Тяжёлая вода (СИ) - "Arno" - Страница 45

Женщина, что сидела напротив Джага, могла бы потянуть такатов на шестьсот. Не красива, полна, и для любовных утех явно не годится. Зато хорошо знает язык, обучена манерам, да, к тому же, знакома с лекарским делом. И не просто знакома. Чтобы достать пулю, надо к тому же иметь и кое-какой опыт в этом деле.

— А где ты этому научилась? — спросил ее Джаг.

— На войне, — небрежно пожав плечами, ответила негритянка.

— Откуда ты родом?

— Из Порт-Сартранга, капитан Джаг.

Он кивнул, потому что знал этот город и сам там бывал. Те места назывались в империи Берег Бивней, одна из крупнейших колоний Авантии в Риве. Порт-Сартранг был центром всей торговли в тех далеких от цивилизации местах, настоящей колониальной столицей. Он славился на всю империю товарами, которые оттуда везли — серебро, драгоценные камни, слоновая кость, экзотические фрукты, шкуры невиданных зверей и чудовищ. Помимо того, Порт-Сартранг слыл крупнейшим рынком рабов во всей Риве. У заморской компании там располагалась крупная база. Ее охотничьи бригады гнали туда своих пойманных пленников, туда же, как на перевалочную базу, заходили корабли с дальних оконечностей Ривы, чтобы сбыть или наоборот прикупить живой товар, а также пополнить запасы провианта и пресной воды, чтобы продолжить путь в метрополию.

— Твой хозяин был врач?

— Да, капитан Джаг. Я помогала ему в его работе, мыла инструменты, перевязывала раны… Но когда раненных было много, сил хозяина не хватало на всех. Он обучил меня тому, что я знаю, и я помогала ему как лекарь. Вынимала пули, перевязывала порезы. Разрезала, сшивала…

— Так что же он тебя на рабский корабль продал? — спросил Джаг.

Негритянка честно пожала плечами. Видимо, теперь это ее совсем не заботило.

— Этого я не знаю, капитан. Но я знаю, что это был самый лучший день для меня. Потому что иначе меня бы тут не было.

— И то верно. Ну, меня-то ты хорошо зашила?

— Все, что могла, капитан, я сделала, — сказала она. — Но руку лучше сильно не напрягай. От натуги любой шов может лопнуть. И больше ешь и пей. Тебе надо набираться сил. Иначе болезнь может вернуться.

Джаг потрогал чистую повязку на плече, потом осторожно покрутил рукой. Работала она как и прежде хорошо. В теле чувствовалась все еще некоторая слабость, но в целом все было как и прежде. Да, подумал Джаг, не мешало бы чего-нибудь перекусить.

— Напомни, как тебя зовут? — спросил Джаг.

— Таша, капитан.

— Хорошо, буду знать. Ладно, иди. За работу твою спасибо. Я думаю, никому не надо специально объяснять, что ты будешь на корабле старшим лекарем? Наверно, ты и так уже им негласно стала.

Негритянка поднялась из за стола и молча поклонилась ему. Видно, сильна еще была в ней старая привычка. Джаг, конечно, это заметил.

— И не делай так, — сказал он. — Ты давно уж не рабыня, а свободный мореход. А я не хозяин тебе, а капитан. Подумай над этим и почувствуй разницу. Ладно, иди.

Когда врачевательница покинула каюту, закрыв за собой дверь, Джаг бросил смятую пулю перед собой на стол.

Сколько ж мучений ты мне причинила, крохотная ты гадина.

Он сложил руки на столе, кулаками друг на друга, и подпер ими подбородок, задумчиво уставившись в пулю. Перед этим разговором Джаг опросил много негров из своей команды, в том числе и своих приближенных людей — Вабу, Дужо Камбалу и тощего пушкаря Мубасу. Они все на разный манер утверждали одно и то же. А именно, следующее:

Когда они, почуяв неладное, ворвались в его каюту, выбив перед этим дверь, Джаг лежал без чувств на своей койке. До этого все думали, что беспокоиться не о чем, и Джаг просто напился и уснул. Но Марна, невзирая на любые увещевания о том, что капитан может разозлиться, настояла на взломе каюты. Поначалу все выглядело именно так, как и предполагали негры. Но Джаг знал — Марна видела его рану, а потому обо всем догадалась. Чтобы оценить, насколько все с ним плохо, она размотала повязку на плече Джага. В этот момент Джаг начал бредить, тянуть руки и молить о помощи. Тогда моряки послали за лекаршей, а сами решили вытащить капитана на палубу, чтобы дать ему свежего воздуха.

Этот момент в памяти Джага выглядел несколько иначе. Тогда ему казалось, что он умирает, а потому сейчас становилось стыдно за отчаяние.

Но самое интересное началось позже. Когда Таша принялась резать рану, Джаг вдруг вскочил на ноги, как ошпаренный, выхватил меч и разразился страшными проклятиями. По словам всех допрошенных Джаг орал благим матом, угрожал зарубить любого, кто к нему подойдет хоть на шаг, а также призывал на бой демонов ада, покрывая их самыми омерзительными словами и в беспорядке размахивая мечом во все стороны.

Все опрошенные единодушно заявляли: никто не решался даже приблизиться к капитану. Жуткий страх охватил всю команду, потому что выглядел в своем бреду Джаг крайне пугающе, и в серьезности его намерений никто не сомневался. Имена бесов, которые Джаг изрыгал, и проклятья в их адрес вгоняли всю команду в оцепенение, даже самые дюжие негры — Ваба и Дужо оробели перед этим зрелищем. Сохранить остатки воли удалось лишь Марне, и под ее командованием морякам таки удалось схватить Джага, обезоружить и уложить его на палубу. Даже после этого Джаг продолжил изо всех сил брыкаться и всячески сопротивляться, и неизвестно, откуда в нем брались силы раз за разом раскидывать большую толпу. Джаг вырывался, вскакивал и орал не своим голосом, не забывая грязно ругаться и угрожать всем жестокой смертью. Только спустя полчаса, когда силы его наконец оставили, Таша смогла приступить к своему делу. Она разрезала рану нагретым в огне ножом, выпустила весь гной и тонкими щипцами достала из нее пулю, а затем стянула края раны толстой ниткой и замотала чистой тканью. Джага перенесли обратно в каюту и приставили к нему дежурного, чтобы он наблюдал за капитаном и в случае чего звал на помощь. Джаг проспал трое суток не приходя в сознание, и многие заговорили о том, что капитан, наверно, скоро отдаст концы. Однако Марна строго пресекала такие разговоры. На четвертый день Джаг очнулся. Остальное он и сам уже знал.

И, конечно, Козел.

Об этом Джаг отдельно спросил каждого, и все отвечали одинаково:

— А ты помнишь, что я точно кричал? — спросил он Мубасу.

— Ты кричать так, — ответил он, — КОЗЕЛЬ! КО-ОЗЕ-Е-ЛЬ! Иди биться, козель! Иди я ты убивать!

— КОЗЭ-Э-ЭЛ! — изобразил Ваба его крик, когда Джаг задал ему тот же вопрос. — Ты кричать КОЗЭЛ, я тебя убить! Вот так все и быть, капитан Джаг.

— КЗАЛ! КЗАЛ! — изображал Дужо. — Я тебе рубить голова, Кзал!

Примерно такое же выдавали и другие моряки из команды, кого Джаг решил допросить. Их версии сказанного немного отличались друг от друга, но только в том, кому какие ругательства больше запомнились.

— Ладно, хватит. Все, иди. Позови другого, — сказал Джаг очередному моряку, а сам задумался.

Если все это и было обманом, то, надо было признать, обманом высочайшего качества. Хитрые планы всегда раскрываются в мелочах. Но если план был продуман так детально, что учитывал даже особенности акцента и выговора каждого негра в отдельности, то оставалось лишь подивиться воистину нечеловеческому таланту организатора этого заговора. Я-то, может, мужик и простоватый, думал Джаг, но, черт возьми, такого хитреца не выведет на чистую воду даже самый кровавый сангритский дознаватель.

Когда говоришь людям рассказывать ложь, они и будут ее повторять, все одинаково, одну и ту же. А эти рассказывали так, как действительно видели, и что сами запомнили, и в глазах их не было видно вранья.

Черта с два, к чему этот допрос, я же сам видел главное доказательство. Той ночью бес крушил корабль, не разбирая пути, и даже мачту мечом срубил. А теперь вдруг на всем корабле ни следа того бардака, и грот стоит там же, где всегда был!

Теперь Джаг точно знал, что все то, что он помнил о той ночи, было не более чем лихорадочным бредом. Если и не знал, то весомые доказательства тому точно имел.