Пророчество для ангела - Мяхар Ольга Леонидовна - Страница 72

• Предыдущая
• 72/83
• Следующая

Я сверкнула зубками в оскале и тихо щелкнула пальцами. Послышался двойной щелчок и обе двери оказались закрыты. Мои глаза начали светиться ярко алым светом, не предвещая ничего хорошего. Улыбки тут же потухли на вытянувшихся, перепуганных лицах, сзади кто-то взвыл и набросился на запертую дверь

— Ведьма! — Я рассмеялась.

— Какой ты догадливый. — И начала колдовать.

Когда я вышла из лавки, то в ней уже никого не осталось, кроме четырех жирных куриц, перепугано ломанувших следом и вызвавших жадный блеск в глазах сидевшего неподалеку попрошайки. Ну не люблю я работорговцев, и все тут.

Оставшаяся часть дня прошла вполне спокойно, у довольно симпатичного гномика, в отсутствие его папаши, я сторговал два не плохих кинжала, причем та цена, которую он мне доверчиво указал, явно была от другого оружия поплоше. Паренек просто что-то перепутал, а я коварно этим воспользовалась. В свое оправдание могу сказать лишь то, что за реальную цену мне бы к этим кинжалам ни в жисть не удалось бы подступиться, а потому я довольно быстро смылась из лавки до прихода отлучившегося по делам родителя.

В таверну вернулась уже под вечер, понавесив себе на руки и на шею кучу разных оберегов и амулетов и потратив почти все деньги из добытого не совсем честным путем утром мешочка.

А в таверне меня уже поджидал взбешенный Коул и довольный эльф. Я радостно улыбнулась обоим. Коул прожег меня спокойным, как сердце смерча взглядом и спокойно продолжил есть, а эльф тут же начал рассказывать о сделанных ими покупках. Я внимательно его выслушала, покивала, и незаметно, когда он отвлекся на пробегающую мимо разносчицу вина, подсыпала в кубок немного волшебного порошка. Коул все видел, но не сказал ни слова, он тоже понимал, что там, куда мы шли, от лука эльфа будет мало толку, а драться с нечистью он не приучен. Этот порошок заставит Эля заснуть глубоким здоровым сном, а когда он проснется, то не будет некоторое время помнить ничего обо мне и всем, что со мной было связно. Жестоко? Не знаю, но зато я верила, что поступаю правильно. Эльф выпил из кубка, и через некоторое время начал отчаянно зевать, а потом и вовсе извинился и ушел на верх. Мы остались вдвоем. И я не представляла, как разбить эту стену молчания. Он даже не смотрел на меня!

— Коул, я…

— Я все понимаю.

— Правда? — Я доверчиво взглянула на него и робко улыбнулась, чуть ли не вымаливая прощение.

Он провел рукой по моим волосам и кивнул.

— Ты не должна мне подчиняться, это мой выбор быть всегда рядом с тобой, но не твой.

Я отшатнулась, как от пощечины. Да. Он прав. Как всегда, прав. Я никогда не говорила ему, что хочу быть с ним, напротив, гораздо чаще я всеми правдами и неправдами старалась прогнать непокорного демона подальше от себя. Так далеко, чтобы даже не было больно, и не подозревала, что это давно уже стало невозможно. Никакое расстояние не заставит меня позабыть его раз и навсегда. Я встала и медленно направилась в свою комнату. Мне осталось не долго, этот город был ближайшим к пещере, в которой когда-то один сумасшедший маг открыл проход, соединивший мой мир и мир нечисти. И я должна всего лишь отдать жизнь, ту жизнь, которую мне временно вернули, чтобы закрыть его раз навсегда. И я хотела надеяться, что после этого он сможет жить дальше и даже однажды… позабыть меня, навсегда.

Я закрыла дверь в комнату и прижалась к теплой шершавой древесине спиной, закрыв глаза и сжав покрепче зубы. Я выдержу. Должна. Вдруг я услышала довольный храп со своей постели и, удивленно посмотрев нее, увидела спящего в центре Обормота. Вот еще одна проблема — что делать с котом? Ладно, пока подвину к стенке. А утром что-нибудь придумаю.

Я в последний раз оглянулась на стены приютившего нас на ночь города и две очень сонные и опухшие после вчерашних возлияний физиономии стражников. Они вяло нам помахали и вновь зарыли ворота. Коул, как черный всадник ночи, ехал рядом — спокойный и хмурый как всегда. А я ведь так и не сказала ему, что после данного похода он вернется сюда один. Шансов не было, это мне объявили еще тогда, когда вручали мечи и благословляли на последнюю битву, обещая рай и кучу счастья на небесах после. Только вот на что мне рай, если я там буду одна?

Обормота, все еще спящего, я предательски подсунула эльфу с ну очень загадочной запиской, после прочтения коей он вдруг решит, что заботиться об этом пушистом хаме чуть ли не цель всей его жизни, ну или по крайней мере ближайших двух лет, а там он и сам все вспомнит. Без кота сразу стало как-то одиноко и пусто, я и не заметила, насколько успела привязаться к пушистому обжоре… Но, ничего не поделаешь, я не собиралась тащить пушистика на верную смерть, ему и так, по его словам, постоянно не везло с хозяевами.

Я подняла голову, вгляделась в едва розовеющую полоску заката, которая пока еще неуверенно опиралась на мрачные вершины вечных гор, и подставила щеки ласковому дуновению холодного утреннего ветра, теребящего отросшие волосы и игриво забирающегося за пазуху, холодя согретое за ночь ежащееся тело. Но тут у моей ноги вдруг подозрительно зашевелился седельный мешок. Я оторопело на него уставилась, пытаясь прогнать усилием воли внезапно нагрянувшие мрачные подозрения. Мешок вновь закопошился и совершенно неожиданно открылся на распашку…, и я имела счастье обозревать сонную усатую морду, с ужасом смотрящую на мелькавшую под ногами коня землю.

— Мама. — Пискнул кот.

— Козел! — заорала я, доставая его за шкирку из мешка.

Он повернулся ко мне, хм…, мордой и блаженно улыбнулся в ответ.

— Блин, а я уж испугался, что мешки перепутал! Привет, Ллин, как жизнь?!

Я усиленно хватала ртом воздух и силилась ответить, но слова просто застревали горле, переходя в утробный рык.

— У тебя явно нездоровый цвет лица, может несварение? Говорил ведь тебе не налегать на курицу, уж больно крылья у нее были подозрительные.

Как я его не придушила на месте сразу — сама толком не пойму, наверное, перенервничала, пришлось посадить его запазуху и подвязать низ застегнутой куртки поясом, чтоб он не выпал на колени. Обормот, подскакивая в импровизированном мешке тут же уснул. А я с ужасом поняла, что возвращаться уже поздно, да и ездить туда-сюда из-за одного кота уж слишком дорогое удовольствие. Коул в открытую улыбался, с удовольствием наблюдая за всей трагедией от начала до конца, за что я и на него обозлилась, за компанию, так сказать.

Обормот проспал весь день, а под вечер мы подъехали к преграждающей нам дорогу реке. На единственном на всю округу, как нам сообщили ранее стражники, пароме сидел и задумчиво курил трубку сухонький старичок, ну совсем никак не отреагировавший на наше появление. Впрочем, я тоже на него не особо отреагировала, больше озабоченная освоим задом, который за весь день непрерывной скачки превратился даже не в синяк, а в бесчувственную окаменевшую мозоль. Кое-как слезая с лошади, я с ужасом подумала, что на это бедное замученное животное придется еще залезать. Лошадь осмотрела на меня не мене угрюмо, чем я на нее, грустно вздохнула и изо всех сил потянулась к воде. Я с трудом ее расседлала, предварительно опустив кота на травку. Он как-то нездорово выглядел, видимо укачало, но до кустиков доползти не смог, а потому представлял собой довольно жалкое зрелище, даже мяукать начал, чего за ним ранее совсем не наблюдалось, и повела лошадку воде, а точнее она меня потащила… волоком. Я где-то споткнулась. Ну и… искупались мы вместе. С восторгом вынырнув из холодной воды, отплевываясь и радуясь жизни, я скинула мокрую куртку и сапоги и кинула их на берег. Поискала глазами Коула, увидела, что он пошел договариваться с паромщиком и вновь, как и несколько раз до этого, прошептала чары сил, снимающие усталость с лошадей и нас за одно. Кот облегчено встал и начал вылизываться на брегу, а я, раздевшись до длинной до пят рубашки и панталон, нырнула на глубину и быстрыми гребками поплыла у самого дна, с восторгом ловя холодные нити подводных ключей усталым телом и искала, ловила, связывала во едино нити живительной энергии — невидимой глазу, но такой необходимой мне сейчас. Магический запас быстро пополнялся и даже переполнялся, так что ну совершенно не хотелось выныривать из этой красоты. Рядом со мной плыла какая-то серебристая рыбка, удивленно косясь выпуклым левым глазом и пытаясь понять, что же я за рыба, но потом среди бурых водорослей мы встретили ее товарок, и она поплыла к ним, видимо делиться впечатлениями. Пару раз краем глаза я замечала какие-то тени, похожие по очертанию на тела речных русалок, но они так и не решились подплыть поближе, и я, наконец, устремилась к поверхности.

• Предыдущая
• 72/83
• Следующая