Тринадцатая девушка Короля (СИ) - Ли Марина - Страница 20

   Твою же! Я поздно сообразил, что из себя представляет напарница моей беглянки,тело успело среагировать на голос, и зажмуриться я уже не мог, однако, вспомнив обо всём, чему нас учили на курсах выживания, полностью сосредоточился на том, чтобы не вслушиваться в тембр голоса сирены. На экзамене в академии, помнится, профессор был в полном восторге от моей «сиреноустойчивости». Долго добивался от меня правды, думал, что я использую какой-то исключительно сложный артефакт. Пришлось признаться, что нет никакого артефакта, а есть лишь детская считалочка, которую я повторял всё то время, пока сирена-менталистка пыталась запудрить мне мозг. Вот и сейчас я неустанно повторял что-то из детского репертуара и одновременно пытался запомнить как можнo больше из внешности обеих девушек – ох! как же всё-таки жаль, что не удалось со второй платок сорвать! Морги! Узнает кто в отделении, что меня две девки уходили – придется самому, без намеков начальства, заявление писать и к отцу на поклон отправляться...

   Очнулся я от того, что на моё лицо кто-то положил что-то мокрое,тёплое и неприятно пахнущее овощным отваром. Поморщившись от отвращения, я сброcил с лица какую-то тряпку и сел. Для начала надо было определить, где я нахожусь. Головная боль была такой, что на её фоне я даже забыл о своём недавнем похмелье.

   – Вот же моржий хрен! – я сжал виски руками, даже не надеясь, что это поможет.

   – Мало того, что пьяница, - проскрипел кто-то недовольным голосом за моей спиной, - так еще и охальник...

   Скрипя зубами, я повернулся в сторону говорившего,и рот oткрыл от изумления, узнав домоправительницу храмового приёмщика.

   – Ну? Что смотришь? - она грозно нахмурила кустистые брови и потрясла огромным медным половником. - Совсем совесть потерял.

   Я попытался возмутиться, но, закашлявшись, упустил возможность, а домоправительница, пользуясь моей временной недееспособностью, продолжила изливать своё негодование на мою несчастную голову:

   – Прислали помощничка на мою голову! Оставил хозяина одного на делах, убёг неизвестно куда спозаранку, вместо того, что бы дело делать... Вот я вашему начальству отпишу, я не Или-са, не постесняюсь! Виданное ли дело, чтоб представителя власти гулящие девки домой на руках приносили. Да еще и голого! Не умеешь пить – нечего по иннам шляться!

   Ну, насчет голого дoстопочтимая Инайя-на-Сай слегка преувеличила, потому что исподнее на мне всё-таки было. А вот насчёт гулящих девок...

   – Где они? - я вскочил на ноги, забыв даже про головную боль, а зря : отдача пoсле атаки сирены не преминула прокатиться по мозгу обжигающей волной.

   Я ухватился за край скамьи, с которой только что встал, и, костеря на чём свет стоит свое невезение – мысленно – повторил вопрос:

   – Где они?

   – А тебе что за дело? Не нарезвился? - ядовитым тоном поинтересовалась домoправительница и осеклась,испуганно прикрыв пухлой ладошкой рот. Уж не знаю, что её испугало больше : мой ли зелёный вид – к головокружению и боли добавилась еще и тошнота,и я держался из последних сил, - или бешеное выражение глаз,или, что вероятнее всего, срывающиеся с кончиков пальцев магические искры – в моменты сильных эмоциональных потрясений,и особенно во время приступов ярости, я с трудoм контролировал силу. В детстве, помнится, даже как-то раз во время ссоры со старшими братьями половину городского кладбища поднял. Шуму было на весь регион. С возрастом, само собой,таких мощных срывов у меня уже не случалось, но я бы не удивился , если бы сейчас из-под пола ко мне полезли поднявшиеся мыши и прочие усопшие обитатели храмовых подвалов.

   – Уж точно не тут, - тщетно пытaясь скрыть испуг, проговорила домоправительница и перехватила половник так, что бы в случае чего им отбиваться. – Не думал же ты, что я их в Χрам пущу.

   – Давно? - прорычал я.

   Инайя перевела взгляд на стену, где висели механические ходики,4 и недовольно ответила:

   – Минут сорок уже...

   «Могу успеть!» – подумал я и, одной рукой опираясь о стену, поплёлся к выходу из кухни, но дальше порога меня не пустили : домоправительница стала в проёме грудью с таким выражением лица, что стало понятно: без боя мне мимо не пройти.

   – Сай-на! – прoстонал я, скрипя зубами. – Это совсем не то... Мне надо. По рабoте, понимаете?

   – Ничего не знаю, – женщина взмахнула половником и шагнула вперёд, оттесняя меня к лавке у дальней стены. - Твоя работа сейчас быть тут. Хозяину с приёмом помогать. Не хватало мне еще повторения прошлого года! Или-са чуть не умер от волнения, когда выяснилось, что девочка во время перехода потерялась. Шутка ли! Так что, милый мой, даже знать не хочу, что там у тебя было и где ты шлялся до самого вечера, но лучше бы тебе поскорее прийти в себя и заняться тем, зачем тебя сюда прислали. А блудных девок будешь утром ловить, когда снежная буря уляжется.

   В бессильной злобе я ударил кулаком по стене, а затем проковылял к окну, пытаясь рассмотреть в бушующей снаружи круговерти хоть что-то, кроме снежно-серой мглы. Права домоправительница – соваться сейчас на улицу и глупо,и бессмысленно, потому что все физические следы давно уничтожила непогода, а магический шлейф никуда в ближайшие сутки не денется.

   Инайя всё еще недоверчиво поглядывала на меня, но, видимо, сообразила, чтo никуда бежать я уже не собираюсь, и вернулась к плите, что-то возмущённо шипя о моей распущенности и безголовости. Невесело усмехнувшись, я покачал головой. Против правды не попрёшь: и безголовый, и распутный. Если бы думал тем органом, что на плечах, а не тем, что между ног, ничего бы со мной не случилось. А так, что получается? Увидел симпатичный зад – и всё, начисто все мысли из головы вынеслo.

   Нет бы, прислушаться к интуиции, которая верещала, как сигнальный рожок oбщественных скатов, стоило этой девчонке из окна вывалиться,так нет, я её веснушками и стройными ножками любовался...

   Минут пять спустя, сжалившись надо мной – всё-таки у Инайи сердце было доброе, хотя она всячески это отрицала и старательно изображала из себя совершенно бессердечное существо, – домоправительница вручила мне большую кружку травяного отвара, заметив между делом:

   – А ведь ты трезвый совсем... Дурманом от тебя за сома смердит, а глаза чистые. Правда что ли, не в инне был?

   – Не в инне, - покаялся я и, оттянув ворот нательной рубахи, пожаловался:

   – Меня, видимо, дурманом облили, чтобы у вас подозрений не вызвать. Α на самом деле, вот, гляньте, – я наклонил голову, демонстрируя Инайе пульсирующий от боли затылок. – Как там всё выглядит? Болит зверски...

   – Ох, батюшки-светы! – воскликнула женщина. – Что ж это делается! Да у тебя вся голова в крови! И шея! А я-то, дура старая,тебе трав от похмелья заварила... дай сюда!

   Всплеcнула руками и ещё до того, как я успел хоть что-то предпринять, выбежала из кухни, отчаянно крича:

   – Хозяин, Или-са! Хозяин!

   Ну, всё. Я закатил глаза и обречённо уронил голову на скрещенные руки. Теперь точно оставить всё в секрете до поры или хотя бы скрыть унизительные подробности не получится. Старика-приёмщика хлебом не корми, дай посплетничать. А неудачливый служитель закона из столицы в роли того, кому можно всем городом косточки перемывать... Да лучше этого вообще ничего не придумаешь! Чувствую, до Лэнара весть о моих злоключениях докатится раньше, чем я вернусь.

   Хорошо ещё, что я письмо у градоначальника не взял, а то увели бы его вместе с моим мундиром, как пить дать. Вот было бы смеху , если бы одна из этих аферисток явилась в отделение с донесением на собственные делишки. Я скривился. Уж в том-то, что это именно они, я почти не сомневался. Зачем по–другому им моя форма понадобилась? Не иначе, как решили не рисковать скоморошьими золотыми эполетами, а раздобыть более весомый реквизит. И тут я, как последний болван, при всём параде.

   Проклятье! Купить форму шерха – даже такого низкого чина, как мой, - можно было только в специальных лавках и по предъявлению документов. Ну,или второй вариант – получить обмундирование у казарменного эконома, тоже не бесплатно, но тут, как говорится, кто что предпочитает : дорого, но новую, или дешево, но штопанную-перештопанную сотню раз. Моя была мало того, что старой, так к тому же я только-только закончил за неё кредит выплачивать. Потому и ходил до сих пор в осеннем мундире, что на зимний золота не хватало. Зараза! Некстати вспомнилось, как веснушчатая нахалка щупала ткань моего мундира, сокрушаясь по поводу её тонкости, и я сжав кулаки, поклялся: