Завоевание полюсов - Пименова Эмилия Кирилловна - Страница 15

В начале XIX столетия интерес к антарктической области еще усилился уже по чисто экономическим причинам. Благодаря усиленной охоте и истреблению моржей и тюленей в северной полярной области число этих животных стало уменьшаться, и промышленники тогда обратили свои взоры на южную полярную область, где уже Куком было замечено богатство и разнообразие морской фауны. Южную полярную область стали посещать английские охотники на моржей, которые и проникли за южный полярный круг. Вилльям Смит и Брэнсфильд открыли за этим кругом совершенно обледенелые Ново-Южно-Шотландские острова и еще целый архипелаг, лежащий дальше к югу.

Многие другие промышленники, отправлявшиеся в Южный Ледовитый океан для охоты на морских зверей, сделали попутно важные географические открытия в этой области. Но Первой научной экспедицией, отправленной в южно-полярную область, была русская экспедиция под начальством Беллингсгаузена и Лазарева, одна из самых замечательных южно-полярных экспедиций прошлого века, открывшая за полярным кругом погребенные под снегом и льдом острова и землю Александра I. Эта была первая суша, открытая за полярным кругом.

Английский промышленник Джемс Веддель, плававший в Южно-полярном океане, сделал почти одновременно с русской экспедицией важные открытия в этой области. К югу от Южно-Оркнейских островов он увидал свободное от льда море, которое и названо его именем. Плывя дальше к югу по этому незамерзшему морю, он достиг 70°15′ южной широты. Но дальше идти не мог, так как корабли его находились в очень плачевном состоянии, экипаж был болен цынгой, что и принудило его к возвращению.

Все это были случайные открытия, сделанные промышленниками, которых привлекала в область Антарктики надежда на богатую добычу. Научные же исследования южно-полярных областей начались позднее, когда были отправлены туда одновременно три экспедиции: французская, американская и английская, работавшие там с 1838 г. по 1843 год. Самых больших успехов достигла английская экспедиция на кораблях «Эребус» и «Террор», под командой Джемса Клерка Росса и Фрэнсиса Крозье.

Американская экспедиция под начальством Чарльза Вилькса достигла берега антарктического материка, но этот берег, окруженный высокой ледяной стеной, не давал возможности высадиться. Вилькс прошел 2.300 километров вдоль побережья, которое впоследствии было названо землей Вилькса, но льды преградили ему дальнейший путь. Его карта, с нанесенными на ней открытиями, которые были сделаны обеими экспедициями, французской и американской, помогла Россу сделать важное открытие и совершить самое отважное плавание в истории Антарктической области. Росс не пошел по обследованному пути, а, вопреки полученным инструкциям, направился прямо к югу от острова Тасмании и достиг таким образом единственного места, где можно было проникнуть в глубь Антарктики без особых трудностей. Это свободное место, которое могло назваться «воротами Антарктики», было — «море Росса», служившее потом для всех последующих экспедиций местом, откуда они продвигались дальше в глубь антарктической области и производили свои исследования.

Росс достиг 78°10′ южной широты и три раза зимовал в южной полярной области, но несколько севернее полярного круга. Он открыл землю Виктории, окаймленную неприступной ледяной стеной — «великим ледовитым барьером», высотой в 50 метров. Экспедиция увидела целый ряд больших горных вершин и среди них гигантский конус, покрытый снегом и льдом, внезапно начавший извергать дым и пепел.

Конечно, это было совершенно неожиданное зрелище, поразившее путешественников. Этот, самый южный из всех действующих на земле вулканов, был назван по имени корабля экспедиции «Эребус», а другому вулкану, по соседству с ним, было дано название «Террор», по имени второго судна. Этот второй вулкан был несколько меньше первого.

Путешественники долго не могли оторвать глаз от такого удивительного зрелища, какое представляла огнедышащая гора среди полярных льдов и великой снежной пустыни. Но проникнуть за ледяной барьер им не удалось, и для Росса было большим разочарованием, что он так и не увидал конца ледяной преграды. Лишь в некоторых местах, где стена, совершенно отвесная и точно гладко срезанная, несколько понижалась, можно было увидеть широкую, покрытую снегом равнину, постепенно поднимающуюся и примыкающую вдали к горной цепи. С выступов же стены, над морем, всюду свешивались гигантские ледяные сосульки, — и это могло служить доказательством, что лед иногда тает, несмотря на то, что средняя температура самого теплого места в этой области все же бывает ниже нуля.

Каким опасностям подвергались оба корабля во время этого плавания, доказывает следующий рассказ самого Росса:

«Непроницаемая пелена тумана окутывала оба судна, и между ними вздымались и пенились волны, так что каждую минуту можно было ожидать столкновения. Чтобы не потерять друг друга в густом тумане, с обоих кораблей непрерывно стреляли и подавали сигналы. Но к ночи поднялся шторм, и море в одно мгновение поднялось на колоссальную высоту. Корабли были отнесены в густой лед и окружены твердыми, как камень, безудержно носящимися по морю ледяными глыбами, которые ударялись о борт кораблей, и суда так трещали и стонали, что в сердца самых стойких моряков прокрадывался ужас… Мы вдруг увидали перед собой настоящее чудовище в образе ледяной горы. Волны вздымались вокруг горы и свирепо ударяли своими покрытыми пеной верхушками на ее отвесные стены.

Одна волна подхватила „Террор“ и подняла корабль так высоко, что почти виден был киль. Корабль вертелся как волчок, но все-таки проскочил между двумя ледяными горами. Где находился „Эребус“, мы не знали. Во время собственной страшной опасности мы забыли о товарищах. Ночная тьма скрывала все. Мы зажгли синий свет, и к великой нашей радости нам тотчас же ответили на наш сигнал. Таким образам мы узнали, что „Эребус“ тоже спасся».

Ледяная гора.

Вернувшись из этого второго путешествия в Южнополярное море в апреле 1842 года и исправив повреждения своих кораблей, неутомимый путешественник в декабре того же года, снова снарядил корабли и отправился в свое третье и последнее путешествие. Правда, южный полюс им не был открыт, он оставался таким же далеким и неприступным, но Росс достиг наивысшей широты во время этого путешествия (71°30′ южной широты) и открыл путь к южному полюсу. Научные результаты его полярных экспедицией были громадны.

Магнитные наблюдения указывали на то, что магнитный полюс должен находиться на северо-западе ледяного барьера. Корабли подошли как можно ближе к ледяному барьеру и продолжали плыть вдоль него. По словам Росса в этом месте вышина стены достигала от 60 до 90 метров и стена представляла из себя совершенно ровную поверхность. Корабли плыли в течение пяти дней. В некоторых местах казалось, что ледяная стена достигает морского дна, в других же местах она была пловучая и тогда от нее отделялись многочисленные ледяные горы, изумительно красивые, но очень опасные для кораблей.

После экспедиции Джемса Росса наступил перерыв в истории антарктических путешествий, и это объясняется тем, что главное внимание большинства полярных исследователей было обращено в то время на Северный полюс. Корабли «Эребус» и «Террор», только что вернувшиеся с Россом из путешествия к Южному полюсу, сейчас же отправились в новую экспедицию к Северному полюсу под командой Джона Франклина и Крозье, из которой им уже не суждено было вернуться.

Однако, в конце XIX века интерес к южно-полярной области снова пробудился, и, главным образом, тут опять-таки повлияли экономические причины. Когда охотничий промысел в северных водах стал сильно падать, то взоры промышленников вновь обратились к Антарктике. В 1892 г. отправилась уже целая флотилия шотландских промышленников, и в этом путешествии участвовали два натуралиста и один художник.

Норвежский капитан Ларсен тоже отправился по поручению одного гамбургского торгового общества исследовать, насколько антарктические моря богаты тюленями и китами. Через два года после этого норвежское китобойное судно «Антарктик», под командой капитана Будля, проникло в глубь моря Росса. На этом пароходе находился в качестве простого матроса молодой норвежский натуралист Борхгревинк, с юных лет мечтавший об Антарктике. Описывая потом свое путешествие, Борхгревинк говорит: