(Не)случайное зачатие (СИ) - Борн Амелия - Страница 35

— Прекратите этот беспредел! — Судья замолотила по столу. — Миранда Викторовна, если вы сейчас же не успокоитесь, я удалю вас из зада сула! То есть, из зала суда!

Крякина взрыднула, но на место вернулась. Судья снова обратилась к Уткину.

— Видеоматериалы пока оставьте при себе. Значит, вы отец ребенка Миранды Крякиной?

— Ну да.

— Почему же тогда она утверждает, что беременна от другого?

— Да потому что слился я. Ну как слился? Батя Миркин меня к ней не подпустил. А мне что? Мне жизнь дорога. В общем испужался — смотался от нее. А вы бы не испужались?

Судья посмотрела на Крякину, кашлянула, но на вопрос не ответила.

— Если вам есть, что еще присовокупить к делу, то говорите.

— Да что тут присовокупишь? Мирка просто себе богатенького нашла, чтобы за него выскочить. Понять-то ее можно, бабе одной с дитем несладко. Но я вообще до сих пор готов на ней жениться.

— Вот еще! Никакой свадьбы! — вскричал Крякин, тоже подскакивая с места. — Ноги твоей больше в нашем доме не будет! Я тебе давно сказал — на пушечный выстрел не подпущу!

Богуцкий повернулся ко мне и подмигнул, и моя улыбка от этого стала еще шире. За разворачивающимся действом я смотрела с неподдельным интересом. Жаль только, что вскоре оно закончилось, когда судья объявила, что суд удаляется, чтобы принять решение. А когда вернулась обратно, объявила, что иск Богуцкого удовлетворен в полном объеме. Я чуть не запрыгала от радости. Хотелось обнять шефа и прижаться к нему, но он был увлечен разговором со своим адвокатом. Мешать им я не стала, да и в моем присутствии нужды больше не было, потому я просто вышла в коридор, оставляя участников процесса заканчивать их дела.

Босс нагнал меня через десять минут, когда я шла по улице, разрываясь от желания вернуться обратно и сказать Богуцкому, что я дура и что я его люблю.

— Катя! — окликнул он меня, тронул за плечо и я обернулась.

— Да?

— Спасибо тебе за все. И за то, что приехала, и за то, что говорила.

— Не надо благодарить. Я только хуже все сделала.

— Нет. Спасибо.

И не успела я прибавить ни слова, когда шеф прижал меня к себе так крепко, что я всхлипнула, и поцеловал. Поцелуй длился не слишком долго. Шеф отступил на шаг.

— Спасибо, — повторил он. — Может, тебя до дома довезти?

— Нет, не надо. Я пройдусь пешком.

Катюха, ты дура! — прозвучал в моей голове голос Вики.

Что тут скажешь? Дура.

Я смотрел, как Катя удаляется от меня прочь и понимал, что окончательно ничего не понимаю.

Казалось, что уже все доказано — я не имел с Крякиной никаких ни отношений, ни тем более сношений. И в это Самойлова, во всяком случае, точно поверила, раз взялась выступать в суде на моей стороне. Но в остальном мы упорно топтались на месте.

Оставалось только недоумевать и думать самое худшее. Возможно, Самойлова просто не уверена? Но не в том, что это мои дети, а в своих ко мне чувствах. А я так стремительно вообразил, что она меня любит по умолчанию! Даже мысли об обратном не допускал. А вдруг дело именно в этом?

Я уже сказал ей все, что думал и все, чего хотел. И отступаться не собирался. Но, очевидно, тактика выжидания с Самойловой не работала. И ее добровольного «да» можно было ждать до второго пришествия, на что я был категорически не согласен. Значит, оставалось одно — брать эту крепость штурмом. В конце концов, кто-то из нас двоих должен был оказаться умнее!

Я не собирался ждать до самых родов возможности быть рядом с любимой женщиной на законных правах отца ее детей. Мне не хватало Кати днем, еще сильнее — ночью. Мне не хватало ее круглые сутки, а эта упрямая дурочка, так жарко откликавшаяся на мои поцелуи, явно собиралась продолжать этот марафон по воздержанию. А вот я — категорически нет.

После окончания суда у меня не было времени на то, чтобы гоняться за Самойловой (работа сама себя не сделает), но по окончании всех запланированных на день дел я направился прямиком к ней домой. Полагал, что она уже перестала играть в шпионские игры и вернулась в свою квартиру.

Оказалось, что нет. И когда я в очередной раз барабанил в ее дверь и слушал по сотому кругу трель дверного звонка, ответом мне был лишь знакомый уже лай из соседней квартиры.

— И тебе не хворать, Тузик, — вздохнул я, опираясь на безразличную к моим домогательствам дверь.

Собака пролаяла что-то еще, но на этот раз отвечать тем же я не стал. Зато хозяйка псины снова была весьма не прочь пообщаться. Если это можно так назвать.

— Опять ты! — заявила она, тряся перед моим лицом древней шваброй. — Фулюган!

— Не фулюган, а влюбленный идиот, — поправил я.

Разница, что ни говори, значительная.

— В Катьку что ль влюбился? — поинтересовалась старушка с явным пристрастием. Ну ясно, пожилая сплетница, нашедшая новую тему для перетирок на лавочке.

— Вы ее не видели, кстати? — изящно свинтил я от ответа на вопрос.

— Не, давно дома не была. Поди у этой Вики своей кукует.

Точно, Вика. В те редкие минуты, что мы с Катей, будучи наедине, не трахались, как кролики, она это имя, кажется, упоминала. Вероятно, у этой Вики сейчас и находилась.

Оставалось только достать нужный адрес, а потом поставить наконец эту ослицу перед тем фактом, что мать моих детей должна жить только со мной.

Пришлось задействовать некоторые связи и потерять пару часов времени, чтобы выяснить, по какому же адресу проживает эта самая Вика. Стоя перед дверью, я очень надеялся, что не ошибся относительно того, что Катя находится именно здесь.

Дверь открыли после первого же звонка. После безответного долбежа в дверь Самойловой этот факт уже сам по себе обнадеживал.

— Здравствуйте, — сказала мне девушка приятной наружности и посмотрела так, будто отсканировала взглядом.

— Добрый вечер, — откликнулся я столь же формально, а потом перешел прямиком к делу:

— Вы, должно быть, Вика.

— А вы, наверное, Богуцкий. Который Даниил… Леонидович.

— Он самый, — кивнул я.

Помолчали. Вика изучала меня, я — ее. Но это занятие мне быстро надоело. Я решил атаковать сходу, на удачу. Чтобы, в случае чего, противник не успел прийти в себя.

— Я за Катей, — заявил прямо. — Позовите ее, пожалуйста.

— А с чего вы решили, что она здесь?

Спросила и даже глазом не моргнула. Крепкий орешек эта Вика, но и не таких драконов побеждали принцы на пути к счастью в виде руки и сердца принцессы.

— А где же ей еще быть? — возразил я и тут Вика не нашлась, что сказать. Вернее — нашлась, но уже на иную тему.

— А зачем вам Катя? — поинтересовалась она с подозрением.

— А зачем человеку воздух? — философски ответил я вопросом на вопрос и добавил:

- Вика, вы, я вижу, девушка умная. Поэтому давайте не будем терять время зря. Я пришел, чтобы забрать свое и без этого отсюда не уйду.

Она смотрела на меня внимательно еще несколько секунд, а потом позвала:

— Катяяяяя!

Самойлова явилась моему взору в какой-то безразмерной, но очень милой домашней футболке и при виде меня выронила из рук пачку чипсов.

— Игра в прятки окончена, — сообщил я ей. — Гейм Овер, моя дорогая.

— Предательница! — обвинительным тоном сказала Самойлова, переведя взгляд на Вику.

— Не предательница, а мудрая женщина, — вступился я за ту.

— Ты мне потом еще спасибо скажешь, — парировала сама Вика и скрылась в кухне.

— Собирайся, мы едем домой, — скомандовал я Самойловой, но та, упрямо сложив руки на груди, не двигалась с места. Ну что ж, иного я и не ожидал.

— Долго еще ждать? — поинтересовался скучающим тоном и Самойлова откликнулась:

— Месяцев шесть.

— Не подозревал в тебе в подобной жесткости, — поцокал я языком и следом категорично заявил:

— Столько я ждать не согласен. Поэтому, извини…

Пройдя в квартиру, я огляделся, оценивая обстановку. Из-за одной из дверей доносились весьма недвусмысленные стоны. Я приподнял бровь.