Алый король (ЛП) - Макнилл Грэм - Страница 24

Точнее, не все боевые банды.

Девяносто три легионера отступали в арочный проход к пирамиде Фотепа. Ведомые плачевно маленьким кабалой Азека Аримана, они пытались соединиться с Амоном и Тайными Скарабеями. К отряду корвида уже примкнули другие группы — отделения адептов Рапторы под началом Киу и Мемунима, а также воины юного Никтея.

— Ах, так вот с чего все начнется, — пробормотал Игнис.

Сынов Магнуса окружали мерзостные отродья в обличьях зверей и легионеров. Из пыли выстреливали струи дыма с огненными прожилками, которые сплетались в пепельных демонов, рожденных бесконечным кошмаром Тизки, — Космических Волков в броне из праха и с топорами из оплавленного обсидиана. Завывая, чудовища выдыхали пламя.

— Вот вы и показали свои истинные лица, — пренебрежительно усмехнулся Азек, выводя посохом смертоносные колдовские узоры. В воздухе сверкали после-образы жарких вспышек, которыми Ариман изгонял врагов одного за другим: демоны заимствовали внешность бойцов с Фенриса, но не их воинское мастерство.

Санахт сражался рядом с Азеком, каждым ударом мечей разрубая пепельные доспехи. Толбек разил противников и хохотал, наслаждаясь своей возросшей мощью: огонь Пирридов испарял даже созданий из праха и пыли. Менкаура и Хатхор Маат бились спина к спине, их неожиданный союз оказался эффективным.

Под сводами пирамиды Фотепа метались по развалинам пятна света и тени, скользя над барханами из кусков мраморной кладки и стальной арматуры озерами разбитого стекла и проходя круговороты горящих обрывков страниц. Разрозненные отряды легионеров Тысячи Сынов дрались под сенью ржавеющего каркаса, но их мандалы непрерывно таяли. Ариман держал в поле зрения воинов Мемунима и безмолвного Киу, бойцов Никтея и Игниса.

«Их слишком мало…»

— Зря мы вошли в пирамиду, — заявил мечник. Шакал в его руке пламенел смертоносным сиянием. — Теперь нас отрезали от «Громового ястреба».

Азек качнулся в сторону, и острые когти высекли искры из его наплечника. Нематериальный кулак кинетической энергии раздробил угловатую башку волка, и обитавшая в нем демоническая сущность завизжала, издыхая. При виде ее огненной смерти Аримана посетило прозрение.

— Наше спасение не в десантном корабле.

— Нет? А в чем же? — требовательно спросил Хатхор Маат, одновременно исцеляя ожоги у себя на лице.

— В них, — указал Азек на Тайных Скарабеев, которые орудовали алебардами, блистающими эфирным пламенем.

Выстроившись клином с Амоном на острие, терминаторы прорывались к целому кургану обломков точно под верхней точкой колоссальной пирамиды.

Советник примарха истреблял противников выпадами клинкового посоха и выстрелами из плазменного пистолета с рифленым стволом. Двигаясь изящно, словно в балетных па, он наносил удары с непоколебимой уверенностью в том, что каждый из них станет смертельным.

— Значит, твое ясновидение не затуманено, — тихо произнес Ариман.

— Что они делают? — Хатхор Маат показал на Скарабеев, которые окружали Амона, будто воины языческого племени, формирующие стену щитов.

— Нет, — прошептал Азек. — Не заставляй нас пережить это снова.

— О чем ты? — вмешался Толбек. — Пережить что?

Не успел Ариман ответить, как воздух задрожал от оглушительного рева. Он сотряс верхние уровни сожженной пирамиды, и фантомы Космических Волков прервали наступление. Запрокинув головы, они хором издали приветственный вой.

Гигантский монстр ворвался в здание, разметав арочный проход. Тело чудовища, превосходящего ростом «Рыцарей» из армий Механикума, испускало пар, словно только что вышло из кузни. Его увешанная черепами броня, прежде серовато-белая, словно иней, стала чернее смолы; изнутри ее озаряло свечение лавового сердца.

Кровожадный палач, исполинский Волчий Король… Призраки Тизки слишком хорошо запомнили Лемана Русса.

Хотя все шло в соответствии с планом Амона и Магнуса, при виде демонического примарха у советника замерли сердца.

Стоя на груде обломков в геомантическом центре пирамиды Фотепа, он читал головокружительно могучие заклятия призыва, которые узнал от Алого Короля. Само тело Амона стонало от напряжения.

Пепельные демоны с рычанием и лаем окружали сынов Циклопа. Потусторонние создания надели украденные обличья, сути которых не понимали, но советник ненавидел их почти так же сильно, как настоящих воинов Фенриса. Твари бросались на Тайных Скарабеев, но их мандала — кольцо клинков и эфирного огня — держалась незыблемо.

Амон не удивлялся тому, что кабал Аримана сражается внутри пирамиды. Судьба своевольного главного библиария всегда переплеталась с уделом его примарха.

Сотворенный из праха Волчий Король сметал с дороги легионеров Тысячи Сынов. За его клинками, черными как угли и ночная тьма, тянулись пламенные дуги. Ни доспехи, ни кин-щиты не спасали от мечей из отвердевшего вещества имматериума.

Громадный демон разбрасывал бессильных перед ним космодесантников, как детей. Убивая, монстр завывал, и на его пылающих боках рассеивались выбросы эфирной энергии. С каждым шагом великана его тлеющее лицо теряло частичку человечности, все больше превращаясь в звериную морду.

— Ко мне, сыны Магнуса! — воскликнул советник, ощутив, как раскрылись последние замки на чарах призыва. Мощь варпа хлынула в его жилы рекой темного эликсира, обжигающего, словно фосфекс, но более холодного, чем жикзот.

Амон с размаху ударил посохом по своему алтарю из обломков.

Земля под ним исторгла копья невыносимо яркого света, пронзившие тело советника. Он закричал, наполняясь невообразимой силой — силой огня и боли.

Из вихря энергии на Амона смотрело бесконечное множество глаз примарха.

Советник не мог шевельнуться: ослепительные лучи не пускали. Он услышал вопрос, заданный Циклопом при первой их встрече в Розовом Граде набатеев[56].

— Умрешь ли ты за меня, друг мой?

Легионер дал тот же ответ, что и много лет назад:

— Охотно.

Еще один мимолетный миг он оставался просто Амоном, воином и верным сыном.

В следующее мгновение он стал вместилищем Алого Короля.

Азек увидел, как советника охватывает пламя Великого Океана. Непредставимая мощь переполняла Амона: он рос ввысь и вширь, на его теле вздувались мускулы. Облик космодесантника сменился очертаниями иного, всесильного существа, рождающегося подобно новой звезде.

Грозным ангелом взмыло оно над землей.

Создание блистало темным золотом и насыщенным багрянцем, копна распущенных волос обрамляла прекрасное лицо с единственным глазом.

— Магнус… — выдохнул Ариман.

То был примарх на пике могущества, Алый Король во всем его великолепии, Циклоп той эпохи, когда в каждом уголке Империума славили его благородное имя и подвиги.

Тогда и люди, и постлюди считали его примером для подражания.

Из тела Магнуса хлынул свет. Демонические волки, попав под его опаляющие лучи, растаяли, как изображения на передержанных пиктах. Созданные из праха, в прах они вернулись, завывая от досады и муки.

Заметив извечного заклятого врага, огненный исполин в обличье Лемана Русса исполнился звериной ярости. Пирамида задрожала вокруг чудовища, и воспоминание о прошлой схватке братьев-примархов жгучей болью полоснуло Аримана. Боль, скорбь и чувство вины вонзились в него подобно клинкам, превосходящим остротой даже творения сынов Вулкана. Азек ощутил ледяное касание черного дождя и ужас, который источали спущенные Руссом волки-что-не-были-волками.

Аватары примархов бросились друг на друга — светоносный ангел сошелся с порождением пепла и оскверненного праха. При их столкновении по разрушенной пирамиде с громовым раскатом прокатилась ударная волна, сбившая всех легионеров с ног, будто сейсмический толчок. Раздался стон металла: по всей высоте здания деформировались громадные балки каркаса. С верхних ярусов посыпался смертоносный стальной град из разломившихся сварных опор и болтов метровой толщины.