Шипы и розы (СИ) - Бэйн Екатерина - Страница 3

— Не говори мне об этом! Ничего не хочу слышать.

Эмили залпом выпила виски и взяла из вазочки печенье. Ожесточенно им захрустела.

Дэзи тоже взяла печенье и поразительно быстро его съела. Она очень удивилась этому обстоятельству, так как печенье было черствым и его трудно было разгрызть. Но голод давал о себе знать. Девушка не ела более полутора суток.

Она лишь пригубила виски и поставила стакан обратно, считая, что не нуждается в подкреплении сил столь вульгарным способом, как спиртное.

Они с матерью так быстро опустошили вазочку, что наблюдавшая за ними Кэролайн удивленно приподняла брови.

— Еще хотите? — спросила она, когда вазочка опустела.

На ее веку никто еще столь рьяно не уплетал стряпню ее собственного приготовления.

Эмили посмотрела на сестру и, подумав, кивнула:

— Оказывается, я и в самом деле голодна.

— Ладно, — смилостивилась Кэролайн, — раз уж так получилось, придется вас кормить. Я возьму твою служанку, Эмили? Она мне поможет.

— Конечно, — милостиво согласилась миссис Вайз.

Она уже почти совсем успокоилась и думала в данный момент лишь о том, как ей, оказывается, хочется есть. Дэзи была устроена по-иному. Беспокойство не оставляло ее, хотя она скрывала это, загнав его в самую глубину души.

Вскоре Лиз под руководством Кэролайн принесла холодный ужин. Они вчетвером навалились на него так, словно не ели по меньшей мере неделю. Вероятно, сказалось напряжение, в котором они находились.

А после того, как они утолили голод, в дверь постучали. Эмили подпрыгнула на стуле. Дэзи испуганно посмотрела на Кэролайн. Она уже успела убедиться, что тетя может сохранять присутствие духа в любой, даже самой трудной ситуации. В этом на нее можно было полностью положиться. А уж никак не на истеричную Эмили.

Кэролайн встала.

— Не ходи! — вскричала Эмили, — я боюсь. Кто это?

— Может быть, это папа, мамочка, — возразила Дэзи.

— Откуда мы это знаем? Сначала нужно проверить. И вообще, у меня такое чувство, что там не он.

— Не спорьте, сейчас я узнаю, — Кэролайн отправилась к двери, — кто там? — грозно спросила она.

— Это я, мисс Рэйли, — послышался приглушенный голос мистера Вайза, — откройте.

Женщина отодвинула засов, впуская Генри в дом.

Эмили вскочила и, кинувшись к мужу, повисла у него на шее:

— Дорогой, как ты долго! Ну что, когда мы едем?

Генри не спешил с ответом, проследил, как Кэролайн запирает дверь, кинул взгляд на дочь, не сводившую с него глаз и, наконец, повернулся к жене:

— Боюсь, что это невозможно, Эмили. Капитан Тэлбот говорит, что "Орион" трудно починить их скромными силами. Тем более, что в порту они вряд ли смогут кого-нибудь нанять. Он посоветовал мне найти подходящее место и переждать болезнь, стараясь как можно меньше выходить на улицу.

— Что-о?! — Эмили широко раскрыла глаза, — что он несет? Он что, спятил? Пусть сам сидит, где угодно, а мы должны отсюда уехать!

— Эмили, — вздохнул Генри, чувствуя, что убедить жену будет чертовски трудным делом, — пойми, покинуть Дувр в данный момент невозможно. Пойми это, пожалуйста. Не мучай ни себя, ни других. Сейчас уже поздно. Вы устали и нам всем нужно отдохнуть.

— Правильно, — подтвердила Кэролайн, — в доме полно спален, выбирайте любые.

— Я хочу уехать отсюда! — закричала Эмили, топая ногами, — немедленно!

— Эмили, попробуй взять себя в руки, — начал мистер Вайз, но жена его не слушала.

Она уже не была способна слышать хоть что-нибудь, кроме себя. Женщина продолжала требовать от него невозможного, твердила, что ненавидит этот дом и этот чертов город и не хочет находиться здесь ни минуты. Генри должен увезти их отсюда. На чем угодно, когда угодно, как угодно, хоть по воздуху, но немедленно.

— Прими хоть какое-то решение, ты же мужчина, в конце концов! — визжала она, — сделай что-нибудь!

До сих по Кэролайн сохраняла презрительное молчание, но и ее терпение истощилось. Не выдержав, она резко сказала:

— Заткнись, Эмили. Ты ведешь себя по-дурацки. Приди в себя и пошевели мозгами. Тебе говорят, что уехать отсюда невозможно. Я всегда знала, что мозгов у тебя меньше, чем у курицы, но должны же быть какие-то пределы.

— Ты! — повернулась к ней Эмили, — это ты виновата в том, что мы здесь застряли! Ты специально заманила нас сюда!

Женщина уже была в таком состоянии, что не соображала, что говорила. Ей казалось, что все вокруг сговорились для того, чтобы насильно оставить ее в этом ужасном месте.

— Эмили, не говори чепухи, — уже сердито оборвал ее Генри, — мисс Рэйли, простите ее, пожалуйста. Она не понимает…

— А ты не защищай ее! — прервала его жена, топнув ногой, — лучше бы о собственной семье позаботился! Я говорю, это она все устроила!

Кэролайн презрительно скривила губы:

— Ты еще скажи, что и чуму я придумала. Совсем с ума сошла.

— Я не хочу здесь оставаться! — Эмили повисла на муже, захлебываясь в слезах и эмоциях.

На протяжении этой отвратительной сцены Дэзи стояла совершенно неподвижно. Она не пыталась успокоить мать или поддержать тетку. Ей было плохо, она была бледна и чувствовала себя так отвратительно, что девушке ни до чего не было дела.

Внезапно Дэзи зажала рот руками и кинулась к двери. Распахнув ее, она вылетела на крыльцо. Генри передал Эмили Кэролайн и побежал за дочерью.

Ее вырвало прямо на кусты рододендронов. Она вытерла платком рот и, повернувшись, заметила встревоженного отца.

— Извините, — пробормотала девушка.

— Это ты прости нас, Дэзи, — Генри подхватил едва держащуюся на ногах дочь и внес ее в дом, — мы совсем о тебе забыли.

Кэролайн тем временем усадила сестру на стул и сунула ей в руки стакан, наполовину наполненный виски. Она деловито заперла дверь и сказала Генри:

— Поднимайтесь наверх, мистер Вайз. Девочку нужно уложить в постель.

— У нее морская болезнь, — пояснил он, направляясь к лестнице, — она очень тяжело переносила качку и не могла ничего есть.

— Понятно. Если б я знала, то не давала бы ей есть так много.

— Я не могу спать в этом доме, — подала голос Эмили, — я и глаз не сомкну.

— Тогда будешь лежать с открытыми глазами, — раздраженно заметила ее сестра, — мне осточертело твое нытье, Эмили. Ты давно взрослая. Лучше позаботилась бы о своей дочери.

— Ты стала ужасно грубой, Кэрол, — женщина сделала глоток виски, — тебя совершенно невозможно слушать. И ты говоришь такое при ребенке.

— Иди спать, — вместо ответа посоветовала ей Кэролайн, — тебе это необходимо. И учти, я вовсе не собираюсь с тобой нянчиться. Ты уже вышла из того возраста.

Эмили обиделась, что почти полностью привело ее в себя, и спокойно позволила провести ее в свободную спальню. Нечего и говорить, что она почти мгновенно заснула, едва ее голова коснулась подушки.

Первый день, проведенный в Дувре, был тяжелым. Но не менее тяжелыми были еще две недели, которые они там провели. Эмили каждый день закатывала истерики, ругалась с сестрой, мужем, служанкой, потом опять рыдала и впадала в апатию. Она совсем перестала следить за собой, целыми днями бродила по дому с распущенными волосами и в одной ночной сорочке. Ее муж пытался, было, вразумить ее и привести в себя, но это ему плохо удавалось. Если Эмили и начинала его слушать, то тут же спрашивала, когда они уедут из города. А уж потом все начиналось сначала.

Кэролайн не обращала на свою сестру никакого внимания, видимо, убедившись в ее непроходимой глупости раз и навсегда. Она занималась привычными делами, ворча, что ей некогда обращать внимание на идиотские истерики, которые закатывает ее сумасбродная сестричка, тем более, что ничего нового она не услышит.

Дэзи пыталась вести себя, как обычно, но это было очень трудно сделать. Ее никто не поддерживал. Мать попеременно рыдала, вопила и бродила по дому как привидение. Отец сначала утешал жену, но это вскоре ему порядком надоело, так что все дни напролет он пропадал в городе, ходил на пристань, пытаясь найти хоть какое-нибудь средство для передвижения. За две недели он совершенно вымотался от переживаний, нервов и очень похудел.