Полтора метра счастья (СИ) - "AlmaZa" - Страница 25

Ключ повернулся в замке, я успела услышать, но не успела ничего предпринять. В комнате было достаточно светло, чтобы Химчан, открывший дверь, сразу охватил взглядом происходящее. Видя моё красное и припухшее лицо (запах спиртного он тоже почувствовал), Хим швырнул ключи в сторону, загрохотавшие от такого обхождения с ними по столу. Не разуваясь, он буквально прыгнул на кровать, хватая меня и притягивая к себе.

— Шилла, боже мой… — Между нами была подушка, застрявшая под моей майкой. Он потянул её, но я придержала подушку на месте, пытаясь убрать его руку. — Что случилось, что с тобой? Почему ты плачешь?

— Сон… мне приснился сон… — стало стыдно мне за то, что он всё-таки увидел, как мне иногда бывает плохо. Но он вернулся, и те нервы, что держали меня в ежовых рукавицах, расслабились. — Я ждала ребенка… а тебя не было… но ты вернулся, Хим, вернулся…

— Господи, что ж такое-то, — обнял меня он, целуя, поглаживая. — Когда же ты перестанешь страдать из-за этого, что мне сделать для тебя, скажи, что? — Я, в неведении, мотала головой. Я не могла точно сказать, что принесет мне облегчение. — Зачем ты пила, Шилл?

— Я боялась… что ты не вернешься… мне страшно было, и одиноко… а у меня ничего от тебя не осталось бы…

— Прекрати, прекрати сейчас же! — Не мучаясь больше, он разорвал майку, убрал из-под неё подушку, оставив меня в одних трусиках, и хорошенько встряхнул. — Мне нужна только ты! Ты! Ты! И всё! Никого больше! Пошли к чертям все эти дети, все твои мечты и грёзы. Хочешь, чтобы я был эгоистом? Я могу им быть! Клал я болт на твои прибабахи, Шилла! Даже если ты захочешь детей — я не позволю тебе их завести, ясно? Ни усыновлять, ни удочерять — никак! Не нужны они мне! Я хочу, чтобы у меня была ты, и чтобы никто не мешался под ногами, когда я хочу с тобой спать, смеяться, ссориться, гулять! Я хочу, чтобы ты любила только меня, и никогда не разменивала свою любовь на какую-то ещё! Это тебе ясно? — Я захлопала изумленными глазами. — Ясно?! — тряхнул он меня ещё, зло и мощно. Я кивнула. — Вот и заруби себе это на носу, прежде чем начнешь корить себя за какие-то мифические недостатки, потому что для меня они — достоинства! — У меня что-то с похмелья ещё вертелось на языке о Соре и том, где он пропадал, но я увидела его руку, которой он держал моё плечо. Она была перевязана, забинтована по периметру ладони.

— Хим, что с твоей рукой? — осторожно взяла я её, и ему поздно было её отдергивать. — Где ты поранился? Как?

— Неважно, ничего серьёзного. — И всё-таки я разглядела ещё большую, чем обычная, бледность его кожи.

— Что с тобой случилось? Где ты был?

— Как-нибудь расскажу, — не повел он себя так же несговорчиво, как обычно.

— Ты был с Дэном, — заметила я. Глаза Химчана сверкнули.

— Женская связь работает безотказно, да? — слабо улыбнулся он.

— Как я только раньше не догадывалась звонить Херин и спрашивать… Хим, чем вы занимаетесь?

— Хорошо… давай я расскажу тебе этой ночью? Мне нужно кое-что сделать до этого…

— Почему не сейчас? — придерживая его раненную ладонь, я поцеловала её пальцы, прижимая их к губам. Химчан провел не контуженой рукой по моему подбородку.

— Это не только моя тайна. — Не спрашивая, почему я не иду на учебу, он уложил меня, пристроив мою голову на своём плече и прижавшись всё в той же куртке ко мне, вообще раздетой. Неровности ткани, пуговицы и молния впивались в кожу, но я с упоением уткнулась в Хима. — Думаю, она должна стать и твоей, но для начала давай поспим немного? Я не спал всю эту долгую и мрачную ночь.

* ципао — китайские платья

Истомлено-скорбные и какие-то обездвиженные, мы проснулись с Химом, найдя себя всё в той же позе, в обнимку. Время поджимало — мне нужно было ехать на работу, потому что учебу я проспала полностью. Быстро одевшись и перебрасываясь короткими фразами и вопросами (Не видел мою кофту? А тебе сегодня нужно в офис? Насыпь мне ещё ложку!), мы вышли на улицу и сели в машину, в которой ощутили чуть больше блаженства и прилив энергии. Перебежав по холодному ноябрьскому воздуху из подъезда до авто, глаза невольно открылись сильнее, кожу ухватило легким морозцем, день расшевелил сознание.

— Так ты расскажешь мне всё ночью? — Подвозя меня до работы, Хим уже явно жалел, что, сжалившись над моими слезами и тревогами, пообещал что-то. Теперь он тер губы друг о друга, размышляя. — Только попробуй передумать!

— Мне нужно спросить разрешения, Шилла. Я не могу своевольничать.

— У Дэна?

— В том числе. — Я вздохнула. Интересно, а насколько больше известно Херин? Её голос показался мне знающим, посвященным во что-то. Или она догадалась о чём-то, благодаря тому, что была, конечно, умнее меня.

— Сегодня ты домой вернёшься не поздно? — Я поцеловала его в щеку, выведя этим из раздумий. Он повернулся ко мне анфас, за что тут же получил ещё один поцелуй в губы. Мы как раз припарковались возле ресторана.

— Да, у меня не так много работы на этот раз… заехать за тобой после?

— Нет, лучше жди меня дома со сладостями и каким-нибудь вкусным чаем. Я сама доберусь. — Обняв его за шею, я замерла в этой позе на несколько мгновений, и отпустила его лишь после того, как он тоже меня поцеловал.

Сразу после открытия клиентов всегда мало, но в этот день они шли особенно неохотно. Было скучно и тоскливо, я поправляла разве что не со штангенциркулем и уровнем разложенные на столах приборы, тренировалась красиво складывать тканевые салфетки разным образом, поправляла не так давно развешенные декорации, воздвигнутые после того, как были сняты украшения одного из любимых праздников американцев — Хэллоуина. А на носу День Благодарения, а после Рождество… Я не знаю, выйдет ли это таким же радостным и светлым, как прошлое, когда я с совершенным оптимизмом смотрела в будущее, искренне веря, что все трудности в своей судьбе я пережила, и теперь меня ожидают только награды за терпение и безбрежное счастье. Никогда так нельзя думать — вот какой урок я получила в этом году.

Когда появилась Херин, я обрадовалась, а потом уже удивилась, не обнаружив с ней коляски и своей любимой крестницы. Поприветствовав её и проводив к столику — занятых было всего два, и выбирать можно было почти любой, — я усадила её возле окна в уголок, на мягкий диванчик, присев и сама. Не думаю, что я сильно нарушаю субординацию в данном случае: трудиться всё равно пока не над чем, а Херин моя родственница. Правда, я до сих пор не знала, как лучше её определять, как сестру мужа или как жену его брата? Капли не туманили вид дождливой улицы, стукаясь о козырек с внешней стороны здания и не достигая стекла. Уже темнело, но огни Нью-Йорка освещали хмурые сумерки.

— А где Бомми? — спросила я с беспокойством, чувствуя его же внутри Херин.

— Оставила на попечение нашего папы, — вздохнула она, сняв с рук перчатки и положив рядом с собой. Пока она разматывала шарф, я видела, что она продолжает сомневаться в правильности своего поступка, но надеется на лучший исход. — Хим поздно вернулся вчера?

— Вчера он вернулся сегодня, — вредно сложила я губы, сощурив глаза. — Утром.

— Вот и наш папа почти так же. — Молодая женщина пришла не есть, конечно, а поболтать для облегчения души, но меню всё равно ради приличия у меня попросила. Я сунула ей его и села обратно, напротив. — Я решила, что раз он сам не в силах остановиться и передохнуть, то нужно его к этому принудить. Нечестно, понимаю, козырять дочкой, но я верю, что хотя бы это приструнит его ненадолго, чтобы я перестала ломать голову над тем, где он и что делает. Он понятия не имеет, с какой скоростью улетают у меня успокаивающие средства… хватит, я хочу день спокойствия естественным путем!

— Почему ты ему не выговоришь это?

— Выговаривала… в мягкой форме. Но он же упрямый, как баран, осел, ишак и их гибрид какой-нибудь. Ссориться и спорить надоедает, не хочу. Пусть задумается над своим поведением. У тебя с Химом разве иначе?