Чудо (СИ) - Вонави Нави - Страница 9

Зажмуриваюсь, жду. Ничего не происходит. Открываю медленно глаза, и поворачиваю голову. Она сидит, обняв свои плечи, и смотрит в пустоту. На шее девушки знак благородной. Едва заметная круглая татуировка — хорёк, убивающий змею.

— Всё равно сдохнешь, ответишь за всё. — роняет слова, качая головой. — Ещё будешь завидовать этим твоим дружкам.

— А вы ответите за всё? — встаю, делаю шаг к костру.

— А я никого не убивала. — смотрит на меня.

— Если бы ваши войска не пришли в Каос, я бы тоже никого не убивал. — пинаю какую-то ни в чём неповинную ветку. — Я бы просто жил, понимаешь?!

— Убивал, жил… — повторяет она. — У тебя и с головой похоже не всё в порядке.

— Знаешь, когда тебя достают из-под завалов здания, которое подверглось бомбардировке — это норма. — плюю себе под ноги. — Проблемы с головой и всё остальное.

— Ха-ха-ха, да ты… — начинает девушка.

— Закрой свою пасть, благородная сука! — не даю ей начать. — Или это не твои родственнички принимали решение о начале войны, могу поспорить на что угодно — без них не обошлось. Какой ни будь Великий Совет Империи, или вроде того, куда входят все главы вашей сраной аристократии. Вот их и благодари, за то, что случилось.

— Как ты бодро заговорила, нелюдь. — девушка кривит лицо. — Может у тебя шаль?

Ничего не отвечаю, я знаю это слово, но не знаю его значения. Кидаю веток в костёр, в этот раз сырых. Магией добавляю огня, всё больше и больше. Не замечаю струйку крови из носа, и усиливающуюся головную боль. Когда жар от высокого пламени уже обжигает лицо и волосы, отхожу. Стою, согреваюсь. Бросаю в костёр ещё веток и дров, такому огню уже всё равно — сырое или сухое. Рядом встаёт девушка, и тоже греется.

Мы, не сговариваясь, подтаскивает небольшое бревно. Садимся, и ждём, пока хоть немного просушится одежда на нас. В голубых глазах девушки отражается огонь, а я даже не помню какого они цвета у меня. Наконец рассматриваю её лицо — красивое, правильное. Аккуратный носик, полоска правильных губ, стройная фигура и достаточно большая грудь. Смотрю зачем-то на свою, сравниваю. Нет, у меня раза в два меньше, совсем груди нет. Да и зачем оно мне надо?

На вид девушке лет тридцать, но я кое-что знаю. Люди здесь спокойно живут до ста-двадцати, так что ей может быть и сорок-пятьдесят. Ники, например, было сто пять.

— Я не прощу, никогда. — вдруг говорит она.

— Я знаю. — закрываю глаза.

Меня клонит в сон, но борюсь с этим. Добавляю ещё огня, и когда кончики волос на лбу начинают тлеть, чуть отстраняюсь, отгоняя сон. Из носа уже льются сопли, чихаю и кашляю. Температура вроде бы прошла, но это временно. Тянусь за сумкой, нахожу ещё травок, и протягиваю девушке. Она без вопросов берёт и съедает.

Копаюсь дальше, и среди хлама нахожу нужную вещь. Смятый листок, весь промокший. Большая часть названий стёрлась, но общие очертания видно. Я знаю где мы находимся — в центре лесов Каоса. Ну или почти в центре. А теперь нужно подумать, куда я двинусь. Подальше от Империи, Королевств, Эльфов — с меня хватит этой войны.

Лес тянется по границе Каоса с Руоком, потом сужается, и его полоска уходит к океану. И вот там уже всё интересней — на берегу стоит свободный город Мирос. Ники рассказывала, что такое свободные города — они не принадлежат государствам. Малые налоги на торговлю, поблажки, контрабанда. Этакие островки свободы, мини-государства, выгодные всем. Все свободные города — портовые.

— Прости, Ники. — смотрю в огонь. — Я не хотел, и может хоть ты сможешь меня простить, мама.

Я не смогу вернуться, увидеть её в последний раз. От этого больно и грустно, на душе скребутся кошки. Но по-другому не будет, ведь если я пойду — она наоборот будет не рада. А если она уже умерла, что скорее всего, то меня ждёт только цепь и насилие. Пока Империя не перебьёт весь лагерь.

А вот куда плыть из Мироса — другой вопрос. Куда угодно, но подальше с этого материка. Рабство есть только здесь, на двух других континентах не так распространено. А если я попаду в ошейник — тогда точно всё кончено, меня уже не отпустят.

— А чем я заплачу за проезд? — спрашиваю себя.

Девушка рядом смотрит на меня удивлённо, ничего ей не говорю.

Да, денег нет, но ведь я могу сражаться, кое-что из магии. Я не великий воин и архимаг, но ведь маги, со слов Ники, редкость. Наймусь, например юнгой, если им не нужны маги и воины. Да продам себя, уже плевать, лишь бы вырваться отсюда. Пять минут отвращения, и место в каюте обеспечено.

«Или привяжут к койке в корабле, и всю дорогу будут насиловать.» — приходит неприятная мысль. — «А потом обратную дорогу, и так пока не сдохнешь.»

Да, всё-таки этот вариант мне не подходит. Оглядываюсь, смотрю на труп Мирта вдалеке. Сплёвываю в его сторону, меня трясёт от воспоминаний и злости.

***

Я собираюсь, откладываю нужные вещи. Лук, меч, метательные ножи. Запасные стрелы, ещё пару кинжалов в наплечную сумку. Кольчугу беру свою, лёгкую. Добавляю к этому хлеба и мяса. Накидываю маскирующий плащ. Девушка тоже копошиться с одним из мешков, не обращаю на это внимания.

Костёр уже догорает, я и так мог привлечь ненужное внимание. Да скорее всего и привлёк, просто наездник на грифоне не будет сам спускаться. Доложит, и сюда пришлют на проверку отряд. И как бы не прислали быстро, ведь могут кое-что понять. Например, прикинуть — по дороге неподалёку, должна была ехать карета с благородными. И она пропала. А тут костёр непонятный, и никаких войск быть не должно.

— Еда, остатки карты, прокладки. — на последнем слове морщусь.

Да, через дней десять будут те самые дни. Как же надоело, это снизит мою скорость. А мне по лесам идти и идти.

Всё проверив, ощупав почти сухую одежду, выдвигаюсь. Насильников решил не хоронить, пусть звери дожирают. Наверное, на такую падаль и тигро-медведи не сподобятся. Лошадей ночью отпустил, и они разбежались, искать я их не намерен. Мне на дорогу путь заказан. Всё вокруг оккупировано имперцами, и мои уши меня приговорят.

Немного отойдя от лагеря, смотрю вверх — тут стволы деревьев уже толстые, длинные. Забираюсь наверх, осматриваюсь, и начинаю прыгать с ветки на ветку. Получается легко и непринуждённо. Кажется, это тело для этого создано. Создаётся ощущения, будто деревья сами расставляют ветки, чтобы не мешать мне.

— Ты где, ау! — слышу сзади.

Ругаюсь про себя, останавливаюсь, свешиваю ноги и сижу, думаю. Что мне с ней делать? Я даже имени не знаю, чего уж про остальное. А ещё эта её метка — ей, по-хорошему, в лагере сидеть надо. Надеется, что по знаку её каким-то образом найдут. Подбираю ноги, закутываюсь в плащ, жду.

— Ау! — кричит уже совсем близко.

Да, ходит она по лесу громко. Словно слон в посудной лавке, не пропускает ни одной ветки. Как она собиралась тут выживать, тем более так крича на каждом шагу?

«Если бы не я с «друзьями» — ей бы не пришлось тут выживать.» — смотрю на проходящую снизу девушку.

Слышу шорох, еле уловимый, но такой знакомый. И это не девушка. Вспомнишь тигро-медведя, вот и он. Смотрю во все глаза, тварь крадётся слева от девушки, собираясь совершить прыжок.

«Не вмешиваться?» — первая мысль, за ней вторая — «Ты ей должен, один раз уже не вмешался.»

Изготавливаюсь, держусь за рукоять меча, лук и стрелы мне не помощники в этой битве. Я скорее всего сейчас умру, а потом и она. Но, вроде как, я этого и хотел, разве не так?

Проходят секунды, и зверь совершает рывок. Моё сердце начинает быстро биться, организм выпускает лошадиную дозу адреналина. Восприятие ускоряется, а вокруг всё замедляется. Одна из техник Ники, она научила меня входить в разные состояния. И не все были для использования магии. Впервые у меня получилось вызвать боевое ускорение с первого раза, и так быстро.

Я прыгаю, держа остриё меча вниз, и падаю прямо на огромную тушу. Прошиваю его, меня отбрасывает, а оружие остаётся в теле зверя. Прыгаю к девушке, закрываю собой, хватаюсь за метательный нож. Тварь жалобно рычит, возится, пытаясь зубами ухватить «зубочистку» у себя в спине. Смотрит на нас, успокаивается, и начинает отступать назад.