Туманы Унарры - Вонсович Бронислава Антоновна - Страница 50

Федерико был полностью согласен с Бонетти, но привычка поддерживать своих была слишком сильна, чтобы не возразить:

— Согласись, что превращение людей в животных очень серьезное преступление.

— Соглашусь. Но, орк меня побери, уверен, что Морини не имеет к нему никакого отношения. Слишком тонкая там для нее работа. И потом, ты видел, как за нее филлары стояли? Если бы их обратила Морини, не было бы такой преданности. Они ее любили. Нет, Рико, она ни при чем.

— Сам механизм привязки обеспечивает преданность филларов.

— Преданность — да, но не любовь, — горячо возразил Бонетти. — Они и обернулись обратно потому, что пропустили через себя намного больше возможного, чтобы спасти хозяйку. Это простой привязкой не объяснить. Настоящие филлары погибли бы, эти — вернули первоначальное обличье.

— Интересно, сколько еще превращенных людей у магов в филларах? — чуть глуховато спросила Нелла.

Она была бледной и какой-то взъерошенной. Да уж, перспектива превратиться в животное навсегда и быть привязанным к какому-нибудь магу — не самая приятная в этой жизни, пусть даже филлары одни из самых милых зверюшек, которых видел Федерико.

— Инорита, я вообще знаю только о двух случаях появления филларов из ниоткуда. И оба были у нас в Унарре, — Бонетти со значением посмотрел на Федерико. — Возможно, это даже один и тот же. Просто Кавальери рассказывал об одном филларе, которого чуть не поймал. Но при его рассеянности второго мог и не заметить.

Количество филларов, которых мог не заметить Кавальери, сейчас меньше всего волновало Федерико, больше его занимала другая информация, выданная магом.

— Постой, ты говорил про то, что они обратились из-за слишком большого магического потока, который пропустили через себя. Это только твое мнение или еще кто-то думает так же?

— Кавальери. И эльфы, кстати, тоже, — Бонетти осторожно посмотрел по сторонам и, понизив голос, продолжил: — Более того, я уверен, что превращение этих иноров в филларов — как раз их рук дело. При них я такое, разумеется, не говорил, а то как начнут в своем витиеватом стиле намекать на умственную неполноценность собеседника, из сострадания к которой не подадут в суд на оскорбителя. Но они там так суетятся вокруг обратившихся, так хотят их захапать, что сомнений нет.

— Полковник Вольпе сказал, что эльфов интересует психика иноров, долго пробывших в животном обличье.

Федерико не особо в это верил, поскольку прекрасно помнил, что отчим инориты Вивиани якшался с эльфом-изгнанником, который постоянно попадал в зону интересов их отделения Сыска и который пропал как раз тогда, когда у Паолы появились филлары. По слухам, вернулся на родину. И хорошо, что вернулся: привлечь его не удалось, так как ни разу не удалось доказать, что эльфийские зелья, всплывающие время от времени на черном рынке Унарры, — его рук дело, но среди коллег Федерико никто не сомневался, что эльф просто хорошо заметал следы.

— А как же! — фыркнул Бонетти. — Этих эльфийских ублюдков наверняка интересует, не проболтаются ли превращенные о том, кто их превратил. Уверен, если бы не постоянное наблюдение, бывшие филлары давно бы уже отправились за грань.

— Это называется «бездоказательные обвинения», — заметил Федерико. — Кто-нибудь видел, что эльфы собираются что-то использовать на пострадавших инорах? Зелья, артефакты, заклинания? Микеле, если до них дойдут твои слова, они тебя по судам затаскают.

— Рико, я же только тебе, и больше никому. Делюсь впечатлениями, как с представителем Сыска, — Бонетти усмехнулся: — Ты же не будешь пересказывать другим, уверен.

— Боюсь, что вскоре я могу перестать быть представителем Сыска, — некстати вспомнил Федерико про слова полковника.

— Думаю, это пустые угрозы, — маг успокаивающе похлопал его по плечу. — Да на тебе, можно сказать, все отделение держится. Не идиот же Вольпе, чтобы этого не понимать.

— Полковник считает, что я был в курсе делишек Паолы, но закрывал на это глаза.

— Что за ерунда! — возмутился Бонетти. — Ты никогда не стал бы покрывать преступника!

Нелла чуть слышно вздохнула, и Федерико подумал, что последние дни ее с успехом убеждали в обратном. Пусть даже инор, его консультировавший, вряд ли практиковал запретную магию, но давал консультации именно по ней. У Федерико даже появились обоснованные подозрения по поводу личности консультанта, который на прощание как бы мимоходом сказал, что в Унарре есть как раз подходящий маг, чья молодость уже прошла, а силы ему всегда было мало. И звучало в его словах столько застарелой ненависти, что Федерико невольно сказал: «А дом вы зря с книгами продали, уж все по запрещенной магии могли бы с собой забрать». — «Да там только конспект остался, его для практики не используешь», — небрежно бросил маг и испуганно замолчал, поняв, что выдал себя, Федерико сделал вид, что ничего не случилось: он дал слово, что консультанту ничего не грозит, если тот не причиняет вреда обывателям. И пока тот только консультирует и его консультации не используют преступники в своих грязных целях, инор может спать спокойно, Федерико на него не донесет.

— Да и Морини точно ни при чем, — горячился Бонетти. Он почему-то решил, что Нелла собирается возразить, и начал убеждать уже ее: — Инорита, вы ее мало знаете. Для нее сделать что-то сложнее простого пасса — из области невозможного. Но зато она прекрасно пускает пыль в глаза, чему способствовали два филлара. Вот увидите, завтра она придет в себя, и сразу окажется, что зря ее обвинили.

— Она может и не прийти в себя завтра, — возразил Федерико.

— Нет, ты что, целители сказали, что теперь жизнь пациентки вне опасности, и ее завтра выведут из сна. Но знаешь что… — Беттини небрежно прищелкнул пальцами, ставя «полог тишины», Федерико чуть усмехнулся: магу уровня Микеле внешние эффекты не нужны, но пускать пыль в глаза он любил не меньше Паолы. — Мне кажется, Морини опять хотели убить, но филлары были настороже и отразили. Иначе с чего она неожиданно решила умереть, да так серьезно, что их перекинуло? Только не говори, что охрана ни за что покушение бы не проспала. Те, что я видел, не почешутся, даже если всю лечебницу вынесут.

— Ее охрана на особом контроле, — заметил Федерико.

— Вот именно…

Беттини выразительно посмотрел на Федерико, который сразу вспомнил слова падре Маттео. О том, что Доменико знал своего убийцу. Убийцу, который смог отключить служебные артефакты. Это вроде бы говорило о работе преступника в Сыске, если бы не одно «но»: инор Аркури убедительно доказал, что служебные артефакты может отключить и тот, кто не работает в Сыске, но хорошо разбирается в запрещенных разделах магии.

— Если на Паолу собираются все списать, то живой она никому не выгодна, — с обескураживающей прямотой заявил Бонетти. — Я думаю, эту ночь ей не пережить: защиты в лице филларов у нее больше нет, а защита от ваших сотрудников не слишком надежна.

— Предлагаешь охранять ее самим?

— Когда я об этом заикнулся, мне заявили, что посторонних к Паоле не допустят. Представляешь, я — и вдруг посторонний!

Бонетти возмущенно посмотрел на капитана.

— О том, что вы не ладили, хорошо известно. Так что вполне объяснимо, почему тебя не хотят к ней допускать: боятся, что добьешь сам, — Федерико испытующе посмотрел на мага. Все же Микеле был с ним не слишком откровенен в том, что касалось артефакта. — И боюсь, у них есть на то основания.

Бонетти смутился.

— Орк тебя раздери, Рико! — проворчал он. — Да узнал я, узнал этот блок. Доволен? Ты же это и сам понял. Он к запретным разделам относится. А откуда мне знать такие вещи?

— Действительно, откуда? — делано удивился Федерико. — Может быть, из тех записок, что тебе достались вместе с домом? Но там лишь заметки, по которым ритуал не проведешь. Или у тебя еще что есть?

— Откуда? — вытаращился на него Бонетти. — Откуда ты знаешь? Я сам случайно тайник обнаружил, и не так давно.

— У меня свои источники информации, — усмехнулся Федерико.