Здравствуй, незнакомец (ЛП) - Клейпас Лиза - Страница 7

Итан был не настроен на шутливую беседу. Уэстон Рэвенел напомнил ему о вещах, о которых он пытался не думать большую часть прожитых двадцати восьми лет. Душевный подъём, который он испытал после встречи с Гарретт Гибсон, прошёл, теперь Итан стал угрюмым и раздражённым. Сделав глоток прекрасного коньяка и едва почувствовав его вкус, он резко бросил:

– У вас осталось восемнадцать минут.

Брови Рэвенела приподнялись.

– Конечно, Задорный Болтун, я перейду к делу. Причина, по которой я здесь, заключается в том, что мы с братом решили продать фамильные владения в Норфолке. Большой дом в хорошем состоянии, расположенный на территории примерно в две тысячи акров. Однако, я только что выяснил, что ничего не могу с ними сделать. И всё из-за вас.

Итан вопросительно на него посмотрел.

– Вчера, – сказал Рэвенел, – я встречался с нашим бывшим управляющим и семейным поверенным, соответственно Тоттхиллом и Фогом. Они объяснили, что продать собственность в Норфолке невозможно, потому что Эдмунд, старый граф, завещал его кому-то посредством доверительной собственности, установленной в устной форме.

– Что это значит? – с опаской спросил Итан, до сего момента он не слышал о таком юридическом термине.

– Заявление, как правило, сделанное в устной форме, касающееся завещания имущества или денег. – Рэвенел поднял брови, прикидываясь потрясённым. – Естественно, нам всем было любопытно, почему граф оставил такой щедрый подарок человеку, о котором мы никогда не слышали. – После долгой паузы он продолжил более серьёзным тоном: – Если вы не возражаете обсудить это со мной, думаю, я знаю, почему...

– Нет, – холодно проговорил Итан. – Если это не прописано в завещании, то не обращайте внимания.

– Боюсь, что так не получится. Согласно английскому закону, устное заявление считается беспрекословным. Не обращать на него внимания незаконно. У него было три свидетеля: Тоттхилл, Фогг и давний камердинер графа Куинси, который подтвердил эту историю. – Замолчав, Рэвенел покрутил оставшийся коньяк в бокале и твёрдо посмотрел на Итана. – Тоттхилл и Фогг пытались уведомить вас о доверительной собственности после смерти графа, но вас тогда не смогли отыскать. Теперь мне выпало сообщить эту радостную весть: поздравляю, теперь вы гордый владелец поместья в Норфолке.

С большой осторожностью Итан наклонился и поставил бокал на соседний стол.

– Мне оно не нужно. – Все известные ему трюки, как контролировать эмоции: регулировка дыхания, намеренное сосредоточение на других мыслях, не работали. Он был потрясён, почувствовав налёт испарины на лице. Встав, Итан обогнул кресла и направился к двери.

Рэвенел последовал за ним.

– Чёрт побери, погодите, – донёсся его раздражённый голос. – Если мы не закончим этот разговор сейчас, мне придётся снова прилагать усилия, чтобы вас найти.

Итан остановился не поворачиваясь.

– Независимо от того, хотите вы владеть поместьем или нет, – продолжил Рэвенел, – вы должны его принять. Потому что, несмотря на то, что Рэвенелы ничего не могут сделать с этим гиблым местом, мы платим за него ежегодный налог.

Итан полез в карман брюк, вытащил пачку фунтовых купюр и швырнул её к ногам Рэвенела.

– Дайте знать сколько я ещё остался должен, – огрызнулся он.

Отдать должное Рэвенелу, если этот жест его и поразил, он не показал виду. Повернувшись к Уинтерборну, мужчина небрежно заметил:

– Никто никогда не осыпал меня наличными. Должен сказать, это вызывает чувство мгновенной симпатии. – Игнорируя разбросанные банкноты под ногами, он отошёл и прислонился к бильярдному столу. Рэвенел сложил руки на груди, и оценивающе уставился на Итана. – Очевидно, вам не особо импонировал Эдмунд Рэвенел. Могу я спросить почему?

– Он причинил боль любимому мной человеку. Я не опозорю её память, приняв что-нибудь от Рэвенелов.

Обстановка немного разрядилась. Рэвенел убрал руки с груди и, потёр ладонью шею сзади, уголок его рта приподнялся в печальной улыбке.

– Мы начали говорить искренне? Тогда прошу прощения за то, что вёл себя как бездумный осёл.

Если бы он не был Рэвенелом, то мог бы понравиться Итану.

Уинтерборн встал и пересёк комнату, подойдя к буфету, где дворецкий оставил серебряный поднос.

– Вы могли бы рассмотреть возможность продажи ему имения, – предложил он Итану, освежив бокал коньяком из графина.

Это было идеальное решение. Итан сможет избавиться от ненужной земли и разорвать все возможные связи с этой семейкой.

– Я продам его вам за один фунт, – быстро сообщил он Рэвенелу. – Подготовьте документы, и я их подпишу.

Рэвенел нахмурился.

– Не за один фунт. Я куплю его по разумной цене.

Бросив на него злобный взгляд, Итан подошёл к окну и уставился на бескрайнюю мозаику подкоптившихся крыш. Лондон готовился к ночи, украшая себя вереницей огней, город начинал гудеть в предвкушении греха и удовольствия.

Итан родился в этом городе, эта местность взращивала его, пока жестокие ритмы Лондона не переплелись в нём так же прочно, как кровеносная система в организме. В крови бурлили его звуки и ощущения. Он мог отправиться куда угодно, в самые мерзкие притоны или наиболее опасные криминальные логова, в бесконечное количество тёмных и тайных мест, ничего не боясь.

– Я буду находиться в Лондоне весь месяц, – сказал Уэст Рэвенел. – Прежде чем вернуться в Гэмпшир, я подготовлю предложение по продаже имения в Норфолке. Если вам понравятся условия, я с радостью избавлю вас от него. – Он вытащил из кармана жилета белую визитку. – Давайте обменяемся карточками: я назначу встречу, когда определюсь с цифрами.

– Уинтерборн сможет подсказать, как отправить мне сообщение, – ответил Итан. – У меня нет визитной карточки.

– Разумеется, – мрачно сказал Рэвенел, всё ещё протягивая карточку. – Так или иначе, возьмите мою. – В ответ на молчаливый отказ Итана он воскликнул: – Боже мой, вы всегда такой? Ваша компания необыкновенно утомительна, и это я говорю как человек, который проводит большую часть времени в кругу сельской скотины. Цивилизованные люди обмениваются карточками после встречи. Держите.

Решив ему уступить, Итан засунул белую карточку с выгравированной на ней чёрной глянцевой надписью в складной бумажник, который он носил во внутреннем кармане жилета.

– Я сам найду дорогу к выходу, – сказал он. Забрав шляпу со стола, он водрузил её на голову и в почтительном жесте коснулся пальцами козырька. Таким образом он говорил: "До свидания"; как любой ирландец, он не любил произносить слова прощанья вслух.

Глава 3

Выйдя из дамской комнаты для переодевания в школе Бужара, Гарретт, с тростью в руках, прошла ряд закрытых помещений для упражнений и тренировок. Она облачилась в стандартный женский костюм для фехтования: облегающий жакет с высоким воротничком, белую юбку чуть ниже колен, плотные белые чулки и мягкие кожаные туфли на плоской подошве.

Из-за закрытых дверей доносились знакомые звуки: скрещивание рапир, сабель, трости, топот шагов по дубовому полу, знакомые команды инструкторов.

– Разойтись! Выпрямить руку. En guarde... longe... ¹разойтись...

Месье Жан Бужар, сын известного мастера фехтования, преподавал технику обороны во французской и итальянской академиях, прежде чем открыть собственный фехтовальный клуб и школу в Лондоне. За прошедшие два десятилетия это место приобрело непревзойденную репутацию высококлассного заведения. Его публичные выступления всегда посещало огромное количество людей, а помещения для занятий были постоянно заполнены учениками всех возрастов. В отличие от большинства своих современников, месье Бужар не только разрешал, но и поощрял женщин посещать его школу.

В течение четырёх лет Гарретт ходила на групповые занятия и брала частные уроки у самого Бужара и двоих его помощников по фехтованию шпагой и тростью. Бужар настаивал на классической технике боя. Беспорядочные движения и нарушения правил были запрещены. Если фехтовальщик пригибался, вертелся или отбегал на несколько шагов назад, над ним осторожно подшучивали и поправляли. Никто не "прыгал, как обезьяна” или не "вертелся, как угорь" в школе Бужара. Чёткие позы были основой. Результатом являлся готовый, отточенный стиль, которым в значительной мере восхищались в других фехтовальных школах.