Стань моей Амаль (СИ) - Багрянцева Светлана - Страница 63

— Но я же могу попросить для неё снисхождения, как это сделал Алим? — нерешительно спросила она.

— Нет, но это сделаю я, не переживай.

А в это время Алим ходил как зверь в клетке в своем кабинете. Он был зол, а душу разъедала ревность. «Прошло больше года, а она не смогла смириться, что её выдали не за того брата?! Нет, это полнейшая чушь, она и не хотела мириться. Ей только стоило тогда объяснить родителям ситуацию, и её отдали бы в другую семью. В таких случаях бывает два варианта, ещё один, это подождать, пока Джалиль жениться и отдать её второй женой. Но Джабира ничего не сказала, как должна была, а вошла в нашу семью, чтобы разрушить её. Что ж, милая, пощады не будет. Ты уподобила себя шлюхе, посмев ревновать чужого мужа».

Алим быстрым шагом вышел в холл и направился на кухню.

— Дорис, возьмите Роксан и отправляйтесь на улицу. Поиграйте с моим сыном. Скажите Джабире, что я жду её в холле. И ещё, не могли бы вы сегодня остаться здесь, чтобы, побыть нянькой Икраму ночью. Днём с ним посидит Амаль.

— Конечно, господин Алим, я останусь, — женщина недоуменно посмотрела на хозяина дома и, положив нож на стол, пошла, искать горничную.

Джабира бледная заходила в холл. Она уже догадалась в чём дело, ибо ситуация была как неделей раньше, с той лишь разницей, что сейчас Алим стоял посередине комнаты, а родственники сидели в креслах.

— Я позвал тебя на семейный суд Джабира, — ледяным голосом сказал муж, — Амаль выступает в качестве потерпевшей.

— Она?! — скривилась женщина.

— Она теперь, член нашей семьи, и имеет на это право. Подойди ко мне и встань на колени, — скомандовал Алим.

Джабира на негнущихся ногах подошла к мужу и медленно опустилась перед ним на колени.

— Ты обвиняется в том, что посмела с вожделением посмотреть на чужого мужа и ревновала его. Тебе понятно, в чём тебя обвиняют Джабира?

— Понятно, — сказала она громко, опустив голову.

— Что ты можешь сказать в своё оправдание Джабира? — голос мужчины дрогнул.

— Я не виновата, она врёт, — промямлила черноволосая.

— Нет, Джабира, на этот раз ты не проведёшь меня, — Алим включил запись.

Джабира побледнела, а по коже прошел ледяной озноб. Она не смела, от страха поднять головы, но муж поднял её, подцепив подбородок носком домашних туфлей.

— Теперь надеюсь, ты не скажешь, что она врёт?! Я дал тебе всё, Джабира, кров, достаток, сына. Я даже признался, что полюбил тебя, а ты плюнула мне в душу. Если ты не хотела брака со мной, то имела право отказаться, рассказав, что любишь Джалиля. Но нет, ты всё же предпочла войти в нашу семью, а мы тебя приняли, не зная, что пригреваем на груди змею. Амаль, ты потерпевшая сторона, что ты можешь сказать по этому делу?

— Из записей вы можете определить, что она угрожала мне. Она и в прошлые разы меня подставила. Только тогда мне никто не поверил, — нервно выдавила Аля и замолчала.

— Я тебя понял. Что можешь сказать ты Джалиль? — Алим глянул на брата, нахмурив брови.

— Ты знаешь, Алим, как ты мне дорог. Я бы никогда не посмел сделать даже лишнего взгляда в сторону твоей жены. К сожалению, о той короткой встрече в торговом центре, я вспомнил недавно, иначе сказал бы о ней ещё до вашей свадьбы. Ты прав, Алим, её вина в том, что она не объяснила ситуацию родителям. И потом, она родила тебе сына, и давно должна была смириться, что замужем за тобой, раз пошла на это добровольно. Но я знаю, что такое любовь, и поэтому прошу к ней снисхождения. Как только меня здесь не станет, ей будет легче забыть и смириться со своей участью, — громко произнес Джалиль.

— Я принимаю твои обвинения Амаль. Принимаю твою просьбу о снисхождении Джалиль. Она виновата, и подлежит наказанию. То, что ты сделала, Джабира, приравнивается к измене, но ввиду просьбы о снисхождении, я не стану выгонять тебя из дома. Ты получишь двадцать ударов ремнём. Иди в ту ванную комнату, где когда-то держали Амаль. Невестка займётся твоим сыном. И ещё, я удовлетворяю твою просьбу, Джалиль. Отныне мы с тобой только братья, но не семья. Можешь уезжать в свой дом в любое время, — грозно провозгласил Алим.

— Ты не посмеешь, отдать ей моего сына! — зашипела Джабира вскакивая.

— Ты ничего уже не решаешь женщина! — рявкнул мужчина, — Иди к себе и принеси в ванную все противозачаточные таблетки, я смою их в сортире! С этого дня ты не будешь предохраняться!

— Ты решил меня детьми как гроздьями винограда увешать?! — крикнула она в бешенстве.

— Будешь делать, что я скажу! Когда вокруг тебя будет детский сад, то из твоей башки вылетит всё, кроме заботы о детях! Вон отсюда, пока я тебя не прибил на глазах у брата! — рявкнул Алим во всё горло.

Аля вздрогнула от этого рыка и выражения лица мужчины. «Всё-таки я не зря назвала его страшным человеком. Как хорошо, что не он мой муж».

— Пойдем, Амаль, вывел её из ступора Джалиль, — Я позвоню и приедут Леда и Костас, чтобы помочь собирать вещи, а ты освободи слуг, побудь нянькой для Икрама.

Аля посмотрела, как Алим поднимется наверх, вслед за убежавшей женой и шепнула.

— Двадцать ударов это много. Как же так можно, Джалиль?

— Тебе стоит знать только одно, Амаль, на самом деле брат её пожалел. А теперь иди. Наша комната над той самой ванной, я не хочу, чтобы ты слышала, что там будет происходить, — мягко сказал он, поглаживая жену по руке, — Знаешь, пожалуй и я погуляю с вами.

Джабира вбежала в комнату злая и одновременно напуганная. Она знала, что ей не избежать порки, и таблетки не утаить. Если Алим их потом найдёт, то будет ещё хуже. «Это она виновата! Из-за неё меня наказали! А теперь до этой русской будет даже не добраться. Не думаю, что Джалиль будет тянуть с отъездом. Ненавижу обоих!»

Алим зашёл в душ, чтобы сполоснуться в холодной воде. «Нужно остыть, иначе я её покалечу. Но она всё равно сегодня получит вдвойне, уж я позабочусь об этом».

Хлопнула входная дверь, Алим поспешил выйти, и закрыть комнату на ключ. Джабира стояла, дрожа всем телом, и не смела на него смотреть. Две пластинки таблеток были зажаты в кулак как в тиски.

— Дай, — протянул к ней руку.

Джабира положила блистеры на его ладонь и снова застыла, опустив голову.

— Не стой, раздевайся. Не надо надеяться, что я тебя помилую. Кстати, я видел, что всё на улице. Джалиль дал понять, что запретил слугам входить в дом целый час. Так что можешь, смело кричать, если так тебе будет легче, — сверкнул глазами мужчина.

Джабира попыталась раздеться, но выходило плохо. Тело дрожало, руки от страха не слушались. Алим подошёл и банально разорвал на ней одежду и нижнее бельё, и они бесформенными кусками упали к её ногам.

— Давай, встала к полотенцесушителю! — рявкнул, толкая её вперёд.

Джабира с ужасом увидела, что к самой высокой планке хромового змеевика привязаны веревки. Она встала спиной к мужу и всхлипнула.

— Алим, прости меня, я не хотела.

— Руки подними! — приказал он, не обращая внимания на её слезы.

Он стал привязывать её руки так, чтобы она не могла вырваться из пут. Ничего в душе не дрогнуло, даже капля жалости не пробежала.

— Я тебя пощажу, и первые десять ударов будут не сильными, но ты получишь ещё один урок за эту поблажку, — сказал злобно.

Кожаный ремень со свистом разрезал воздух, Джабира подскочила и заорала. Это был одиннадцатый удар. До этого момента можно было терпеть, наказание, но сейчас было уже слишком. Алим подошёл и провёл рукой по красным ягодицам. «Хм, пожалуй, завтра она не сможет сидеть на своей красивой попочке». Короткие ногти слегка царапнули воспалённую кожу, а женщина зашипела. Отойдя снова, мужчина размахнулся, а затем с силой ударил, на этот раз по спине. Серебряная пряжка полоснула по коже, оставляя след. Женщина заорала в голос и стала просить пощады.

— Ещё восемь ударов, придется потерпеть. Ты считаешь за мной, а то вдруг я войду во вкус, — засмеялся он, — Знаешь, Джалиль однажды сказал, что всё бывает впервые. Он потом пожалел о содеянном, а вот я не думаю, что так будет.