Взрывная натура - Богданова Екатерина (1) - Страница 15

Под конец маг перешел на яростный рык, я конечно же испугалась, и смысл его вопроса прошел как-то мимо меня.

— Я жду ответа! — потребовал магистр.

— Я, знаете ли… — залепетала я, облизывая вновь пересохшие губы. — Голова болит, повторите вопрос, пожалуйста, — закончила совсем невнятным шепотом.

— Это издевательство какое-то, — глухо произнес куратор.

После чего схватил меня за голову обеими руками (проскользнула мысль: «Убивать будет»), и рявкнул:

— Глаза открыла, живо!

Я уставилась на него, широко распахнув глаза и откровенно трясясь от страха.

— Да не дрожи ты, — раздраженно приказал Крант.

Задрожала еще сильнее. А потом и вовсе от ужаса завыла, потому что произошло нечто совершенно невероятное! Стоит этот магистр надо мной, за голову держит, наклонился, а у него из глаз золотистое свечение льется, и прямо в мои глаза! И даже зажмуриться не получается. А свечение все ярче, глаза печет, слезы по щекам ручьями, не вижу ничего.

«Сейчас глаза выжжет, а то и вообще мозги сварятся», — мелькнула ужасающая мысль. На ощупь вцепилась в его запястья, пытаясь оторвать руки от своей головы, а не получается. Силищи-то в нем столько, что мне и в лучшие времена не тягаться, а тут ослабевшая совсем, еще и от страха все тело сводит.

И вдруг все прекратилось. Лежу я, ничего не вижу, продолжаю цепляться за руки куратора как за последний оплот материальности окружающего мира, а слезы все сильнее, и трясет так, что зубы стучат. Истерика у меня, в общем, приключилась. Качественная такая истерика, по всем канонам, с завыванием, судорожными всхлипами и полным отсутствием контроля.

Пришла в себя, сидя на кровати и уткнувшись в чью-то грудь, еще и обнимает кто-то и по спине успокаивающе гладит. Продолжая вздрагивать и всхлипывать, проморгалась, подняла голову, увидела, кому я тут сорочку на груди увлажняю, и так в сторону шарахнулась, что наверняка с кровати свалилась бы. Но магистр Крант удержал, прижал к себе еще крепче. А когда, продолжая всхлипывать и трястись, я начала вырываться, вообще на колени к себе пересадил. И вот тут я, наверное, даже дышать от ужаса перестала бы, но всхлипы эти… А когда после истерики постоянно судорожно всхлипываешь, не дышать не получается. И трясет, и сказать ничего не можешь, потому что зубы отбивают свой затейливый ритм.

Через всю эту какофонию я не сразу начала различать растерянный шепот магистра:

— Да я же только энергией поделился, чего так бояться-то? Ладно бы еще в ауру вмешательство было, а тут… — ворчал куратор Крант, продолжая как-то остервенело гладить меня по спине. — Ничего же страшного…

Так нас и застали институтский целитель и дедушка — я сижу на коленях у магистра, дрожу вся и пошевелиться боюсь, а он меня по спине нервно поглаживает и ворчит.

— Что здесь происходит?! — завопил… нет, не целитель — дедушка.

Меня тут же ссадили с колен и подчеркнуто вежливо отошли подальше.

Целитель стремительно подошел, не обращая внимания на то, что у меня все лицо мокрое от слез, схватил за подбородок, заставил запрокинуть голову, вгляделся в глаза и вынес вердикт:

— Перенасыщение. Эмоциональный фон нарушен вторжением чуждой энергии, — и повернулся к куратору: — Вы осознаете, что девочка могла получить нервный срыв?

— Я контролировал ситуацию, — сухо ответил магистр Крант.

— А это, по-вашему, результат превеликой благодарности за вашу небывалую щедрость? — возмущенно выпалил целитель, указав на меня. — Я, конечно, все понимаю и преклоняюсь перед вашими заслугами, но даже вам не позволю столь жестоко обращаться со своей пациенткой. Допросить девушку вы могли и завтра, после того как она восстановилась бы естественным путем! Не думаю, что за сутки произошло бы что-то, кардинально изменившее уже свершившееся происшествие.

Дедушка на протяжении всей эмоциональной тирады целителя сверлил гневным взглядом магистра. Сам же Крант стоял непоколебимый как скала, и даже лицо его ничего не выражало… вплоть до слов дедули. А произнес дедушка следующее:

— Я подписался под вашими чрезмерно завышенными требованиями, но в договоре, насколько я помню, также присутствовал пункт об обеспечении безопасности моей внучки. Вы, со своей стороны, нарушили соглашение, в связи с чем считаю недопустимым предъявление Даяне каких-либо обвинений.

Крант скривился, смерил дедулю пристальным взглядом и ответил:

— Я и не собирался выдвигать обвинения. Целью моего визита было только получение информации о произошедшем.

— Завтра получите, когда студентка полностью восстановится, — вставил целитель.

— Она уже восстановилась, — с изрядной долей ехидства ответил куратор.

И тут я поняла, что действительно хорошо себя чувствую: нет ни боли, ни усталости. Остался только страх перед магистром, какой-то глубинный, инстинктивный ужас, укоренившийся на уровне подсознания. Как только вспомню его глаза, из которых льется слепящий свет, так сразу забиться в угол хочется и голову руками прикрыть. Ну и еще кожа на спине горит, натер он ее, что ли, пока меня «успокаивал»?

— А можно мне домой? — нервно пропищала я, с мольбой посмотрев на целителя.

— Сейчас проверю еще раз, чтобы убедиться, что вы полностью восстановились, и можете идти, — улыбнулся целитель.

Магистр Тэран Крант молча и подчеркнуто недовольно покинул палату, напоследок смерив многообещающим взглядом. То есть он меня еще и виноватой во всем считает?! Просто замечательно!

Целитель быстро просканировал меня, заверил, что все хорошо, и тоже вышел. Дедушка подошел, погладил меня по щеке, устало вздохнул и протянул сверток с одеждой. И я только сейчас заметила, что облачена в бесформенную длинную сорочку, какие выдают в лазаретах.

На мой удивленный взгляд дедушка ответил грустной улыбкой и тихими словами:

— Твоя одежда была вся в крови, девочка моя.

Пожалуй, я только сейчас осознала, насколько сильно пострадала… И зачем мне эта учеба, спрашивается? Да я такими темпами и до конца первого семестра не доживу!

— Переодевайся, я подожду за дверью, — похлопав меня по руке, проговорил дедушка и вышел.

Одевалась я быстро, хотелось как можно скорее покинуть стены не принесшего мне пока ничего хорошего института.

Оказавшись дома, я сразу же заперлась в ванной, наотрез отказавшись обсуждать с дедушкой произошедшее, и часа на два пропала для всего мира. Периодически остывающую воду меняла четыре раза, кожа уже вся скукожилась от излишней влаги, но я все лежала и лежала в воде, а избавиться от жжения на спине никак не удавалось. И не то чтобы это было действительно жжение, но мне все казалось, что рука магистра Кранта продолжает гладить меня по спине — одновременно неприятное и в то же время какое-то завораживающее чувство. И его глаза, из которых льется слепящий свет… стоило только зажмуриться, как я вновь будто оказывалась там, в палате, прижатая к кровати и не имеющая никакой возможности остановить это.

Из раздумий вырвал громкий стук в дверь, за которым последовало требование до боли знакомым голосом.

— Даюсь, выходи, я тебя уже заждался, — заявил… ну да, Сан.

Как он здесь оказался? И почему дедушка его опять впустил? Да не просто в дом, а в мою спальню!

Я застонала и погрузилась в уже опять остывшую воду с головой. Но жабрами за свою недолгую жизнь я не обзавелась, да и вряд ли наглого полуэльфа удержит дверь. Так что придется выходить, иначе он, чего доброго, еще и в ванную ввалится, с него станется.

Когда я, закутавшись поплотнее в халат, вышла из ванной, Санье в моей спальне не обнаружился. Но, уже убедившись в том, что этот ушастый наглец никогда не отступает, я была уверена, что он ждет меня где-то в недрах дома, не удивлюсь, если за чашечкой чая и светской беседой с дедушкой. Поэтому я поторопилась переодеться в домашнее платье, специально выбрала самое жуткое из имеющихся в гардеробе, противно-болотного цвета, длиной до пола, бесформенное и без ремешка — может, хоть это рыжего доставалу отпугнет. Высушила волосы полотенцем, но не стала их расчесывать и укладывать, посмотрелась в зеркало, чтобы убедиться, что выгляжу хуже некуда, — бледная, растрепанная, глаза красные и припухшие от слез, нос тоже слегка красноват, «красавица», в общем. Удовлетворилась результатом и пошла искать гостя.