Love is above all (СИ) - Кузнецова Екатерина "beaussible" - Страница 10

— Ну, я даже и не знаю, — Поля нежно коснулась моих губ, отчего в душе мигом всё затрепетало, и, как только я захотел углубить наш поцелуй, она слегка отстранилась от меня и попыталась скопировать мою «ехидную усмешку», что у неё, кстати, неплохо получилось. — Надеюсь, этого будет достаточно? — разумеется, нет, Пелагея Сергеевна.

— Какая ты у меня хитренькая. Не поверишь, но этого крайне мало, — ещё больше отстраняясь от Поли, я снова принялся щекотать её, не обращая внимания на её усердные попытки отбиться от меня.

— Ну, Димка, так нечестно, я думала, мы договорились, — и её великолепный смех вновь разнесся по всей квартире, заставляя нас обоих забыть обо всём на свете, кроме друг друга.

[…]

Продолжая сверлить белоснежный потолок своим мрачным взглядом, я горько усмехнулся и почувствовал, как слегка заслезились глаза. Я накрыл ладонями лицо, будто стараясь скрыться не только от кого-то, но, в первую очередь и от самого себя. Идиот. Какой же идиот. Только она могла заставить меня смеяться с ней до упаду, словно мы маленькие дети, напрочь забыв о времени и своих делах. Только с ней я ощущал этот мир совсем по-другому. Только от неё я по-настоящему хотел детей.

[…]

Апрель, 2016 год.

— Слушай, а кого бы ты больше хотел? Мальчишку или девчонку? — Поля лежала на моей груди, аккуратно вырисовывая на ней своим тонким пальчиком понятные только ей узоры, и слегка улыбалась.

— Интересные у нас разговоры пошли. Поля, неужели это то, что я думаю? — моё сердце бешено заколотилось, и, почувствовав это, Поля подняла на меня свои удивлённые глаза и по-детски засмеялась.

— Нет, пока нет, Димка, — вернув голову в исходное положение, она продолжила вырисовывать на моей груди красивые узоры.

— Я бы хотел и мальчишку, и девочонку, — мечтательно закатив глаза, я поцеловал Полю в макушку и слегка наклонил голову влево, чтобы видеть её милое личико. — Родишь мне сына и дочку? — серьезно посмотрев на Полю, я заметил, как в её глазах что-то заблестело, а на красивом лице расплылась широкая улыбка. Счастье. В её серо-зелёных глазках читалось именно оно.

— Димка, конечно, рожу. Только не обоих сразу, ладно? — комната моментально наполнилась весёлым смехом Пелагеи, которая едва успевала смахивать слёзки счастья со своего лица. Кто бы мог подумать, что ей так мало надо для счастья? Многие девушки сейчас, наоборот, открещиваются от разговоров про детей, а она так сильно мечтает стать матерью.

— А может, троих? — с улыбкой на лице, но на полном серьезе я взглянул Поле в глаза и уже через секунду почувствовал лёгкое прикосновение её губ на моих губах.

— Всё может быть, — Пелагея снова засмеялась и уткнулась носиком в мою грудь.

[…]

Дети. Господи, как сильно она хотела деток. В последний месяц наших отношений мы очень часто затрагивали эту тему. Я помню, как сильно билось моё сердце, когда я представлял, как буду забирать Пелагею с малышкой на руках из роддома или как буду сына или дочь учить кататься на велосипеде. Но этому просто не суждено было сбыться. Из-за меня. Я всё испортил. Сам испортил. И сейчас её мечта наконец-то осуществилась – она стала матерью, но только, к сожалению, уже не моего ребёнка.

[…]

Ноябрь, 2015 год.

— Знаешь, я никогда не чувствовала себя счастливее, чем сейчас, — мы с Полей стояли на крыше тридцатиэтажного дома и наслаждались обворожительным видом ночной Москвы. Невозможно передать, какие эмоции я испытывал в этот момент. С такой высоты всё казалось каким-то другим, маленьким, но очень завораживающим. Стоя позади Пелагеи, я крепко прижимал её к себе за талию и легонько целовал в макушку, вдыхая приятный аромат её волос. — Спасибо тебе за всё, — она неожиданно развернулась ко мне лицом и обхватила мою шею своими руками. — Знаешь, мне кажется, что только с тобой я поняла, какого это - по-настоящему жить. Ты показал мне этот мир совершенно с иной стороны, со стороны, которая понравилась мне гораздо больше. До встречи с тобой я жила по каким-то особым правилам, которые вовсе были мне и не нужны, у меня всегда всё было спланировано, я знала каждый свой последующий шаг при любых непредвиденных обстоятельствах, и только ты смог показать мне, каким прекрасным может быть этот мир, если хоть иногда жить не по заранее запланированному плану. Благодаря тебе я узнала, что такое настоящие эмоции, искрение чувства и железобетонная вера в себя и свои силы. Ты каждый день делаешь меня счастливой, просто просыпаясь рядом со мной. Я не знаю, где я так перед Богом отличилась, и за что мне такое счастье, но я никогда… — Поля остановилась на половине предложения, потому как слёзы, неожиданно выскользнувшие наружу, не давали ей спокойно договорить. Я аккуратно взял её личико в свои ладони и большими пальцами стирал дорожки слёз. Девочка моя, ты не можешь себе представить, какая ты сейчас красивая. Да, ты вся заплаканная, да, у тебя потекла тушь, да, ветер растрепал твои волосы, но твоя красота заключалась в другом – в глазах. Сейчас там было столько любви, столько искренности, что хотелось просто выть от счастья. — Слышишь? Я никогда тебя не отпущу и не потеряю. Я просто не смогу без тебя. Уже никогда. Понимаешь? Не отпускай меня никогда, — по её лицу текли слёзы, а в глазах читалось нескрываемое счастье, отчего я невольно улыбнулся. Прижав Полю к себе, я крепко обнял её за талию, а она, уткнувшись носиком мне в плечо, продолжала тихонько плакать. — Спасибо тебе. Спасибо за то, что делаешь меня самой счастливой, Витя.

[…]

Витя. Она называла меня так только в очень редких случаях, зная, что это имя для меня ассоциируется с чем-то родным и вечным. Чёрт. Да я бы всё сейчас отдал, лишь бы снова хоть один раз услышать это имя из её уст.

[…]

Припарковавшись на парковке «Останкино», я вышел из машины и медленным шагом направился в сторону входа. Так получилось, что сегодня я приехал раньше, чем требовалось, поэтому у меня оставалось ещё минут сорок свободного времени перед очень сложным рабочим днём. Выспаться ночью мне особо не удалось, но усталость тоже не одолевала, поэтому надеюсь, что день пройдёт без головных болей и многократных чашек кофе. В последнее время я и без того стал очень часто посещать кофейни, а, по словам Рудковской, это очень вредно для моего здоровья. Наверное, она была единственным человеком, который до сих пор не оставлял попыток вернуть меня к нормальному образу жизни. К сожалению, она зря старается.

Я уже почти дошел до входа, но резко остановился и очень удивился, когда среди машин заметил темно-синий мерседес, который принадлежал одной очень красивой белокурой особе. Неужели она не продала машину, когда переезжала в Соединённые Штаты?

[…]

— Полинка, конечно, мы с тобой встретимся, и я обязательно всё тебе расскажу, но чуть позже. Ладно? У нас сейчас «слепые прослушивания» начинаются, и я буду очень занята. Но через три дня я вся твоя, — я искренне засмеялась и облегченно выдохнула, когда услышала на том конце провода не менее искренний смех. Значит, больше не обижается.

— Ты меня, конечно, извини, подружка, но у тебя было целых две недели, и ты ни разу не позвонила мне и не рассказала о своём внезапном возвращении, — как бы Гагарина не пыталась сделать свой голос обиженным, я уже чувствовала – всё в порядке, я прощена. За это я её и любила. Она всегда могла меня понять, поддержать, никогда не осуждала меня за мои поступки и не упрекала ни в чём. Только с ней я чувствовала себя до ужаса спокойно и никогда не скрывала своих истинных эмоций и чувств.

— Да я все две недели дома просидела, квартиру заново обустраивала, сама понимаешь. Кстати, спасибо тебе, что отговорила меня тогда квартиру перед отъездом продавать, она сейчас мне очень пригодилась, — я слегка улыбнулась и присела на белый диванчик, стоявший слева от двери в моей гримерной. Да, если бы Гагарина тогда не настояла бы на том, чтобы я оставила свою квартиру в Москве, а не побежала её продавать, мне бы сейчас пришлось жить со своей мамой.