Рассвет кровавой удачи (СИ) - "Ворон" - Страница 66

— Я просто проигнорирую это… Я второй капитан корабля «Опекун» типа дредноут. Являюсь варбоссом гильдии «Голос матери», которая целиком и полностью связана с этим кораблём. Наш создатель, а также хозяин — искусственный интеллект именуемый себя Штерн, которую мы все зовём матерью. На нашем корабле насчитывается более полтора сотен тысяч человек. У каждого есть своё предназначение и цель с самого его рождения. Наш экипаж состоит полностью из парней. Корабль большую часть времени находится в варпе. Что-то ещё хочешь знать?

— Ага. Понятно. Знаешь, мне только что хотелось сострить, но я понял, что это не нужно. Хороший ты гомункул. Ладно. У нас и так дел по самые уши. Твой талант пилота нам ещё пригодится. А про истребитель расскажешь позже, — Драгон уже собирался уходить, даже встал со стула для этой цели, но как подкошенный сел на место.

— Так просто? Даже не пришлось никого обманывать… Что с тобой, Драгон?! — Секас моментально оказался прямо перед капитаном и прислонился своим лбом к его замеряя, видимо, таким образом температуру. — Какой ты холодный… это даже немного приятно. Но не нормально. Тебе нужен постельный режим и крепкий сон, — с этими словами Секас ловко перетащил капитана на кровать и укрыл одеялом. Но капитан не менее ловко вывернулся и оказался прямо перед дверью.

— Сначала схожу на похороны моих товарищей. А ты, если хочешь, оставайся тут… — капитан опёрся на капельницу и вышел. Крайний раз кинув взгляд на Секаса, я едва заметил его беспокойство за капитана. Либо он сам не осознаёт своего к нему влечения, либо хорошо шифруется. Тут уж даже такой наблюдательный человек, как я, не разберётся.

На плацу полевого штаба стояло шесть средних транспортников и, по моим грубым подсчётам, полторы тысячи гробов. И как минимум десяток был накрыт знамёнами гильдии.

— Дамы и господа, — начал Сангвинин свою речь, стоя на высокой трибуне. Голос его резал по нервам своим холодом и безэмоциональностью. — Сегодня скорбный день. Мы провожаем в последний путь боевых товарищей. Каждый из них был хорошим другом, образцовым семьянином… и теперь их нет. Благодаря им всем, мы смогли защитить целостность нашей страны и самое главное — мир и покой простых граждан. Я не хочу делить их на граждан Империи и пиратов, потому что на поле боля все мы были равны и люди капитана Драгона сильно помогли нам, спася не один и не два десятка жизней, пожертвовав своей. И я считаю, что они достойны таких же почестей, как и военные Империи. Объявляю минуту молчания. Головные уборы снять, — воздух разрезал оружейный салют. Капитан выпрямился по стойке смирно и скинул с головы капюшон. Но было видно, что держаться в таком положении ему было трудно, но он прилагал последние силы. Это о многом говорит. Не каждый военный в таком состоянии вообще с постели поднимется, а он стоит. Думаю, если бы ни один из наших не погиб, то он так же стоял бы в этом строю просто потому, что они не сдались, не отошли, а встретили врага лицом к лицу и проиграли. Не потому что были слабы, а потому что враг оказался хитрее. Я уверен, что так и есть. — Головные уборы надеть.

— Мы закончили свои дела здесь… нам пора уходить… — прохрипел капитан и пошёл прочь, поминутно спотыкаясь и чуть ли не падая. Мне на минуту стало жалко его. Его и Струбцину, который заживо сгорел в своём танке, но перед этим смог забрать с собой с три десятка танков противника. Но я довольно быстро прогнал эти чувства прочь. У нас нет времени на жалость. Мы должны воевать.

Сразу после того, как мы вернулись, капитан лично вывел корабль с верфей и, приняв благодарность командования по внешней связи, мы ушли на маршевых прочь от этой планеты. И как только это случилось, капитан завалился в свою каюту, ухнув мёртвым телом на кровать. Этим он изрядно испугал спящего Секаса, который с испуганным вскриком упал с кровати, но быстро поднялся и посмотрел на капитана хозяйски — заботливым глазом. Затем аккуратно втащил его за ворот футболки на середину кровати, скинул с него ботинки и, устроившись рядом, укрыл его одеялом.

— Ты, часом, ничего не забыл, Октавиан? — не грозно, но с нажимом спросил я.

— Мне надо связаться с Матерью. Сид, проводи меня до узла связи. Будь другом, — ишь как заговорил. А как же всё его хамство и кич?

— Следуй за мной, чудо среднеполое… — я нехотя встал и, взяв Секаса за руку, потащил за собой. Но он своенравно вырвался из моих рук и целеустремлённо направился вперёд. Коротко хмыкнув, я пошёл за ним. Как бы не заблудился, капитан недоразвитый.

Заглянув сначала в ангар, Секас снял с капсулы модуль спасательного маяка и, придя на мостик, подключил его к консоли связи, затем появилась Нэнси, дала ему ощутимую затрещину, от которого он обижено взвыл и начал доказывать, что пытается сделать из «Арбалеста» большую антенну — усилитель узкого диапазона частот, чтобы связаться со своим кораблём. И ведь доказал. После этого Нэнси сама перенастроила системы связи в соответствии с требованиями и начала трансляцию сигнала в подпространство гиперпереходов, что расположилось между основными коридорами перехода — варп.

— Не работает! — гневно шикнула Нэнси, после получаса пустого транслирования сигнала в никуда, и уже замахнулась на Секаса своим детским, но довольно крепким с виду, кулачком, и это не смотря на то, что он был выше неё на полголовы. Но вдруг сонар засёк крупное возмущение подпространства. К нам что — то приближалось. Что-то очень крупное. Затем экран сонара окропился множеством сигнатур, выходящих из гиперперехода, которых с каждой секундой становилось только больше. Мельком посмотрев на экраны наружного наблюдения, я понял, что мы крупно вляпались — на нас со всех сторон выходили военные корабли всех мастей: крейсера, катера, истребители, корветы, эсминцы и так далее. И им буквально не было числа. Система перехвата буквально взвыла от количества нацеленного на нас оружия. — Какая… прелесть! — лицо Нэнси буквально исказилось в похотливо — садисткой гримасе наслаждения. Сейчас она была похожа на своего капитана в разгар схватки — те же черты лица, та же мимика, та же жажда крови и смертей. Кошмар. — Убить! Убить! Убить! Убить! Убить! Убить! Убить! Убить! Убить! Убить! Убить! Убить! Убить! Убить! Убить! — кричала она, активируя одну орудийную систему за другой и готовясь стрелять. Вот — вот начнётся такая свара, что-либо мы все умрём, либо разнесём половину вселенной, а потом все умрём. Вдруг сигнал тревоги стих. Я вновь поднял глаза на сонар и не поверил им — прямо рядом с нами, километрах в шестидесяти, если верить координатной сетке сонара, из варпа начало появляться нечто по-истине огромное. Одна эта сигнатура перекрыла весь экран сонара своим массивом. — Вот это размер! — восторженно вскричала Нэнси, вытирая рукавом потёкшие изо рта слюни. Одновременно с этим, я почувствовал серьёзные возмущения в потоке пространства-времени. И источник этого возмущения, если исходить из моего чутья и опыта отслеживания волн возмущения, находился в самом сердце «Арбалетста». — И тебя разнесу! Превращу в груду горящего металлолома! И… — капитан будто из тени возник, обняв сзади свою компаньонку и прикрыв её глаза своей трясущейся кистью. При этом жесте, Секас посмотрел на капитана с некой ревностью. Всё интереснее и интереснее…

— Довольно… это ни к чему хорошему не приведёт. Успокойся… — он говорил с некоторой хрипотой в голосе, да и вообще, складывалось такое впечатление, что он одной ногой уже в могиле. Взглянув на него через разлом, я понял в чём причина. Хроносферная Сущность практически полностью поглотила его, а пси-стабилизаторы уже не действовали или действовали слабо. Возможно, это связано с возмущениями, которые я уловил. Нэнси в его руках обмякла и медленно сползла вниз, распластавшись на холодном полу. В этот же момент возмущения прекратились. — Чей это флот? — спросил капитан ожившим голосом. Затем он посмотрел уставшим взглядом на Секаса, от чего он еле заметно смутился и уже открыл рот, чтобы что — то сказать, его опередил неизвестный женский голос.