Дорога длиною в жизнь - Людников Иван Ильич - Страница 22

Успех в тот период явно обозначился на участках 13, 60 и 38-й армий, находившихся севернее Киева. И если бы мы тогда располагали теми значительными силами, которые, как известно, застряли южнее Киева, между высотками букринского плацдарма, то, мне кажется, нам удалось бы раньше добиться более ощутимых результатов.

Но и теми силами, что находились в нашем распоряжении, было сделано все возможное. Родина высоко и достойно оценила подвиг первых героев Днепра. Достаточно сказать, что только в нашем корпусе девяносто четыре воина были удостоены звания Героя Советского Союза. Их имена были названы в первом Указе Президиума Верховного Совета СССР о награждении солдат и офицеров, отличившихся при форсировании Днепра севернее Киева.

Газета «Правда» в те дни писала: «Гитлеровские разбойники не понимали, что для всего советского народа Днепр — не просто широкая и глубокая река, а река — святыня, река — колыбель нашей культуры, река — носитель народных былин и дум…

Дорого расплатились немцы за попытку овладеть берегом Волги. Не забудет гитлеровская Германия сталинградского возмездия. Началась и расплата немцев за попытку использовать Днепр для своей защиты.

От Волги к Днепру — таков бесславный путь гитлеровцев в 1943 году».

От Волги к Днепру…

Читая Указ о присвоении звания Героя Советского Союза тем, кто отличился на Днепре, я радовался не только за офицеров и генералов нашего корпуса. Выше уже говорилось, что в составе 13-й армии сражалась и бывшая 138-я дивизия, ставшая на Волге 70-й гвардейской. В Указе были названы фамилии моих дорогих соратников по «Баррикадам» — Беребешкина, Коноваленко, Печенюка. А рядом с ними я прочитал фамилии командиров из нашего корпуса — генерала Казаряна, полковника Гудзя, — подполковников Жданова, Сташека, Шишкова, майора Сухарникова…

Но больше всего порадовало меня то, что в Указе было названо много фамилий солдат и сержантов. И, завершая рассказ о боях 15-го корпуса на трех переправах, я должен рассказать о них. О живых и мертвых. Я согласен с поэтом, который писал: «Кто погиб за Днепр, будет жить в веках, коль сражался он как герой…» Павшие на переправах герои заслужили право на бессмертие.

Итак, о живых и мертвых.

…В 310-м полку 8-й стрелковой дивизии служили два друга, два молодых разведчика. Одного звали Толей, другого Гаврюшей. В Указе они названы полностью: красноармеец Будник Гавриил Дмитриевич, красноармеец Жариков Анатолий Максимович. Судьба друзей интересна еще и тем, что дважды они оказались для всех нас «воскресшими из мертвых»: сначала на Днепре, а затем — через двадцать с лишним лет после войны.

Десять разведчиков 310-го полка вызвались добровольцами на первый баркас, который темной ночью отчаливал к правому берегу Днепра. Комбат Миронов сказал старшему группы разведчиков Жарикову: «Зацепитесь — начнем переправу всем батальоном».

Разведчики уже приблизились к противоположному берегу, когда случайная ракета осветила баркас и на него обрушился вражеский огонь. Гитлеровцы стали непрерывно пускать ракеты. В их ослепительном свете комбат Миронов видел, как затонул разбитый баркас, как под черной гладью реки скрылись наши солдаты. Он и доложил, что первая разведка не удалась, а десять добровольцев погибли.

Но еще задолго до рассвета значительно левее первоначально намеченной переправы к нашему берегу пристала утлая рыбачья лодчонка. Из нее, пошатываясь, выбрался контуженный Гаврюша Будник. Явившись к командиру, он рассказал, как они с Толей Жариковым уцепились за бревно, добрались до правого берега и проникли в тыл неприятеля. Будник набросал конфигурацию правого берега, а на карте комбата показал, где находятся вражеские батареи и где он оставил в засаде раненного в ногу Толю Жарикова. Данные разведчиков оказались очень ценными для полка, и тут же началась переправа.

Произошло это в ночь на 24 сентября. А Указ, которым Буднику и Жарикову присваивалось звание Героя Советского Союза, был опубликован 17 октября, и мы уже не смогли поздравить отважных друзей. Полк, в котором они служили, в середине октября оказался за Припятью в окружении. Прорвав огненное кольцо, наши бойцы и командиры ушли в лес, пробиваясь к дороге Овруч — Киев. Там встретились с партизанами. Генерал Сидор Артемьевич Ковпак поздравил наших разведчиков и показал им свежий номер газеты с Указом Президиума Верховного Совета СССР.

Я не знал всего этого до самых последних дней. И вот недавно увидел плакат. На нем были изображены Герои Советского Союза, несущие службу в войсках Министерства охраны общественного порядка. Поглядел — и глазам не поверил: с фотографии смотрел на меня бравый старшина сверхсрочной службы Гавриил Дмитриевич Будник, а под снимком — краткое описание его подвига и отзыв о нынешней службе…

Жив и фронтовой друг Будника — Анатолий Максимович Жариков. Ныне он преподаватель училища механизации в селе Ракитное, на Харьковщине.

…Командир 229-го полка той же дивизии подполковник Данила Кузьмич Шишков познакомил меня с сержантом Хаджаевым. В Указе он полностью именуется так: Касым Хаджаев Сайдасман.

Касым сухощав, подвижен, но в разговоре сдержан. Отличился еще на Десне, под селом Оболонье: его отделение первым прорвалось к траншеям противника. Двадцать гитлеровцев истребили тогда солдаты Хаджаева в рукопашной схватке… А потом был бой за село Кашевка на правом берегу Днепра. И здесь опять сержант Хаджаев проявил героизм.

— Хвалит тебя подполковник, — сказал я Хаджаеву. — К большой награде тебя представил.

— Меня одного? Зачем? — удивился Хаджаев. — Я — как все… Командир сказал: «На Днепре — не зевать». Мы не зеваем.

…В дивизии генерала Казаряна не было человека, кто бы не знал сержанта Павла Гурьянова.

Показывая мне реляцию на представление Павла Яковлевича Гурьянова, сержанта отдельной роты связи, к званию Героя Советского Союза, генерал Казарян горячо убеждал:

— Есть подвиги, которые совершают однажды. И награждают за них однажды. Наш Паша Гурьянов совершил их дважды, трижды… Мне порою кажется, он презирает даже смерть!

Об удивительном мужестве сержанта Гурьянова я услышал еще на Десне. В неимоверно трудных условиях ему удалось тогда обеспечить на переправе связь между полками, нарушенную в результате массированного огневого налета противника. На Днепре связисты Гурьянова сумели навести двойную линию — подводную и надводную. Уже сам этот факт был равносилен выдающемуся подвигу. Но этого мало. В течение всей переправы сержант курсировал в лодчонке от берега к берегу, чтобы немедленно устранить возможное повреждение.

— Я сам видел, как лавировала лодчонка Гурьянова между огненными разрывами… Я потрясен и восхищен, — закончил свой рассказ генерал Казарян.

С волнением слушая командира дивизии, я невольно вспомнил подвиг другого связиста. Уж коль зашла речь о беззаветной верности воинскому долгу, о смелости, перед которой отступает даже смерть, как не привести в пример младшего сержанта Василия Солдатенко, радиста из штаба корпуса!

Переправившись через Днепр, батальон 229-го полка вклинился во вражескую оборону так глубоко, что связь с ним была потеряна. Солдатенко отправился на розыски батальона и нашел его. Положение там создалось критическое. Отступая под натиском гитлеровцев, батальон едва удерживал рубеж, за которым уже негде было зацепиться. На этом рубеже и развернул рацию Солдатенко. Сообщив артиллеристам свои точные координаты, он вызвал огонь на себя. Атака неприятеля была отбита. На помощь нашему поредевшему батальону подоспело свежее подразделение.

…Совсем недавно я прочитал[16], что генерал-майор запаса А. А. Казарян разыскал одного из героев форсирования Днепра, бывшего командира орудийного расчета сержанта Ф. С. Попкова[17].

Не могу удержаться, чтобы не пересказать это сообщение:

…На рассвете, когда понтон с дивизионной пушкой отчалил от восточного берега, его пробило осколком вражеского снаряда. Понтон, а вместе с ним и пушка стали погружаться в воду. Приказав солдатам снять поясные ремни, Попков связал их, ими же обвязал пушку, чтобы не упустить ее, когда она даже скроется под водой. Пушку солдаты удерживали, пока не подошел другой понтон, на который и вытащили орудие.