такой сердечной. Дар, который ее дочь не унаследовала. Веки Сепоры несколько раз трепетали во время разговора, и у Тарика появилась необоснованная надежда, что, возможно, она не спала прошлой ночью, думая только об их поцелуе, как это было в его случае. Но, скорее всего, она провела вечер, думая об их ссоре в пустыне после того как процессия закончилась. В последнее время она склонна цепляться за их разногласия больше, чем за моменты гармонии.