P&S - агентство "пережить смерть" (СИ) - "Дионмарк" - Страница 54

— Вроде он отравился, там, в бункере? — задумался я, почёсывая затылок и опять сел. — Какие ещё могут быть вопросы?

— Там не всё так просто, Серёжа, ведь труп потом сожгли и только по челюстям смогли идентифицировать Гитлера. Личный стоматолог признал того по зубам, а что если нет? А вдруг это мистификация была? Ну?

— Ну, ну… гну! Я подумаю!.. Завтра, Валера, завтра… Ничего не обещаю, и вообще, мне пора за сыном!

Мальчишка с упоением носился по детской площадке с себеподобными мелкими оглоедами. Они затеяли безбашенную игру, смысл которой ускользал от моего «острого» ума. Вокруг сидели женщины разного пола, беседуя друг с другом на разные темы, так же, не подвластные моему пониманию… Как я был далёк от нормальной человеческой жизни. Пришлось отсесть в сторону от всех, на одинокую скамейку, и с грустью поглядывать на матерей. Некоторые из них вполне подходили мне почти в дочери.

— Здорова, Серёга! Чё скучаешь? — рядом, по левую руку, проявился старый знакомый, с вечно синюшней щетиной.

— Привет, Сёма! А ты, смотрю, любишь неожиданно появляться из воздуха? — ухмыльнулся я.

— Ааа… Это когда как, тут волей случая всё… хаотично. Бойкий у тебя пацан, смотрю… — я горделиво улыбнулся, Богдан как раз сейчас бежал к детской горке, для повторного, «фееричного» спуска, на ходу подтягивая приспущенные штанишки.

— Ты мне зубы не заговаривай, зачем появился то? Хочешь мне наверно наказ Оттуда дать? — зрачками я указал на небо, — по поводу этого фюрера-мюрера?

— Сдался этот фюрер Ему… я, если честно, сам не знаю, что тут делаю… вот, думаю, допить эту поганую искусительницу, в конце концов, — он заговорщески вытащил всё ту же бутылку водки, наконец-то мне удалось её рассмотреть вблизи, проклятую. Надо же, ещё та, красная советская этикетка, сто лет не видел такие. — Будешь?

— Ну, хоре, Семён, тут же детская площадка! — возмутился я предложению, — слушай, брат… а ты случайно не того?..

— Чего «того»? — с недоумением посмотрел на меня, Сёма, откручивая крышку с бутылки.

— Ну это… не дьявол там? Или чёрт какой? — вот серьёзно, закралась такая мысль, с этими странными алкогольными замашками.

— Дурак ты, уффф… — вдохнул тот воздуха перед изрядным глотком, мне стало стыдно от такого компрометирующего соседства. — Ооох, ядрёная… большой, а всё в сказки веришь…

— Добрый вечер! — у меня отвисла челюсть. На моего друга села молодая женщина, он, как облако, пропустил её тело через себя. Они одновременно сидели друг в друге, и я видел два лица: его — смеющееся и её — настороженное, — вы на меня, как на привидение смотрите…

— Простите… — кое-как выдавил я из себя что-то членораздельное, — доброе… утро, ой… вечер!

— Вы уже несколько раз приходите с тем мальчиком, это ваш сын? — из её нутра выступил Семён, он нагнулся ко мне и подмигнул, — какой я тебе чёрт, Серёжа? Я просто твой побочный эффект… пока, братишка, ещё увидимся!

И Семён растворился, оставив меня наедине с незнакомкой.

— Ээээ… уууу… да! Богданом его зовут… — собрался я с духом и ответил, с трудом натягивая улыбку.

— А моя вон та девочка, Алисочка! Вы немного странный… и очень похожи на ээээ, кого-то, очень знакомого…

— Сергей! — представился я, протягивая руку для лёгкого рукопожатия, а ещё, чтобы немного её отвлечь.

— Света… — кокетливо улыбнулась девушка, мягко отвечая на приветствие. Её ладони были тёплые и нежные, они неожиданно стали пробуждать во мне давно забытые чувства. Я посмотрел в её голубые глаза, и понял, что стал утопать в них безвозвратно.

* ** *

Я был в прострации, мои внутренности горели и разрывались одновременно. Вокруг мелькали чьи-то незнакомые лица, эти люди вкалывали в мои руки уколы, щупали пульс и закатывали мне веки, высматривая зрачки.

— Уйдите от меня, чудовища! Будь вы прокляты все! — плевался я словами в адрес этих двуногих существ. Хотел бы я пихать их ногами, но сил не было совсем. Только ужасающая боль во всех своих клетках.

— caidas de presion… lo perdemos… ojos en blanco… — доносились до меня незнакомые птичьи голоса, очень похоже на итальянский или испанский язык… Как я оказался в незнакомом месте, среди этих черножопых монстров-иноземцев? В глазах стало всё пропадать от нарастающего света…

Боль резко прошла, я оказался стоящим посреди разрушенного строения. Пахло дымом и жареным мясом, посмотрев под ноги, увидел оторванные конечности, чья-то одиноко валяющая голова и расколотую качалку-лошадку. Пройдя через дымовую завесу, по разбитым кирпичам, вышел на свободное пространство. Надо мной возвышалось серое, грозовое небо, слишком красочное, чтобы быть настоящим. Рядом со мной проходила дорога и по ней шли люди разных возрастов, национальностей и полов. Их было десятки тысяч. Все смотрели куда-то вдаль. Одни были худые как мумии, другие истекали кровью, а некоторые — обгоревшие до костей, но всех объединял блеск фанатизма и одержимости в глазах.

— Слава Гитлеру! — неожиданно раздался хоровой сдирижированный возглас этой разношёрстной толпы и все резко подняли свои руки в приветствии. Какая-та сила подхватила меня и стала поднимать в воздух, над марширующими. И я увидел всю картину, именно на высоте птичьего полета стали понятны истинные масштабы… Лавина людей уходила за горизонт, конца и края не видно было, их было не десятки тысяч, а миллионы и миллионы. И все, дружно зиговали, сотрясая эфир этого странного мира… Тогда я опустился в середину этой человеческой массы и присоединился к общему помешательству, подняв свою руку. Там, вдали, нас ждал Он… И мы шли чтобы пополнить ряды Его войска…

— Уффф! — я открыл глаза и осмыслил только что пережитое. На меня смотрели три объектива камер, Антон и сумасшедший историк со встрёпанной соломенной шевелюрой. Секретарь сегодня особенно был взбудоражен, ещё бы, к началу эфира число зрителей перевалило за десять миллионов, что в десять раз превысило от запланированного количества.

— Ну… Сергей Владимирович… голубчик… — вскочил на ноги либерал-учёный, его лицо было красным от возбуждения и я напугался, как бы его не схватил удар.

— Модест Егорович, успокойтесь… Антон, налейте ему воду… вы были правы! Хозяин этих часов погиб не в сорок пятом… — я протянул артефакт, обратно, историку. Он с необычайной проворностью схватил их и чуть ли не на колени присел передо мной.

— Говорите, уважаемый Сергей Владимирович! Не томите! Пора человечеству узнать правду, которую скрывало наше Государство от Всего Мира! — Он горделиво посмотрел в одну из камер и театрально махнул рукой, делая виртуальный надрез всей эпохе социализма, и одновременно поднимаясь на ноги, выпрямляя свою осанку. — Почти семьдесят лет мы считали мёртвым Адольфа Гитлера, даже не подозревая, что этот, тиран и деспот, всё это время был жив, и его смерть была сфальсифицирована…

— Да! — прервал я экспрессию Модеста и, вздохнув, продолжил: — Хозяин этих часов дожил до шестьдесят второго года. Он скрывался от правосудия в Аргентине, в одном из посёлков, затерянных в джунглях, в десятках километров от больших городов.

— О Боже!!! — возликовал историк, отталкивая протянутый Антоном стакан, — я всегда это чувствовал, кто-то из «сильных» мира сего, помог этому извергу избежать правосудия! Сергей Владимирович, раскройте имена, во имя Человечества!

— Модест Егорович… даже не знаю, как продолжить?.. Но хозяина этих часов звали не Адольф Гитлер, а Ариберт Хейм… доктор Ариберт Хейм! — я видел, как бледнел историк с каждым произнесённым моим словом, как будто в него вбивали гвозди. — И он, в самом деле, был нацистским преступником, за которым числились тысячи смертей, его искали многие службы мира, но следов так и не нашли… Он умер мучительной смертью от тропической лихорадки…

— Вы обманываете! — заорал во всю глотку «культурный» либерал и он в порыве подскочил ко мне… На моё лицо попало несколько капель праведной слюны. — Этого не может быть!