От «Наутилуса» до батискафа - Латиль Пьер де - Страница 27

Поэтому «Галатея» в числе многих своих замечательных научных открытий привезла с собой из плавания нечто не менее интересное, чем морские животные, добытые с глубины 10 000 метров, а именно: точную карту рельефа Филиппинского желоба, который, как выяснилось, представляет собой настоящий подводный «каньон» гигантских размеров.

В штурманской рубке «Галатеи» жара превышает 50 градусов по Цельсию. Невзирая на это, тесное помещение все время полно народу. Каждому хочется взглянуть, как регистрирующий прибор ультразвукового эхолота вычерчивает на бумажной ленте кривую рельефа океанского дна; каждому хочется присутствовать при волнующей минуте, когда под килем «Галатеи» разверзнется бездна Филиппинского желоба.

8800 метров… 8900… Глубина океана уже превысила высоту Эвереста — величайшей вершины земного шара… 9000 метров… Затем в течение долгого времени эхолот показывает одну и ту же глубину, колеблющуюся между 9000 и 9100 метрами: ровное дно, удобное для драгирования. Конечно, это еще не самое глубокое место Филиппинского желоба, но, как говорит профессор Брун, «для начала совсем неплохо!» Драгирование на такой глубине оставит далеко позади все предыдущие «рекорды» глубоководного траления.

Теперь надо подождать, пока метеосводка, передаваемая радиостанцией Манилы (главный город Филиппин), даст прогноз устойчивой хорошей погоды. Драгирование на девятикилометровой глубине — операция длительная и чрезвычайно сложная; для проведения ее нужно абсолютно спокойное море. Если один из тех тайфунов, что так часто разгуливают по морю в этих широтах, налетит на «Галатею» в то время, когда траловая сеть будет находиться за бортом, придется оставить сеть на дне океана. Но сеть еще полбеды — на «Галатее» их несколько, — плохо, что трос при этом также будет потерян.

Этот стальной трос — единственный в мире: самый длинный из всех когда-либо изготовленных для подобных целей. Двенадцать километров длины! Для того чтобы облегчить его вес, сечение троса уменьшается по мере того, как груз, который он несет, делается легче. На верхнем конце, выдерживающем тяжесть всего троса и трала, сечение его равно 22 миллиметрам; нижний же конец, прикрепленный непосредственно к траловой сети, имеет всего лишь 9 миллиметров в поперечнике. Когда трос опущен в океан, вес его равен 10 тоннам[12].

Но вот метеосводка обещает наконец благоприятную погоду. Момент подходящий, надо немедленно им воспользоваться!

Нет, пока что не для глубоководного драгирования. «Галатея» располагает шестью видами траловых сетей: у одной — стальная пасть с закругленными углами, у другой — отверстие в форме треугольника; сеть для сельдей, сеть для креветок… Какой из них лучше воспользоваться в данном случае? Выбор зависит от характера океанского дна.

Ну хорошо. Раз геологам все равно надо взять со дна желоба пробы донных грунтов, начнем с них. На «Галатее» имеются два прибора для взятия таких проб: грунтовая трубка, которая, вонзившись в дно океана, вырезает из грунта длинную колонку осадочных пород, и дночерпатель Петерсена.

Дночерпатель Петерсена!

Профессор Брун принял решение.

Видели вы когда-нибудь, как разгружают уголь с помощью грейфера? По такому же точно принципу сконструирован и дночерпатель Петерсена. Пока прибор не коснулся дна, обе половинки его стального ковша широко раскрыты, словно гигантские челюсти; они захлопнутся от собственной тяжести, как только лебедка там, наверху, начнет выбирать трос. За последние несколько лет прибор Петерсена широко применялся в Скандинавских странах при исследованиях песчаного дна Северного и Балтийского морей. С его помощью можно, во-первых, выяснить характер поверхности океанского дна, а во-вторых, подсчитать количество морских червей, моллюсков и других животных, содержащихся в данном образчике грунта, и определить таким образом плотность населяющей придонный грунт фауны. Такие подсчеты имеют большое значение для ихтиологов, изучающих образ жизни различных рыб, и, следовательно, для научной организации рыбных промыслов.

В северных, сравнительно неглубоких морях, омывающих берега Скандинавских стран, дночерпатель Петерсена показал себя с самой лучшей стороны. Поэтому океанографы «Галатеи» решили испробовать его для работы на больших глубинах. В открытом океане, у берегов Африки, прибор действовал так же успешно на глубине 5000 метров. Но здесь, у Филиппин, этот «рекорд» придется удвоить.

Море все так же спокойно. Дно желоба все такое же ровное. Ну что ж, начнем!

Ковш подвешен на высоком кронштейне. Его стальные челюсти широко раскрыты, готовые вонзиться в океанское дно. Но они найдут свою добычу лишь на глубине 9 километров!

Дночерпатель медленно уходит под воду, и самый длинный в мире трос начинает плавно разматываться через блок кронштейна.

Всю ночь большая лебедка травит трос в черную глубину, затем сматывает его обратно на стальной барабан. Перед самым восходом солнца прибор показывается у борта в прозрачной воде. Стальные челюсти его крепко сжаты. Но внутри пусто… Впрочем, постойте, там все-таки что-то есть… Да, горсточка зеленоватого песку!

Когда дночерпатель опускали на дно Филиппинского желоба, один из участников экспедиции, американский ученый профессор Зобелл, о работе которого мы подробно расскажем дальше, поставил маленький любопытный опыт, наглядно демонстрирующий действие глубинного давления.

Зобелл взял несколько стеклянных шариков, поместил каждый в мешочек из плотного полотна и прикрепил шарики к самой нижней секции большого троса, на расстоянии двух метров друг от друга. Как они будут вести себя под давлением в 900 килограммов на один квадратный сантиметр? Результаты оказались самыми неожиданными и, что наиболее удивительно, совершенно разными!

Первый шарик цел. Что касается второго… его больше не существует. В полотняном мешочке зияет большая дыра. Колоссальное давление раздавило шарик, вернее, заставило его «взорваться», и сила этого «взрыва» пробила дырку в полотняном мешочке.

Третий и четвертый мешочки целы. Их осторожно вскрывают: стеклянные шарики тоже целы. А с пятым новая история! Нет, не пытайтесь догадаться, что случилось! Шарик наполовину наполнен водой. Глубинное давление «вогнало» воду внутрь шарика; стекло под его воздействием вело себя, как пористое тело.

Датские океанографы изумлены. Но, по правде говоря, им не следовало бы так сильно удивляться, потому что опыты, проведенные известным американским физиком, лауреатом Нобелевской премии Бредгеманом, уже привели к аналогичным результатам.

Шестой и седьмой шарики вели себя наиболее «логично». Давление в буквальном смысле слова стерло их в тончайший порошок, который, в свою очередь, спрессовался плотным комочком. Порошок оказался настолько тонким, что, даже растирая его между пальцами, невозможно было порезаться…

Тем временем физики «Галатеи» уже приготовились брать глубинные пробы морской воды с помощью батометров — приборов, которые опускаются на тросе в море до заданной глубины, наполняются там водой и автоматически закрываются, после чего их вытягивают обратно[13]. Одновременно физики собирались измерять температуру морской воды на различных глубинах, пользуясь специальными опрокидывающимися термометрами, которые перевертывают перед тем, как их начинают поднимать, чтобы колонка ртути оставалась на уровне, достигнутом ею в нужной точке погружения.

Трудность на этот раз заключалась в том, чтобы не дать батометрам и термометрам коснуться дна, так как удар о грунт мог повредить хрупкие приборы. Вместе с тем важно было опустить их как можно ближе к дну желоба, чтобы получить пробы воды из придонных слоев и измерить их температуру. Когда батометры и термометры были подняты, все увидели новые удивительные последствия колоссального глубинного давления: один из термометров разорвало с такой силой, что металлический футляр его был весь исцарапан.