Новая Неистинная Пара (СИ) - Фролова Машенька - Страница 7

Альфа северников оказался игроманом, что с крахом СССР было почти бедствием для страны, и он попал под эту "моду", как и милллионы его соотечественников. Взрослый мужик проигрывал… Нет, вы только вообразите, альфа проигрывал будущее своей стаи, рабочие места, фактически будущее своих собратьев. Подобное норма для людей, но не для оборотней. Волки могут обирать врагов пачками, уничтожать конкурентов, но самый последний, отмороженный на голову альфа будет лишать свою стаю заработка. Этот же… И если бы не мое решение помогать деньгами, обеспечить не только Ингу, но и всю ее родню необходимым, Северо-Амурские уже пошли бы… Кошмар, да и бред, чего уж скрывать!

Пришлось появиться в вотчине тестя. И то, что я увидел, мне не понравилось, очень не понравилось! Смешно, но я почувствовал себя чиновником, которого отправили с инспекцией в глубинку. На руках у этого чиновника имеются документы, по которым стройка жилья, ремонт местного университета и реорганизация ювелирного завода, уже подходят к концу. Тогда как в реальности стройка на уровне котлованов, в вузе заменены только двери, а на заводе работает только пара цехов и старики ювелиры…

Нет, назвать мое то состояние «злостью» было нельзя, честно говоря, нечто подобное я и предполагал, но вот от моей кары Алексея это не спасло. То, что осталось от альфы доставили в больницу с моим приказом сдерживать регенерацию. Виктор тогда долго требовал казни такого альфы, который не просто крал, но и обделял своих волков. Ведь в нашем мире одно дело воровать, и совсем иное «объедать» своих. Но, в одном Алексей был прав — я не мог убить отца своей единственной. Просто не мог, но четко дал понять, что и без казни я найду множество способов «вылечить» волка от его недуга.

Когда же вернулся домой, Инга закатила первый настоящий скандал. Мы как раз с Виктором и Константином — моими альфами-замами решали вопрос: кого послать на Амур, чтобы проследил за Алексеем и его инфантильной стаей. Ведь за столько лет никто из них не сделал ровным счетом ничего, чтобы изменить положение. Хотя Алексей был не единственным альфой! Позор… Наверное, в этом виноват я, один Мастер не смог бы удержать все нити событий в руках, вот и расслабились волчата.

Сейчас-то мне понятно, что уже тогда был вбит первый гвоздь в крышку гроба нашей семьи. Она влетела в кабинет без стука и сходу начала на меня орать. На меня, на Мастера, при моих альфах! Она кричала о том, какое я чудовище и как она меня ненавидит.

Я так опешил от происходящего, что среагировал на нее только через пару минут ора. Все в моей семье, да и не только в семье, другие пары знакомых волков всегда понимали, что скандал один-на-один, в спальне, без свидетелей позволителен, и даже должен иметь место, потому что пара любого волка — это тот, кто может указать оборотню на ошибки, остановить. И совсем иное, когда пара начинает унижать своего партнера (мужа или жену) при посторонних. Будь в кабинете кто-то другой, а не Виктор с Константином, на моей репутации можно было бы ставить крест, на львиной ее доле. Я бы вернул ее, но такая подстава…

— Заткнись! — рявкнул я, лишь чуть повысив голос, но заметил как побледнел Константин.

Этот альфа последние пятьдесят лет был рядом со мной во время Судов и Казней, так что он уже хорошо знал, что значит подобный мой тон.

Инга же этого не знала, сомневаюсь, что она вообще интересовалась обязанностями Мастера волков, поэтому рот-то она прикрыла, но не перестала сверлить меня гневным взглядом.

— Идите, — я перевел взгляд на Виктора. — Я с тобой согласен. Не стоит ставить рядом с Северным Оленем такого же старого оборотня. Найдите мне анкеты наследников. Молодые альфы мне больше нравятся в этом, по крайне мере их будет сдерживать страх.

Виктор ухмыльнулся и оба друга вышли из кабинета.

— Как ты мог!? — сорвалась на визг Инга.

— Я наказал альфу, который нарушил Закон. — Ответил я, чувствуя, что оправдываюсь там, где оправдания не просто не нужны, они лишние. Достаточно просто подумать, ей.

— Ты сволочь! Сволочь, наслаждающиеся своей властью над нами! Скотина чокнутая! Тварь! — плюясь слюной, продолжала Инга.

Она продолжала изливать на меня свою ярость, а я впервые задумался над странным, для волков, вопросом: «Пара оборотня любит своего волка или уважает и ценит его?»

Вроде бы нормальный вопрос, но никогда раньше я не слышал, чтобы оборотней подобное волновало. Пара любит, а вот восхищается ли — это уже философия, которая чужда волкам, да и мужчинам. Для всех, кроме меня. Ибо я вдруг остро осознал, что «любви» мне мало. Я бы хотел, чтобы меня поддерживали, одобряли мои решения, были рядом, даже когда весь мир против. Пара, как я полагал, — это та женщина, которая всегда поддержит, всегда будет рядом, даже если весь мир объявит волку войну… Такой была моя мать, такими были и сестры.

Зверь повелительно рыкнул, ставя на место свою волчицу. Инга дернулась, а через семь секунд борьбы с самой собой покорно заскулила, вымаливая прощение. Как же просто все у наших зверей?

Я поднялся из-за стола и обошел свою девочку. Длинные черные волосы, собранные в хвост хорошо смотрелись на фоне длинного в пол синего платья. Дома Инга любила ходить босиком, а нежная ткань облегала так плотно ее тело, что стразу становилось ясно — девочка оборачивалась, а потом даже белья не надела.

Я снова зарычал, но вместо ожидаемой покорности, признания вины, Инга вскинулась, резко развернулась ко мне лицом, так как я обошел ее со спины.

— Ты мерзкий! И ты меня не запугаешь! — твердо выдала она.

Я быстро ухватил ее за шею, и рывком переместился к ближайшей стене. Боли моя маленькая не испытала, но это страшно, когда над тобой вот так нависает более сильный, точно опасный — это страшно, для женщины. Хотя мне встречались и мужчины, которые от подобного едва удерживали мочевой пузырь.

Она смотрела на меня с откровенным страхом. Я читал по ее лицу самовнушение: он не тронет меня, не тронет! Я буквально слышал ее мысли. Тогда как ее волчица заходилась в приступе покорности. Зверь удовлетворенно ворочался внутри. У меня же было сложнее…

Я прошелся правой рукой по ее телу, через тонкую ткань платья. Красивая, идеальная, моя…

Сияние ее ауры заливало все вокруг мягким золотистым светом нашей связи. Умопомрачительное ощущение мления, обожания.

Рука вернулась к груди. Инга попыталась оттолкнуть мою руку.

— Не смей меня трогать, урод! Ты думаешь, я стану спать с тем, кто чуть не убил моего отца, лишил его всего!

Я замер и сощурился. Про то, что я таким образом казнил альфу знали уже многие, но про то, что я лишил Северо-Амурских всего «человеческого» бизнеса, планируя передать его своему посланнику-альфе, который фактически и будет вожаком стаи Инги, еще не знал никто, кроме ближников.

— Кто тебе сказал? — прошептал я ей в лицо.

Смесь гнева, страха и раболепия волчицы мешались в глазах Инги, буквально разрывая ей мозг.

— Пошел ты!

— Кто?! — повысил я голос, чуть сжимая пальцы на ее горле. — Мне не перечат, Инга!

— Мама… — выдохнула она. — Я… знаю, что ты сделал. Все… знаю… — задыхаясь, то ли от моей хватки, то ли от хлынувших слез прошептала.

Я разжал пальцы и намотал ее волосы на руку, притянул к себе, заставив чуть откинуться назад.

— Значит, не будешь спать со мной? — спросил я.

— Ненавижу… — выдохнула она мне в лицо.

Я же в ответ впился ей в рот. Сразу проникая языком, а уже потом целуя.

Через пару минут поцелуя я почувствовал, как слезы стали высыхать, а тело моей пары стало расслабляться. Правая рука снова опустилась к груди и сжала почти до боли.

Уже через пять минут игры она почти висела на мне. Обхватив за пояс одной рукой. Я уже перешел от игры с уже налившейся грудью, к острым соскам.

Отпустил ее волосы и опустился к руке, второй обхватив ее за тонкую талию. Прикусывать сосок через ткань оказалась так же приятно, как и обнаженную плоть. Золотой свет ее ауры стал ярче, из-за чего мне пришлось прикрыть глаза, но продолжал греться в тепле нашей связи.