P&S - агентство "пережить смерть" (СИ) - "Дионмарк" - Страница 36

Так, отрывками, пролетел месяц, а сын так и не выходил из комы…

— Сынок, ты как?.. Вчера я летал на луну и лунатяне тебе привет передали, спросили, как у тебя дела? Я им ответил, нормально… — мне сказали врачи, что надо разговаривать с сыном, возможно, он слышит, и я ухватился за эту соломку. — Они тебя ждут в гости, Богдан. Ты знаешь, сына… я люблю тебя! Не оставляй меня, пожалуйста…

Его личико такое нежное, я смотрю на него. Пока нахожусь в палате, моё сознание живёт надеждой, что ребёнок сейчас проснётся. Как только выхожу из больницы и сдаю дежурство тёще — из головы всё вылетает и приходит уничтожающая пустота.

— Сергей, доброе утро! Вы неважно выглядите, вам надо отдохнуть… — в палату вошёл доктор и сел рядом со мной.

— Угу… — промычал я в ответ, не отводя взгляда от пикающего монитора и прыжков сердцебиения светящейся линии.

— Мне надо поговорить с вами…

— Я слушаю!

— Нет, Сергей! Пойдёмте в коридор… — доктор бросил виноватый взгляд на сына.

— Ну, хорошо, — я встал со стула, — надеюсь, глупостей не услышу…

— Не знаю с чего начать… — тон врача мне не понравился, мы сели на лавку, обитую коричневым дерматином. — Видите ли, Сергей… Прошёл почти месяц, а ваш сын всё ещё находится в атонической коме. У нас не получается у него вызвать какие-нибудь рефлексы и даже элементарные вегетативные функции центральной нервной системы. Он в очень глубокой коме и боюсь, прогнозы на вывод его из коматозного состояния с каждым днём падают…

— Хватит, я не хочу вас больше слушать! Вы несёте какой-то бред! Он же дышит и сердце бьется!

— Поймите, если в течение трёх недель не получается вывести человека из комы третьей стадии, то шансы на благоприятный исход падают почти до девяносто восьми процентов и каждый день, в математической прогрессии, клетки мозга отмирают… Если бы ваш сын сохранил хоть какие-то вегетативные функции, то мы могли бы его держать в этом состоянии некоторое время… но увы… боюсь, в вашем случае…

— Заткнись, докторишечка… если ты намекаешь на деньги — то я тебе отдам хоть сколько… Сколько тебе надо? Говори!!!

— Эхх, Сергей Владимирович… мне жаль, вы не хотите меня слушать…

— Милый Равиль Фаритович, не обижайтесь… пожалуйста… ещё неделю… у меня никого больше не осталось, это мой единственный сын… У вас дети есть?

— Ооох… — вздохнул доктор и встал на ноги, — три дня, ещё даю три дня, после чего отключаем систему жизнеобеспечения… Есть у меня дети… и вашей судьбы я не пожелаю и врагу…

* ***

Три дня… Ещё три дня… Когда пришла Валентина Ивановна, я ей рассказал про разговор с доктором. Она пришла в ужас, но по глазам прочёл обречённость и понимание. Оставив её в слезах рядом с Богданом, я рванулся домой — у меня оставалось семьдесят два часа, а это целых четыре тысячи триста двадцать минут. Мне надо было добраться до Небес, чего бы это мне не стоило, и схватить за горло кого-нибудь из эфемерных командиров и вытрясти с них душу моего сына…

— Василь, ты здесь!!! — заорал на всю квартиру, как только открыл входную дверь и включив свет. — Ты мне нужен!

Лампы в люстре моргнули.

— Мне надо добраться до Этих, на Небесах! Как мне это сделать? Помоги, ты же дух, хоть что-то должен знать?! — Схватив с журнального столика планшет с ручкой, я подошёл к висящей картине с лошадью.

По спине пробежал холод. Ручка поднялась в воздух. Повисев пару секунд, она стала выводить буквы на бумаге, зажатой в крепителе планшета.

«Я не знаю… прости, Сер…»

— АААА! — закричал я и кинул об стену бесполезную связь с привидением, — я теряю сына… пойми ты бестолочь!.. Ладно… я сам как-нибудь…

Вбежав в детскую комнату, я сел на пол, среди игрушек сына. Мне надо было войти в контакт, я стал перебирать детские сокровища.

— Давай, ты что ли?! — я обхватил руками полицейскую машинку, самую любимую игрушку сына, побывавшую во всех закромах нашего дома. Закрыв глаза, попытался войти в контакт с объектом. Ничего… что там говорил Андрей? Должен пройти испытания, чтобы вернуть Дар? А не прошёл ли я их уже? Что ещё должно случиться, чтобы мои способности нормализовались? Любимую похоронил… потерять в довесок и сына?? Тогда мне не нужны такие способности… Будь прокляты Небеса, если они хотят такую цену заполучить! А может можно обмануть Их? Я вскочил на ноги и рванулся в зал, а оттуда на балкон… Конечно же, как я раньше не додумался…

— Анночка, милая моя… я к тебе, это всё ради жизни нашего сына… — шептал я несуразицу, открывая нараспашку окна. Я взобрался на подоконник и стал смотреть — внизу, с высоты пятого этажа мир казался таким умиротворенным. Мальчишки играли в футбол на спортивной площадке, дворник мёл опавшие жёлтые листья, на лавке сидели две старушки и беседовали. Два подростка показывали на меня пальцем и что-то говорили. Затылком я чувствовал движение ветра за спиной, наверно Василь пытался привлечь моё внимание. Но я был непоколебим… и сделал шаг вперёд…

Кругом свет, такой яркий, что ничего другого не видно. Я иду вперёд, на ощупь, ступая ногами. Поверхность гладкая, но не скользкая. Моё зрение начинает привыкать, и я различаю вокруг себя людей, так же идущих вперёд. Они все одеты в одинаковые белые рубашки. Бросив взгляд на себя, убедился в схожей одежде. Рядом идёт узкоглазый старичок, я приветственно киваю головой.

— Привет, отец… тоже умер?

— Сяву хао (Добрый день)… щи, айзцы (Да, сынок)… — заулыбался он, многократно кланяясь и продолжая идти.

Китайский язык, в той жизни не знал, но странное дело, я его прекрасно понял. Вздохнув, продолжил путь.

— Серёжа, привет! — из света, навстречу проступили две тени.

— Милая… это ты? Я знал… я знал, что ты будешь меня встречать… — странно, в фантомном сердце защемило, а ещё я почувствовал облегчение и свободу. Они подошли ко мне, и я рассмотрел второго человека, это была мама. Та мама, которая осталась в моих воспоминаниях, с печальной улыбкой и добрыми, всёпрощающими глазами. — Мамочка… и ты тоже…

Мы остановились друг напротив друга и просто смотрели. Я «поедал» любимых своих женщин взглядом. Моя любовь была безграничной, наконец-то мои страдания закончились, и теперь только небесная жизнь. Вся эта несуразная и несовершенная жизнь осталась где-то там, за спиной. Мы втроём стояли, а рядом с нами продолжали свой путь в световом потоке, души. Почему, когда я находился в ангелах, во время сеанса, сущности были бесформенные, а сейчас погибшие очень походили на обычных людей?

— Потому что они не перешли ещё Порог, — ответила мама, вполне человеческим языком, прочитав мой мысленный вопрос, — и сейчас они Туда держат свой путь. Там и решиться их дальнейшая судьба.

— Тогда не будем стоять… Я понимаю, что совершил глупость, но это всё ради нашего сына, — я глянул на жену, а потом на маму, — и твоего внука… Он должен жить, ведь мальчик ещё совсем маленький… Пусть Там небесные командиры, возвращают Богдана на землю а меня наказывают… вперёд!

Они остались стоять на месте, с печалью смотря на меня, я отвернулся от них и сделал несколько шагов по «течению» направления идущих душ.

— Да что же это такое? — зло выкрикнул я, увидев, что не сдвинулся с места, как будто решил пройтись по эскалатору против его движения. — Анна, мама… ну помогите мне… тут что-то сломалось…

— Сынок… родной… тебе пока нет дороги Туда… — я в ужасе повернулся к ним. Жена стояла и плакала, мама с печалью в глазах, улыбалась. — Ты не прошёл свой путь, и твоя Божья миссия не выполнена… Предначертанное судьбой — не обмануть! Даже твоя попытка самоубийства — это божий промысел, суть которого не известна никому, кроме Его…

— Ничего не понимаю, я же здесь! Ведите меня к Нему, ну же… ведь вы пришли за мной?!

— Мы здесь только для того, чтобы сказать тебе об этом… и мы пришли не за тобой…

— Мама!!! Папа!!! — я в шоке повернулся навстречу голосу, к нам бежал Богдан, над головой которого светился нимб, — я тяк дойго ходиль в темьноте… быля так стласно…