Черным по белому (СИ) - Ютин Макар - Страница 1

Это будет очень странный сон. Виктор понял это, едва почувствовав, как его уносит в царство Морфея. Странное ощущение разливалось в его груди, будто бы высвобождая какую-то силу. Или развеивая слабость. Приятная легкость быстро и основательно распространилась по всему телу, подарила радость и почти болезненное нетерпение. Перед чем? Виктор не знал, да и не хотел знать. В этом странном сне он чувствовал себя полноценнее чем в реальности. Ни сомнений ни разочарований. Только бесконечный бег по новым локациям и приятная боль в натруженных мышцах.

Вот он обгоняет антилопу в саванне, пытаясь дотронутся до лоснящейся кожи. Животное отскакивает в сторону, но парень не стоит на месте и уже через пару минут кричит что-то невнятно-веселое луговому кролику, а тот смешно дергает ушами, скрываясь в высокой траве. Та на глазах желтеет и засыхает, превращаясь в хрустящий под ногами песок.

Пустыню легко и незаметно сменяет степь, затем тропинка в лесу, а затем снова степь. Но уже другая. Мягкий снег оборачивается ярким, совсем не февральским солнцем, однако и оно скрывается в густом, почти осязаемом тумане. Пара минут привычного бега, и вот уже плотное марево легко развеивает ветер. А последние клочья белой пелены прибивают к земле тяжелые, но пока еще редкие капли.

Кап. Кап-кап. Кап-кап-кап, - все громче падают они, сливаясь в один радостный гул, а небо до самого горизонта наливается грозной синевой. Ярко ветвится молния, совершенно без звука ударив в одиноко стоящий саксаул. Раскат грома догнал ее только через долю секунды, заставив Виктора вжать голову в плечи. Странно, но этот звук нарушил его душевное равновесие, прервал мягкую гармонию странного сна.

"Почему?", - Растерянно подумал он, стыдясь внезапного страха, и снова услышал притихший было шум ливня. Ставший резким и почему-то отрывистым.

"Что-то не так", - Понял Виктор и открыл глаза. Просто и буднично.

Не было ни долгого перехода от сна к яви, ни сонливости, ни гудящей головы. Будто он все-таки добежал до финиша и просто остановился.

Почему-то ощущение от внезапно накатившей бодрости было скорее неприятным. Словно цель, которою ты добивался так долго, просто исчезла, оставляя после себя опустошенность и чувство бессмысленности работы.

Парень вздохнул и пару секунд просто лежал, закинув руки за голову и бессмысленно пялясь на свою заставленную книгами стену. Спать больше не хотелось, а детали сна стали уже забываться. Вместе с ними ушла и злость от резкого пробуждения, оставив после себя лишь приятную легкость и жажду деятельности.

Буквально вскочив с кровати, Виктор сделал ставшую привычной утреннюю зарядку, поставил кипятиться чайник и пошел принимать душ. Напевая один из дурацких, но очень прилипчивых мотивов, он улыбался и думал, что сегодняшний день просто обязан быть хорошим. Не может им не быть. Неприятное, но, впрочем, простительное ему заблуждение, которое он осознал почти сразу после выхода из ванны. Тот шум дождя и раскаты грома, что неожиданно прервали его бег, повторились снова, только теперь в реальности. И не узнать их было невозможно. Еще бы, ведь треск автоматных очередей и гранатные взрывы имели мало общего с природными звуками.

Парень нахмурился. Хоть он и жил недалеко от военной части, но выстрелы слышал редко, максимум раз в месяц. И никогда - настолько отчетливо.

Он бросил взгляд на часы. Почти семь утра. Мог бы поспать еще часик.

- Опять внеплановые парады или военный праздник, - Поморщился он, - Ничего особенного. Очередным кретинам плевать на спящих людей, - Продолжил Савельев. Однако внутри у него все сжалось, в ожидании беды. Та самая пресловутая интуиция, наличие которой он высокомерно отрицал, теперь просто заходилась в истерике, заставляя как бешеное биться сердце и скручивая живот в приступе паники.

Выстрелы за окном повторились, снова, и снова. Это не было похоже на перестрелку, скорее на расстрел обоймы в тире полнейшим новичком. Длинные очереди, долгие паузы. Почему-то перед глазами Виктора встал образ какого-то солдата-статиста из фильмов Тарантино. Кричащий фашист, палящий в белый свет как в копеечку. Виктор только успел подавить нервный смешок от представленной картины, как выстрелы прекратились. Очень хотелось подойти к окну и глянуть, что происходит на улице, но парень не спешил удовлетворять свое любопытство. Еще ребенком он увлекался всевозможными боевиками, что книжными, что киношными, и в одном из них было четко написано: не стоит подходить к окнам, если во дворе дома ведется перестрелка. Правда, написано это было про бандитские разборки, да и сам студент давно перешел на литературу посерьезнее, но прочитанная фраза чем-то зацепила, оставшись в памяти. И теперь Виктор лихорадочно соображал, что это вообще могло быть, и что ему делать. Фейерверки? Учения в городе? Перестрелка между членами диаспоры?

Тонкий свист закипающего чайника ударил по нервам, заставив парня испуганно дернуться. И тут же снова раздались выстрелы. В этот раз громкие хлопки были слышны гораздо отчетливее, еще больше усиливая чувство тревоги и беспомощности.

Так ничего и не решив, Виктор отправился на кухню, предварительно включив свой компьютер. Если и случилось (вариант: происходит прямо сейчас) что-то серьезное, то он узнает об этом из интернета. А пока он проверит, заперта ли дверь, и не станет подходить к окнам. Стать жертвой каких-нибудь террористов или налетчиков было бы очень глупо. Так что первой его мыслью было запереть дверь понадежнее.

В коротком коридоре было темно, и парень шел практически на ощупь. Тяжелые шторы вдобавок к закрытым жалюзи в комнате и на кухне надежно перекрывали доступ солнечному свету. А без электрического света в межкомнатном пространстве, где и так всегда царил полумрак, стало темно как ночью. Однако раздвигать шторы или включать лампы парень не хотел.

Сделав пару шагов из комнаты, он на ощупь добрался до двери в ванную и свернул налево. В темноте массивная дверь полностью сливалась с окружающей обстановкой. Лишь яркая точка дверного глазка и кислотно-зеленый коврик на входе давали хоть какой-то ориентир.

Потянувшись к замку, он услышал шум на лестничной клетке, и, зачем-то встав на цыпочки, прижался к дверному глазку.

Какой-то низенький мужичонка в грязной одежде барабанил в соседскую дверь.

Виктор ухмыльнулся. Повторяющаяся вот уже второй год сцена успокоила, и даже слегка обрадовала нервного студента. Да, в дверной глазок многого не разглядишь, но парню хватило, чтобы понять ситуацию. Ничего особенного. Просто каждую пятницу и среду один алкаш по имени Славик надирался со своими друзьями-пропойцами где-то в гаражах, после чего долго и упорно искал свою квартиру. И также упорно не находил. Виктор не знал в чем дело: то ли от настойки боярышника у мужика развивался топографический кретинизм, то ли кретинизм классический, так сказать, универсальный.

Как бы то ни было, а Славик никогда с первого раза не попадал к себе домой. Каким-то образом открыв дверь в соседний подъезд, он, распевая бессвязные песни и спотыкаясь, доходил до четвертого этажа и начинал звонить в "свою" квартиру. Ни другая дверь, ни наличие матерого десантника вместо робкой некрасивой учительницы его не останавливали.

Один и тот же сценарий. Пьяное и веселое "Дззззззззззззынь", мат соседа и лепет мужичка.

Первое время Славика спускали с лестницы. Затем просто разворачивали и давали поджопника, но он всегда возвращался. Упорный, как и все вусмерть пьяные люди. В итоге последние месяца три у Виктора и Митяя стало негласной традицией успокаивать глупого, но, в общем-то, безобидного алкаша, и направлять его в другой подъезд. Почему-то студенту тот верил сразу и безоговорочно, каждый раз со вздохом разворачиваясь и кое-как переставляя ноги по крутым ступенькам. Иногда даже волоча за собой расхристанный букет цветов, украденный из стиснутого меж двух домов магазинчика для подарка "любимой Валечке".