Выбери любимый жанр

На кладбище Невинных (СИ) - Михайлова Ольга Николаевна - Страница 1


Изменить размер шрифта:

1

Ольга Николаевна Михайлова

На кладбище Невинных

Пролог

Тусклый свет уличного фонаря очерчивал вокруг себя размытый круг желтоватого света, в котором золотились листья клёнов и решётка кладбищенской ограды, а вдали, в вязких клоках вечернего тумана, темнели монументы надгробий. Филибер Риго, начальник полицейского патруля, совершая со своими людьми ежевечерний обход предместья, прошёл мимо южного фасада церкви Сент-Эсташ, миновал фонтан и в нерешительности остановился у резной решётки кладбища Невинных. Ещё час назад сержант заприметил возле мраморного памятника неподвижно сидящую на скамье женщину. Укутанная в тёмный плащ, она не сводила глаз с могилы.

Риго был не только полицейским, но и французом, к тому же — тридцатилетним, и потому он заметил, что дама молода и красива, а её причёска — заплетённые вокруг головы косы и эгретка с небольшим страусовым пером — соответствовали последнему капризу придворной моды. Риго уже видел такие причёски у многих титулованных особ у особняка маркиза де Вильруа, куда изволила прибыть в пятницу вечером дочь короля, охрана которой была поручена его начальнику.

Сержант несколько минут переминался с ноги на ногу, не решаясь окликнуть незнакомку, но странная неподвижность и остановившийся взгляд сидящей заставили его осторожно миновать ворота и подойти к женщине. Шаги его громко прохрустели по сухой листве, но фигура в чёрном плаще не шелохнулась.

— Мадемуазель…

Сержант не был трусом. Девять лет назад, в тысяча семьсот сорок первом году, сражаясь под началом знаменитого Шевера, командира гренадёрского полка, за эту кампанию произведённого в генерал-майоры, Филибер Риго первым бросился на штурм Праги, да и после, в полиции Парижа, тоже слыл смельчаком. Но теперь липкий ужас ледяным потом стёк по его вискам, земля, казалось, ушла из-под ног.

На чёрном бархате плаща на коленях бледной и неподвижной девицы покоилась костлявая длань скелета.

Часть первая

… Опустошено поле, истреблён хлеб и завяла маслина.

Препояшьтесь вретищем и плачьте, священники!

Книга пророка Иоиля.

Глава 1

Салон маркизы де Граммон. Таланты и поклонники.

— Дорогой граф, вы совсем забыли меня, — маркиза Присиль де Граммон приветливо протянула руки бледному мужчине, показавшемуся на пороге. Упрёк маркизы был несправедлив, появлялся граф д'Авранж у неё совсем нередко, но почему бы не порадовать гостя тонким знаком внимания?

Впрочем, особенно расшаркиваться перед графом она не собиралась: маркизе говорили, что он пишет прелестные стихи и весьма остроумен, однако никаких особых дарований в её салоне д'Авранж не обнаружил. Однако мадам де Граммон успокаивала себя тем, что публика тоже необходима.

Самой Присиль де Граммон недавно исполнилось семьдесят, но благодаря усилиям опытного куафёра ей нельзя было дать больше пятидесяти. Она весьма дорожила репутацией одной из самых праведных и мудрых женщин столицы, тем более что ни на что другое претендовать уже не могла, и подлинно гордилась своим салоном, где, по мнению всего Парижа, собирались самые умные мужчины и велись самые интересные разговоры. До недавнего времени её салон был в некоторой оппозиции двору, но с тех пор, как племянник маркизы, господин Машо д'Арнувиль, стал министром, фрондирование закончилось. Впрочем, маркиза никогда всерьёз и не интересовалась политикой. В молодости она боролась с вульгарностью нравов, обожала тонкость манер и дух галантности, бредила изысканными любовными приключениями, яростно спорила о проблемах любовной казуистики и кичилась познаниями в самых неудобоваримых науках. Теперь же ей льстила возможность считаться покровительницей искусств, она боготворила таланты, поштучно собирая их у себя, привечая и заманивая. И её усилия окупались. Наряду со знаменитыми парижскими салонами госпожи Дюдефан и мадам Жоффрен, салон маркизы де Граммон на площади Святого Людовика был в большой моде.

Сейчас, приняв загадочный вид, она добавила:

— Слышали последние новости?

— О, нет, что же случилось? — д'Авранж принял заинтересованный вид, хоть и не рассчитывал ни на что достойное внимания: в салоне старухи обычно циркулировали слухи трёхдневной давности.

Он не ошибся.

— Говорят, Вольтер окончательно порвал с двором и собирается по приглашению Фридриха поселиться в Берлине, — проронила маркиза, тонко улыбаясь графу сухими губами. — Реми де Шатегонтье, циник чёртов, заключил с графом Лоло пари на тысячу ливров, что он и там долго не задержится.

Граф уже знал эту новость от самого Реми, но сделал вид, что слышит её впервые.

— Надо же…  — Камиль д'Авранж любезно улыбнулся маркизе. — Впрочем, что удивляться? Великий человек редко способен уместиться в рамках сврего круга.

Сам д'Авранж, потомок тех, кто воинской доблестью пробивал себе путь наверх, являл разительный контраст мужеству предков: был тощ, бледен и казался чахоточным. Враги считали, что он уродлив, как горгулья, но друзья полагали, что у графа умное лицо. Трудно было сказать, сколько лет д'Авранжу: недоброжелатели обычно давали сорок с хвостиком, но знавшие его близко говорили о тридцати. Граф слыл ярым поклонником Вольтера и гордился наименованием «либертина», проповедуя свободу от предрассудков.

Маркиза любезно указала ему на дверь в зал, с улыбкой обронив, что ему не придётся скучать в одиночестве. И точно: в гостиной д'Авранж сразу заметил иезуита в чёрной сутане и нахмурился. Принесло же его!

Аббат Джоэлле ди Сансеверино, которого в салоне на галльский манер звали Жоэль де Сен-Северен, был окружным деканом собора Сен-Сюльпис. Д'Авранж знал, что аббат настойчиво приглашался сюда маркизой, считавшей, что присутствие духовной персоны создаёт в салоне атмосферу «возвышенной духовности», однако те священнослужители, которых графу доселе доводилось встречать в светских гостиных, создавали там, на его взгляд, только дух затхлого резонёрства и отменной скуки.

Но аббат Жоэль, родовитый, состоятельный и безукоризненно обходительный, резонёром, надо признать, не был. Не был и скучен, к тому же — весьма нравился особам прекрасного пола. И немудрено: лицо итальянца несло печать изящества и одухотворённости, удивительной густоты пепельно-белокурые волосы, чуть припудренные и уложенные в модную причёску «крыло голубя», очень шли ему, и лишь глаза, туманные и скорбные, казались чужими на этом тонком красивом лице.

Однако именно эти глаза, опушённые веерами тёмных ресниц, безмерно восхищали женщин. «В них можно увязнуть, как в трясине», — кокетливо обронила третьего дня герцогиня де Буффлёр, всем своим видом выражая, однако, полную готовность застрять в болоте глаз мсье Жоэля — и надолго. Юная же красавица Розалин де Монфор-Ламори сказала намедни маркизу де Вильруа, что аббат де Сен-Северен — самый красивый мужчина в Париже. Кому же это понравится, помилуйте?

Граф д'Авранж в обществе чаще всего делал вид, что почти не знает де Сен-Северена. На вопросы знакомых, как он находит священника, неизменно с некоторой долей напускного легкомыслия отвечал, что с аббатом можно иногда коротко поговорить о вечном. Правда, лицо его при этом несколько перекашивалось.

На самом же деле Камиля д'Авранжа с Жоэлем де Сен-Севереном связывали отношения давние и напряжённые. Жизнь постоянно сводила их, и первое столкновение произошло ещё в иезуитском колледже Святого Людовика. Двое одарённых юношей всегда были соперниками, причём не только в ратных поединках и интеллектуальных занятиях. Обоих угораздило влюбиться — со всем пылом юности — в одну девицу. Красавица Мари не досталась никому, но успела подарить одному — свою благосклонность, а другого — наделить мужественностью. Обстоятельства случившегося были столь скорбны, что и сегодня, десятилетие спустя, при воспоминании об этом лицо Камиля д'Авранжа кривилось нервной судорогой, а Жоэль де Сен-Северен бледнел. Ни один из них не мог избыть памяти о былом, но если д'Авранж искал забвения в разврате, то Сен-Северен — в монашестве.

1
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело