Герман ведёт бригаду (Воспоминания партизана) - Воскресенский Михаил Леонидович - Страница 23

Часть бригады все же попала в окружение. К исходу дня комбриг приказал полку Ситдикова, сражавшемуся с врагом у Ново-Волосова и Луковищ, и полку Пахомова, отражавшему удар на Хозаново и Малыгино, оставить на рубежах сковывающие группы и сосредоточиться в районе населенного пункта Дрочкино. Отсюда наша ударная группировка в 17 часов внезапно обрушилась на гитлеровцев и прорвала окружение. Командир карателей послал к району отхода наших частей два танка, но когда они пришли, партизан и след простыл. Танки не вернулись обратно, подорвались на поставленных нами минах.

К вечеру бой затих. Каратели думали продолжить его на рассвете. Однако Герман за ночь сумел собрать основные отряды бригады в лощину, куда раньше по его приказу я отвел наши «тылы», оставил огневое прикрытие — большей частью ложное: два-три бойца на участке, — и увел нас в деревни Славковского и Пожеревицкого районов.

Утром 16 марта каратели обнаружили исчезновение партизан. Обозленные неудачей, главари экспедиции отдали приказ учинить расправу над жителями уцелевших деревень. В деревне Палицы гитлеровцы согнали стариков, женщин и детей в сарай и подожгли его. Никто из них не спасся. Те, кому удалось выбраться из пылающей постройки, пали от пуль фашистов-пулеметчиков, карауливших несчастных у дороги.

Карательная экспедиция продолжалась. 20 марта мы вновь с 7 часов утра и до позднего вечера отражали атаки фашистов, которые вели бой при поддержке восьми танков, десяти орудий и большого количества батальонных минометов. И в этом сражении, как и в предыдущем, наши бойцы проявили высокую отвагу и мужество. У меня сохранился черновик политдонесения, составленного мной и Исаевым сразу после боя. В нем есть такая запись:

«…В деревне Мыльнево на отряды Малюты и Мигрова наступало до трехсот немцев, пять танков, артиллерия и минометы. Бойцы, несмотря на то, что большинство участвует в таких боях впервые, не дрогнули. С выходом танков на линию огня бронебойщик Кузнецов подбил два танка, остальные танки повернули обратно. Немцы три раза переходили в атаку, но после каждой атаки под огнем наших бойцов бежали обратно.

К исходу дня партизаны выбили немцев из деревни, откуда они вели наступление. В этом бою особенно отличился пулеметчик Камагин, расстрелявший в упор двадцать гитлеровцев. Смело и храбро дрались пулеметчики Петров и Николаев, они обороняли важную высоту. Немцы несколько раз пытались взять эту высоту, но под огнем пулеметов Петрова и Николаева откатывались назад, неся большие потери. Тогда немцы сосредоточили по этой высоте ураганный огонь. Петров и Николаев погибли, но высоты не сдали».

Противник в течение девятичасового боя трижды крупными силами атаковал деревни Трубецково и Мыльнево и трижды терпел неудачу, встречая контратакующие цепи бойцов полков Худякова и Ситдикова. Четыре подбитых танка и одно разбитое орудие оставили фашисты на поле боя, когда во второй половине дня ударом с фланга они были сбиты с позиций одним из отрядов худяковского полка.

Штаб бригады с приданным ему отрядом остановился в деревне Навережье Пожеревицкого района, расположенной на берегу озера. Каратели вскоре наткнулись на нас, завязался бой. Деревня загорелась. Тогда мы перебрались по льду через озеро и заняли оборону на другом его берегу. Вместе с нами ушли жители деревни, многие из них стали партизанами.

Все отряды и службы штаба в этот день находились около командного пункта комбрига, который непосредственно сам направлял огонь наших пулеметов и минометов по противоположному берегу. К вечеру мы отошли на запад, где встретились со своими полками.

Против карательной экспедиции гитлеровцев в двадцатых числах марта рядом с нами сражались отряды бригады Рачкова и молодое партизанское соединение Карицкого.

Герман вообще считал даже временную скученность партизанских сил вредной для дела. В Ленинградский штаб партизанского движения Александр Викторович направил немало телеграмм, где просил настоять на том, чтобы командиры бригад и отрядов быстрее выходили в намеченные им штабом районы боевых действий. Нам он объяснял:

— Скученность невыгодна трижды. Во-первых, привлекает к району крупные силы карателей. А бои с ними сокращают нашу диверсионную и разведывательную работу. Во-вторых, ослабляется маневр, а он — одно из наших главных преимуществ. В-третьих, обостряется продовольственный вопрос.

Но когда дело принимало критический оборот, тут наш комбриг был всецело за товарищескую выручку и действия сообща. Так получилось и на этот раз. После сражения 20 марта фашистам удалось зажать отряды Карицкого и Рачкова, частично и наши, между озерами Сево и Чернозерье. Участок небольшой. Партизаны утомлены недельными боями. Повозки санитарных частей переполнены ранеными. Тут полумерами не обойдешься. Комбриги 2, 3 и 5 собрались на короткий военный совет. Герман предложил свой план:

— Действовать вначале всем, как одно соединение. Немцы уверены в успехе. Они знают, что мы измотаны и плохо у нас с боеприпасами. Чувствуют себя чуть ли не хозяевами положения. Разведку обстановки ведут слабо. Нужно немедленно воспользоваться этим. Сдерживая карателей самой малой толикой наших сил, ночью одной колонной двинуться на юго-восток. Маневр спасет бригады. А там опять врозь. И каждый по своему маршруту.

Рискованный план. Далеко ли могут уйти измученные люди, да еще имея громоздкие обозы? А если заметят каратели партизан на безлесных просторах в начале марша? Разгромом пахнет. Но иного выхода нет, придется рискнуть. И комбриги согласились с планом Германа, поручив ему общее командование. Карицкий спросил:

— А кто за кем пойдет на марше?

Александр Викторович положил на стол дымящуюся трубку, вынул из коробки три спички и, отвернувшись от Рачкова и Карицкого, обломал их:

— Решим самым демократическим путем. Длинная спичка — бригада в голове колонны, короткая — в арьергарде. Тяните.

Прикрывать отход — самое сложное в предстоящей операции — по жеребьевке выпало бригаде Карицкого.

Мы вышли в ночь на 24 марта 1943 года. Колонна растянулась почти на четыре километра. Люди передвигались с трудом. Шли, думая, что вот-вот ударят вражеские пушки и начнется неизбежный бой. Но и на этот раз расчет Германа оказался точным. Западня не захлопнулась, и каратели остались, как говорится, в дураках.

Мартовская карательная экспедиция не принесла Шпейману лавров «победителя партизан». Уничтожить бригады народных мстителей или хотя бы нанести им такой удар, после которого трудно было бы оправиться, карателям не удалось. Потери же у самих фашистов оказались весьма существенными. Из показаний гитлеровского штабного офицера, взятого бригадными разведчиками в плен весной 1943 года, нам стало известно, что в ставке командующего немецкими армиями группы «Север» выразили большое недовольство тем, что Шпейман не смог «пресечь враждебные германской армии действия красных лесных бандитов».

ТРЕЩАТ ТЫЛЫ ФАШИСТСКИЕ

После провала мартовской карательной экспедиции гитлеровцев мы напечатали листовку следующего содержания:

«Смерть немецким оккупантам!

Кровь за кровь!

Захватив районы Псковщины, немцы думали, что им удастся безнаказанно грабить добро наших колхозников, безнаказанно посылать их на каторжные работы и голодную смерть в Германию. Но просчитались гитлеровцы в своих планах. Вместо покорности население Псковщины взялось за оружие и в рядах бесстрашных партизан бьет немецких захватчиков. И вот фашистский зверь, почуяв скорый конец своего хозяйничания на нашей земле, обрушил свою злость на беззащитных людей.

15 марта немецко-фашистские каратели сожгли деревни Ровняк, Дубье, Хлуполово, Волосово, Луковищи, Палицы, Укреть и Ямицы Порховского района. Забрали весь скот и имущество колхозников, уцелевшее от пожара. В деревне Ровняк гитлеровцы убили двенадцать человек: троих мужчин, четырех женщин и пять детей, в деревне Фомкина Гора убито восемь человек, в деревне Заречье — шесть человек.