Смерть в любом случае (СИ) - Бэйн Екатерина - Страница 16

— Телохранитель в платье — это еще более экзотично, чем телохранитель — женщина, — сказала она вслух, — кстати, если уж выбирать цвет платья, то лучше красное.

— Да! — оживилась Талаат, — вам точно пойдет красное!

— Да, на нем кровь не видна.

Служанка тяжело вздохнула и посмотрела на госпожу телохранительницу как на сумасшедшую.

— Я могу ходить по дому? — задала Нарсин интересующий ее вопрос.

— Конечно, — Талаат пожала плечами, — почему нет? Мы все ходим.

Исчерпывающе.

Прежде чем служанка ушла, девушка задала ей еще один немаловажный вопрос.

— А сколько у князя родственников?

— Этого никто не знает, — ответила та, — я имею в виду, точное число. Их слишком много. Да у меня, например, столько троюродных сестер и братьев, что я не всех смогу узнать в лицо.

— Я имею в виду совсем другое, — поправилась Нарсин, — здесь, в доме, сколько их?

— Ну, младшую княжну Кеарес вы уже видели. Потом, старшая княжна Манала. Правда, она очень редко покидает свои покои. И две средние княжны — Сати и Дашнайя. Вы их легко узнаете. Они — близнецы, а ходят всегда вместе.

— Понятно, — кивнула Нарсин, — это все?

— В данном случае, да. Но вообще, у князя много родственников и все они считают своим долгом навестить его хотя бы раз в месяц.

Разумеется, Нарсин в этом нисколько не сомневалась. Чем выше положение человека, тем больше у него родственников. Причем, зависимость эта прямая. И весь этот сонм родственников обожает ходить в гости к такому родичу, и чем чаще, тем лучше.

Талаат ушла, и Нарсин решила лечь спать. Завтра ей нужно было вставать гораздо раньше, чем она это делала в последнее время. Нужно было выспаться.

Месяц спустя Нарсин могла бы сказать, что ее жизнь на новом месте понемногу налаживается. Но весь этот месяц у нее было совершенно иное мнение обо всем этом. Каждую минуту этого невыносимо долгого месяца девушке хотелось бросить службу и уйти немедленно, как есть, не взяв ни единой вещички, просто, чтобы не отвлекаться и не терять время. Начать с того, что ее утренние тренировки с Сенмаром более всего напоминали элементарное избиение младенцев. Нарсин чувствовала себя чем-то вроде набитого сеном мешка, на котором опытный боец оттачивает свои лучшие удары. Именно таким мешком она и была для Сенмара. У нее было столько синяков на теле и в том числе на лице, что девушка сбилась со счета, а потом махнула рукой на неблагодарное дело подсчетов. Неблагодарное и бесполезное, потому что с каждым днем синяков становилось все больше. Если Сенмар до сих пор не покалечил ее, то это только благодаря какому-то невероятному везению.

Не нужно думать, будто Нарсин просто так стояла и покорно дожидалась тумаков старшего телохранителя. Разумеется, она вступала в схватку и даже давала сдачи. Но ее попытки казались поистине каплей в море по сравнению с полученным.

Талаат, увидев щедро разукрашенное тело Нарсин, когда та разделась, чтобы залезть в ванну, ахнула и долгие пять минут не была способна ни на какие действия и звуки. Служанка попросту впала в столбняк. Ее реакция немного повысила настроение девушки, и она бы непременно улыбнулась, если б не разбитая губа, которой было очень больно шевелить. А увесистый синяк на месте солнечного сплетения не позволял хохотать в голос. К тому же, у Нарсин было немного поводов для веселья.

Она пыталась терпеть и молчала. Пыталась, потому что это было невыносимо трудно. Давненько ее так не били. Когда-то, в процессе обучения ей нередко доставалось от отца и сестер, но те побои не шли ни в какое сравнение с нынешними. Ведь как ни крути, но в детстве ее должно быть щадили и били далеко не в полную силу. Но не теперь. Теперь все силы Нарсин шли на то, чтобы достойно встретить поражение, поскольку оно было неизбежным.

На занятное зрелище частенько собирались посмотреть слуги, что совершенно не добавляло Нарсин радости. Правда, через пару недель они исчезли. О причине можно было гадать и предполагать, что они не выдержали, но девушка подозревала, что им просто велели не приходить.

Второй месяц пошел легче, должно быть она просто привыкла каждый день получать тумаки и шишки. Но были и более светлые моменты. Вот уже вторую неделю Нарсин удавалось оказывать сопротивление, которое, конечно, нельзя было назвать достойным, но это было уже хоть на что-то похоже.

Направляясь к себе в комнату, чтобы переодеться после очередной тренировки, Нарсин шла медленно и как обычно, не смотрела по сторонам. Поэтому чей-то негромкий оклик оказался для нее новостью. Девушка остановилась и оглянулась.

Голос принадлежал младшей княжне Кеарес. До сих пор им не так везло на встречи, но сегодня был какой-то особенный день.

— Госпожа княжна, — Нарсин изобразила легкий кивок.

Кеарес широко распахнула глаза и даже рот полуоткрыла. Она рассматривала Нарсин и на ее лице был написан ужас.

— О боги, — прошептала она, — что с вами?

Нарсин вовсе не ожидала такой реакции, особенно сегодня. Сегодня в ее активе был лишь полновесный фингал под глазом и немного опухшее ухо. Точнее говоря, из видимых повреждений. И она вполне могла бы гордиться таким достижением. И главное, причина, по которой у нее сегодня было хорошее настроение, заключалась в том, что Сенмару на утренней тренировке досталось явно не как обычно. Сегодня боги были милостивы к ней или ей необыкновенно повезло, но Нарсин сумела оказать достойное сопротивление, ответить своему горячо любимому наставнику тремя наиболее удачными ударами, один из которых в кровь разбил ему нос. Так что, сегодня Нарсин была довольна и даже весела, если так можно выразиться.

Огромные глаза княжны и выражение ее лица вызывали в девушке легкое недоумение.

— Что со мной? А, это! — она небрежным жестом указала на синяк под глазом, — пустяки, госпожа. Случайно на кулак упала.

— Какой кошмар, — с истинно трагической интонацией проговорила Кеарес, — боги, вам должно быть очень больно?

— Немножко. Уже почти не болит.

— А почему вы хромаете?

Нарсин хромала потому, что вчера Сенмар наградил ее своим фирменным ударом в голень и боль была адской, лишь слегка поутихшей наутро. Но младшей княжне, конечно, об этом было знать вовсе необязательно.

— Ногу подвернула.

— Ужасно. Это просто ужасно, — Кеарес подошла к ней и осторожно, словно боясь, что она рассыплется, взяла за руку, — пойдемте.

— Куда? — немного опешила Нарсин.

С членами княжеской семьи спорить нельзя, но Кеарес всегда была немного странной и не вписывающейся в общую компанию княжной. И Манала, и две близняшки вполне отвечали всем требованиям: были высокомерны, немногословны, разряжены в пух и прах и всегда при многочисленной свите. Кеарес частенько ходила по дому в полном одиночестве, лишь в сопровождении своей кошки. Ее платья были хорошо сшиты, но скромны и не бросались в глаза.

— Идемте, идемте, — девушка повернулась и повела за собой Нарсин.

Той ничего не оставалось, как покориться. Хотя она предпочла бы другое. Для начала все-таки следовало помыться и переодеться, потом перевязать ногу и хоть немного перевести дух. Ходить за княжной в таком виде было по меньшей мере неучтиво.

Как оказалось, Кеарес привела Нарсин в свои покои. Разумеется, та никогда прежде здесь не бывала, но не узнать княжеские покои — это нужно совсем без ума быть.

— Садитесь, — княжна указала на низенький мягкий пуфик у окна, — Этан! — позвала она, — Этан, поди сюда!

На зов поспешила отозваться полная, добродушная женщина лет сорока пяти. Она была очень смуглой, отчего ее светлые одежды казались еще светлее.

— Посмотри на это, — Кеарес широким жестом указала на собирающуюся сесть девушку.

Эти слова заставили ее сначала застыть в полусогнутом положении, а потом снова выпрямиться. Что она сделала не так? Этан громко ахнула и всплеснула руками.

— Деточка! Кто это тебя так изукрасил?

Этот вопрос становился слишком навязчивым. За прошедшее время его задавали Нарсин бесчисленное множество раз, причем, в первую неделю ее пребывания здесь. Потом количество вопросов закономерно убавилось и вовсе исчезло, поскольку так ее отделать мог только один человек. Поэтому, в данную минуту Нарсин удивило лишь то, что во дворце нашелся единственный человек, не знающий этого.