Лабутены для Золушки - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 56

Напарник научил его пользоваться оружием: заряжать, носить так, чтобы можно было быстро вскинуть и выстрелить, а главное – научил попадать в цель.

– Выстрелишь двести раз – и будешь средним стрелком, – улыбаясь, открыл секрет он. – После двух тысяч выстрелов станешь мастером!

До двух тысяч выстрелов дело не дошло, но вертолет трижды привозил по две сотни патронов, Всевышний удивлялся – с кем они тут воюют… Но Дмитрий действительно научился неплохо стрелять.

Провернув затвор, Дмитрий вынул его и принялся протирать затвор маслянистой ветошью. Карабин был хорош. Дмитрий, питавший слабость к любого рода механизмам, испытывал эстетическое наслаждение от ладно пригнанных деталей, от эргономичности и удобной балансировки, от этих особых винтов, которые не открутишь обычной отверткой. Да и в деле MAS показал себя отлично.

Занимаясь карабином, Быстров не забывает время от времени нажимать на кнопку вызова стоящей рядом рации. По щелчкам, в эфире, человек на той стороне связи, понимает, что экспедиция готова к сеансу. И зовет Всевышнего к аппарату. Но в последнее время так не происходит. Это настораживает Архангелов.

Смазав и вновь собрав карабин, Дмитрий дозарядил два патрона в неполную запасную обойму и положил MAS рядом с собой. Так верней! Оружием пришлось воспользоваться трижды, причем не для охоты. Африканцы сами охотились, и весьма успешно, с помощью копий и луков. Добывали крокодилов, антилоп, кабанов. Но стрелой, убившей Гвалу, конфликт с юка-юка, вопреки ожиданиям, не закончился.

Во время очередного перехода, из зарослей ротанга в плечо Антуану прилетела стрела. Хотя острие наткнулось на ремень рюкзака и прошло вскользь, рана долго заживала, но в аптечке было достаточно бинтов и антисептиков, справились. Вторая стрела пролетела мимо. Положение выправило то, что Быстров успел разглядеть стрелявшего за полусгнившим стволом – и уложил его метким выстрелом. Второй воин сбежал.

Возможно, это была месть за разоренное капище, а возможно, они уже зашли на территорию другого племени юка-юка, и их воины просто охотились. Ведь для них, что антилопа, что человек – добыча. Человек, особенно белый, даже предпочтительней: правильно зажаренный, он передает едокам собственную смелость и хитрость, а также покровительство своих духов.

Уже через пару дней туземцы повторили попытку. Подкрались ночью, подошли довольно близко. Спасительным в этот раз оказался чуткий сон одного из носильщиков – худосочного паренька по имени Одхиамбо. Даже сквозь сон он умудрился различить в еженощном оре тропической живности осторожную поступь босых ног. Приполз в палатку, растолкал француза и русского за несколько секунда до того, как любители белой человечинки выскочили из зарослей с копьями наперевес. Антуан всегда ночевал с «кольтом» под головой и напарника приучил спать в обнимку с карабином, стволом направленным ко входу. Отстреливались, стоя у палатки в полный рост, – как в лихих голливудских фильмах. Преимущество огнестрельного оружия над метательным, в очередной раз сыграло свою роль: ураганный огонь уложил двух воинов, а чужие копья и стрелы не нашли целей среди веток ночного леса…

После этого Антуан приказал ввести ночные дежурства. Африканцы вроде как поддержали идею, но только на словах: когда юка-юка в третий раз решили попытать ночного охотничьего счастья, караульный Иму мирно спал. Его бесшумно закололи, но всех спас Чакайд – точно так же услышал врага и разбудил лагерь, вспыхнула стрельба, нападающие отошли, захватив с собой тело незадачливого часового. Разжившись, правда не белой, но хоть черной плотью одного из нарушителей Закона джунглей, нагло и беззаконно топчущих их угодья, юка-юка оставили экспедицию в покое. Но приходилось постоянно оставаться начеку.

Кванза оказалась неширокой мутной рекой, которая причудливо петляла по джунглям, подмывая почву и обнажая корни деревьев. Неровный обрывистый берег имел буро-красный оттенок. Наверное, такой цвет имела и земля джунглей, только под деревьями она была покрыта травой и плотным ковром прелых листьев. Здесь же вода вымывала лесную подстилку и приобретала такой же грязно-красный оттенок.

На второй день к ним пришли посланцы племени Самаки-Рофу – поклоняющиеся духам реки. Три высоких, раскрашенных красной глиной туземца, в знак мира и дружбы принесли связку свежей рыбы, которую Рафаил распорядился завернуть в листья и испечь, закопав в угли. Это угощение стало деликатесом, неожиданно внеся разнообразие в изрядно надоевший рацион. В ответ подарили мачете, которому «духи реки» тоже были очень довольны. Но такая обоюдно приятная дружба продолжалась недолго – всего несколько дней.

Самуил, с карабином на коленях, составлял кроки местности и наблюдал за тем, как Рафаил, стоя по колено в воде, кишащей разнообразной опасной живностью, проводит с Чакайда и Нкозано воспитательную беседу. Антуан давал такие уроки, наверное, в сотый раз. Сам брал в руки лоток, зачерпывал, показывал как надо. Африканцы кивали, принимались повторять правильные движения, но хватало их ненадолго. Куда лучше получалось совершать переходы, продираясь сквозь живую зеленую стену.

– Не так, ослы! Не так! – орал француз, раздавая зуботычины.

«Им сложно осваивать незнакомую деятельность, – примирительно думал Самуил. – Организм, приученный экономить энергию в агрессивной среде, приспособлен под определенный набор навыков и действий, а другие попросту отторгает как не имеющие отношения к выживанию, а стало быть, попусту растрачивающее ценную энергию». Правда, если бы про его мысли узнали Афолаби, Бонгани или даже Антуан, то только бы посмеялись над ним. Их прагматичный подход сводился к одному – рабочую силу надо заставлять работать! Поэтому он не вмешивался.

Справедливости ради, промывка и просыпка грунта – тест на терпеливость для любого, хоть черного, хоть белого. Изо дня в день, уже почти месяц, они переходят с места на место, зачерпывают речной ил, размокшую под ливнем грязь и, болтая в воде исцарапанной пластиковой кюветой, дают уплыть всему, что может уплыть, чтобы оставить на дне только тяжелое и твердое. Или ковыряются в сухой рыжей почве: зачерпнут и развеют по ветру, зачерпнут и развеют. Как ни объясняй, что именно так выглядят поиски месторождений алмазов – камней, которые в мире белых олицетворяют богатство и роскошь, по лицам африканцев видно – объяснение работает слабо. Держит их договоренность с Бонгани – тот обещал каждому по завершении экспедиции красавицу жену и десяток коров. А тому, кто сбежит раньше срока, – быструю смерть. Это международная альтернатива – кнут и пряник. Если кнут страшен, а пряник сладок, то в паре они прекрасно работают!

– Двигай быстро, но осторожно, – на повышенных тонах объясняет Антуан, согнувшись параллельно речной поверхности и орудуя кюветой. Теперь он перешел к Коджо и Отино. – Не нужно сильно трясти, вы вымываете породу, а без нее ваша обезьянья возня никому не нужна!

Коджо кивает, Антуан отдает ему лоток, и резко разгибается.

– Давай, давай, вот так! – приговаривает он, глядя, как Отино старается повторять его движения. – Старайтесь, скоро вы получите своих коров!

Антуан, выбрался из реки. С его волосатых ног стекает мутная красноватая вода.

– Бараны! Они не понимают, что от них требуется! Или не хотят понимать!

– Старайся аккуратно, они ведь не виноваты… Надо терпеливей…

– Я и так сдерживаюсь, – ответил Рафаил. – Конфликт не нужен: или мы их перестреляем или они нас прирежут…

И тихо, но уверенно, добавил:

– Скорее, первое…

Самуил пропустил это замечание мимо ушей.

– Месторождение где-то поблизости, – обычным тоном сказал Рафаил.

Быстров молча кивнул. Не зря они топчут джунгли, опасаются змей, крокодилов, отстреливаются от юка-юка. Среди частиц, остающихся в осадке на дне кюветы, все чаще попадаются зеленоватые кристаллики кимберлита, верного спутника алмазов. Несколько месяцев геологический демон, в которого полушутливо полусерьезно верят и француз, и русский, таскал их кругами, уводил от алмазов. Пробы показывали нарастающие объемы кимберлита в каком-нибудь направлении, экспедиция бросалась туда в предвкушении успеха – но через несколько переходов пробы пустели, кимберлит пропадал. Но теперь Архангелы чувствовали – удача близка. Объемы нарастают уже не первую неделю, и абсолютные показатели радуют, как никогда.