Покажи мне бостонское небо (СИ) - "Diamond Ace" - Страница 38

- Эван еще не закончил, Лали. Это что-то вроде интерлюдии, подготавливающей зрителей к феноменальному окончанию всей постановки. Он ни за что не сделает паузу. И меня это пугает.

- Судя по тому, что мы видим, мисс Лоутон, бояться должны федералы.

- Я не могу это объяснить, Лали. Но опасаюсь я не за себя…

- За мистера Эйса?

- Да. Я не представляю, что будет, если с ним что-то случится.

Заставка CBS отвлекла мальчика от сокрушений девушки. Он сделал чуть громче.

“Мы вновь в прямом эфире и с вами я, Линдсей О’Донован. Сейчас рядом со мной находится лейтенант полиции Уильям Саутбридж. Скажите, лейтенант, что удалось установить по прибытии на место преступления?

- Мы обнаружили белого мужчину, возраст - около сорока, скончался в результате двух ножевых ранений. По предварительным данным его имя - Уэлдон Эвандер Кеннеди, но сейчас мы это уточняем.

Что вам известно о “КОИНТЕЛПРО”?

- Абсолютно ничего.

Есть ли какие-нибудь теории насчет загадочного “Эйса”?

- Нет. Но в ближайшие часы, надеюсь, нам удастся установить личность подонка и место, в котором он находится, так как у нас есть как минимум восемь свидетелей случившегося.

Кажется, они не настроены говорить о том, что случилось в стенах “Бейтс лайбрари”.

- Никого не волнует, на что они там настроены. Будут молчать - отправятся за решетку. Простите, мне нужно идти.

С нами был лейтенант полиции, Уильям Саутбридж.

А я напомню, что в тысяча девятьсот семьдесят первом году мы впервые услышали о “КОИНТЕЛПРО”, но когда сенат закрыл дело, все посчитали это обычной неразберихой, приведшей к вялой реакции активистов и общественных деятелей. Что дальше? Подтвердятся ли слухи о том, что секретная программа бюро и впрямь существует и действует вне каких-либо рамок гражданских прав? Никуда не переключайтесь”.

- И что ты планируешь теперь?

- Это не имеет значения, мистер Гендельман. Уверен я лишь в одном - это не конец, и чем дольше окажется промедление, тем больше шансов у бюро найти меня, прежде чем я закрою занавес.

Буря не утихала. Шляпу приходилось постоянно придерживать, чтобы ледяной ветер не сорвал ее и не унес в белоснежное безумие. Даже если бы кто-то поднял глаза к небу, ничего бы не увидел, настолько плотными слоями снежинки накрывали все живое. Пока еще живое.

- Секунду… получается, тот пистолет, который ты вручил мне вчера, был обыкновенным отвлекающим маневром?

- Вы все верно поняли, мистер Гендельман.

Роберт улыбнулся. Эйс не мог понять, что так развеселило его товарища.

- Как выяснилось, друг мой, твой незамысловатый маневр на поверку оказался очень важным ходом.

- Пардон?

- Картер не только узнал, кому принадлежит оружие и нашел отпечатки пальцев, он еще и рассказал кое-что интересное об обладателе “Беретты”.

- Я весь внимание, Роберт.

- Пистолет принадлежит Уильяму Салливану - главному организатору акций “КОИНТЕЛПРО”. Картер также рассказал мне многое и в самых детальнейших подробностях об их деятельности.

- Это и впрямь хорошие новости, мистер Гедельман.

- Если у тебя получится сегодня прийти ко мне на ужин, желательно, чтобы на тебе не было “хвоста”, я передам тебе все, что поведал Картер.

Эван задумался. Отныне каждое перемещение должно быть строго продумано.

- Я буду у вас ровно в восемь, Роберт. До встречи.

Бизнесмен никак не мог привыкнуть к манере Эвана прекращать диалоги внезапно. Ставить точку на месте тире. Наверное, это было к лучшему…

10 января, 1974 года. Льюистон, штат Мэн

Эван поспешил завершить беседу не только потому, что вернувшаяся мигрень сводила его с ума. В поведении Роберта появился страх. В каждом поднятии руки, жесте. Даже в настороженности Валерио читалась нервозность. Болезненное недоверие. И в этом предложении Роберта - посетить его особняк сегодня вечером - угадывалась ловушка. Как и спасение.

Эйс часто задавался вопросом, почему люди не замечают очевидного? Плоский взгляд на вещи не сможет придать объема объекту изучения. Если впереди капкан, иногда лучше попасться в него. Зачем? Просто чтобы удивить. Совершить такой поступок, которого от тебя не ждут, пока ты будешь привязывать груз к ногам новых утопленников. Продуманный риск всегда оправдан. Пожизненно.

Температура стремительно опускалась.

Крупицы снега из вальсирующих перьев превратились в острые иглы, впивающиеся в лицо Эвана, покрытое множеством шрамов.

Но холод не мог сравниться с теми неудобствами, что доставляла головная боль. Она никогда не покидала Эйса. Не делала его уязвимым. Не рушила его планы. Она провоцировала ярость, из-за которой Эван убивал. Убивал. Но не тех, кого должен был.

Он знал, что теперь вариантов совсем не остается. Аннет и Лали должны скрыться. Им нужно бежать, но не от агентов Бюро. А от него - Эвана. Иначе все его старания окажутся напрасными.

Уже когда Эйс шел по стоянке, принадлежащей мотелю, его колени подломились. Казалось, что вся кровь организма врывается в головной мозг через сонную артерию. В ушах шумело так, что Эйс слышал каждый удар сердца. Пятьдесят три.

Поднявшись, Эван посмотрел по сторонам. Ничего, кроме снежного урагана, фонарей, периодически подмигивающих Эйсу, и собаки, бродившей возле мотеля в поисках укрытия. Беззвучный апокалипсис, который вскоре обернется чем-то ужасным. Эван достал нож, ключ от номера и на секунду замер. Но это его слова: “Ничто не горит дважды, Аннет. Сохранить вашу жизнь - вот, что представляет истинную ценность”.

Эхо прошлого накрыло их невозможностью совместного будущего.

Всё так просто.

Эйс вставил ключ в замочную скважину, повернул его и вошел в номер. Лали хотел что-то сказать, но Эван наотмашь ударил мальчика по лицу. Эулалио упал на пол, потеряв сознание. Аннет вжалась спиной в подушку и закричала:

- Эван! Что ты де…

Но Эйс схватил девушку за голубой сарафан и грубым движением прижал к стене. От удара у Аннет перехватило дыхание. Даже если она и хотела что-то сказать, сделать это не представлялось возможным. Девушка не могла понять, что происходит. Она лишь раз заглянула в глаза Эвана, но ей хватило этой мимолетной встречи, дабы понять - гнев возлюбленного мужчины не пугает ее. Она не боится его. Но переживает. За Эйса, Лали, который до сих пор не пришел в сознание.

- Пожалуйста, Эван…

- Закрой свой рот!

Аннет растерялась. Глаза заискрили слезами.

- Ты до сих пор не поняла. Я намекну тебе.

Эйс одним движением разорвал сарафан и занес нож над грудью девушки. Дыхание Аннет становилось едва различимым, сознание вскипало от недоумения. Схватив девушку одной рукой за шею, другой, в которой находился нож, Эван сделал небольшой надрез над левой грудью. Аккуратно. Но Аннет чувствовала, как кровь стекает по коже.

- Ты помнишь? Помнишь?! “На плече моей матери было вырезано изображение бубнового туза. То же изображение красовалось на животе профессора Коллинса. Все было исполнено на высшем уровне. Так распорядиться скальпелем мог либо хирург, либо художник”. Либо я, Аннет.

Девушка почувствовала, как лезвие ножа пошло вниз. Значит, остались еще два штриха.

- Почему ты не кричишь, Аннет?! Я знаю, тебе больно. А еще я знаю, что тебе следовало бы убраться как можно дальше отсюда. Я предупреждал. Намекал. Подсказывал, давая возможность прослушать запись, но все тщетно. Я просил тебя не терять самообладания. А ты все сделала наоборот!

Аннет напрягла каждый мускул, чтобы противостоять ужасной боли. Чтобы отвести от себя мысль, моментально испепелившую последнюю надежду.

Эван - Попутчик.

- Любовь, Аннет, обладает разрушительной мощью. Нет такого медикамента, который мог бы справиться с недугом вроде привязанности. Зависимость не оставляет нам выбора, она делает нас безумными, но мы мним себя героями. И каждый - мессия в ничтожном стакане своей симпатии. Нас разрывает от ощущения принадлежности. Мы оправдываем наше влечение неким предназначением, будто человек должен любить, чтобы спастись. Чтобы не предаться грехопадению, не увязнуть в суете и безразличии, плюнувшего на нас Бога. Все это якобы имеет значение. Вес в чьих-то глазах. Но это не так. Посмотри на меня!