Здравствуй, незнакомец (ЛП) - Клейпас Лиза - Страница 47

Гарретт аккуратно откинула простыни, обнажая мускулистые, точёные формы его тела до пояса.

– Ну что за представитель мужского пола, – услышала она легкомысленное замечание Рэвенела. – Я даже не знал, что у человека могут в таких местах присутствовать мускулы.

– Мистер Рэвенел, – сказала Гарретт, беря большой шприц для орошения, – пожалуйста, сведите замечания к минимуму. – Она осторожно промыла рану раствором хлористого цинка и отложила шприц в сторону. – Передайте мне зонд Нелатона, это тот, что с наконечником из неглазурованного фарфора.

Введя зонд, она обнаружила, что пуля прошла по прямой, с небольшим уклоном вверх к внешней границе первого ребра. Зонд уткнулся во что-то твёрдое. Гарретт вынула инструмент и посмотрела на синюю метку на кончике.

– Что это? – спросил Рэвенел.

– Фарфор становится голубым, когда вступает в контакт со свинцом.

Пуля застряла в области, где находилось много основных вен, артерий и нервов, защищённых обилием крепких, твёрдых мышц.

В медицинском институте Гарретт учили никогда не оперировать членов семьи или кого-то, с кем у неё была эмоциональная связь. Хирургу необходима объективность. Но когда она посмотрела на неподвижное лицо Итана, то поняла, что собирается провести одну из самых сложных процедур в своей карьере мужчине, в которого была влюблена.

"Да поможет мне бог," – произнесла про себя Гарретт, не как богохульство, но как молитву.

– Мне нужен скальпель с изогнутым краем, – сказала она.

Рэвенел осторожно протянул ей инструмент. Приготовившись сделать надрез прямо под ключичной костью, она услышала, как он спросил:

– Мне обязательно на это смотреть?

– Я бы предпочла, чтобы вы передавали мне правильные инструменты, когда я попрошу, – решительно сказала она, – поэтому придётся держать глаза открытыми.

– Просто спросил, – сказал он. – Они открыты.

Она осторожно сделала надрез, разделив фиброзную ткань и оболочку мышц, и зажала края раны.

Пуля застряла в подмышечной артерии, вместе с чем-то напоминающим кусочек ткани рубашки или жилета. Как и предполагал Хэвлок, концы разорванной артерии сжались и тем самым закупорили её изнутри. Другая часть была заблокирована свинцовой пулей.

– Он должен был истечь кровью за считанные минуты, – пробормотала она. – Но пуля временно закупорила артерию. И вместе со сгустком крови выступила в качестве пробки. – Всё ещё пристально глядя на рану, она спросила: – Можете вдеть нитку в иголку?

– Да.

– Хорошо, используйте щипцы, чтобы вынуть кетгутовую лигатуру из бутылочки, а затем проденьте её в тончайшую иглу на подносе. – Она вытянула руку Итана под прямым углом к груди.

Наблюдая за тем, как Гарретт готовилась сделать следующий надрез, Рэвенел спросил:

– Почему вы собираетесь рассечь область в районе подмышки, если рана на груди?

– Сначала мне нужно перевязать дистальный конец артерии. Пожалуйста, дайте мне сконцентрироваться.

– Простите. Я привык к операциям над деревенским скотом. Если бы он был заражённой чумкой коровой, я бы точно понимал, что происходит.

– Мистер Рэвенел, если вы не прекратите разговаривать, я усыплю вас хлороформом и всё сделаю сама.

Он послушно закрыл рот.

За следующие несколько минут Гарретт кропотливо перевязала артерию в двух местах, постаравшись не повредить сеть нервов и вен в подмышечной области. Она извлекла пулю и клочок одежды, очистила поврежденные ткани и промыла рану от грязи и бактерий. По её указанию Рэвенел, используя кюретку, освежил открытые разрезы антисептическим раствором. Она установила резиновые дренажные трубки, методично закрепила их на местах, обработанными в феноле, шёлковыми нитями и прикрыла рану смоченной в борном спирте марлей.

– Мы закончили? – спросил Рэвенел.

Гарретт была слишком занята оценкой состояния Итана, чтобы сразу ответить.

Его колени и ступни покрылись пятнами, а лицо стало мертвенно-бледным. Пульс упал до сорока ударов в минуту.

Он умирал.

– Ещё не время, – проговорила она, пытаясь успокоиться. Внутри всё переворачивалось. – Мне нужен... нам нужен ещё один человек. Тот, кто станет донором крови, а другой в качестве ассистента. Аппарат для гемотрансфузии... где он?

– Вы про аппарат для переливания крови? – спросил Рэвенел. – Процедура обычно помогает?

Не взглянув на него, она откровенно ответила:

– По крайней мере, в половине случаев пациент умирал в течении часа.

Из угла библиотеки послышался тихий голос лорда Трени:

– Аппарат здесь.

Гарретт не знала, что он наблюдал за операцией, она была слишком сосредоточена на своей задаче, чтобы его заметить.

Выйдя вперёд, Трени опустил на стол блестящий футляр из розового дерева.

– Чем я могу помочь? – спросил он.

– Откройте футляр, но ничего не трогайте внутри. Нужно, чтобы один из вас стал донором, а другой помогал в процессе переливания.

– Возьмите мою кровь, – с готовностью предложил граф.

– Нет, – запротестовал Рэвенел.– Я настаиваю на том, чтобы донором стал я. Если он выживет, то этот факт будет раздражать его гораздо сильнее.

Встретившись глазами с Гарретт, он слегка улыбнулся. Его присутствие каким-то образом настолько успокаивало, что паника немного отступила.

– Очень хорошо, – она размеренно вздохнула. – Лорд Трени, пожалуйста, помойте руки в тазу с другой стороны стола и окуните их в карболовый раствор. Мистер Рэвенел, снимите рубашку и сядьте на стол так, чтобы ваша левая рука оказалась рядом с правой мистера Рэнсома.

Аппарат уже был простерилизован. Устройство выглядело странно и напоминало механическое морское существо: набор тонких невулканизированных резиновых трубок, выходящих из стеклянной медицинской колбы. Одна трубка была подсоединена к водяному аспиратору, другая, к ответвительному кранику и катетеру с иглой, и ещё одна, к мембране баллон-насоса.

Громоздкий прибор слегка потряхивало в руках Гарретт, пока она осторожно вынимала его из чехла. Несмотря на то, что она однажды ассистировала на переливании крови, хирург тогда использовал гораздо более простой и старомодный аппарат.

Если бы только треклятый Хэвлок остался и дал ей несколько советов о том, как работает эта штуковина.

Когда Гарретт оторвала взгляд от аппарата, она удивлённо моргнула при виде полуголого Уэста Рэвенела, легко забравшегося на стол. Несмотря на сделанное им ранее язвительное заявление по поводу спортивного телосложения Итана, сам он, безусловно, не казался щуплым. Рэвенел обладал мощной, рельефной мускулатурой человека, привыкшего поднимать и носить тяжёлый вес. Но больше всего Гарретт удивило, что его торс имел такой же золотисто-коричневый загар, как и лицо. Повсюду.

Что за джентльмен так много проводит времени на солнце без рубашки?

Его губы дёрнулись, когда он заметил её выражение лица. Дерзкие глаза весело сверкнули.

– Занятие сельским хозяйством, – как ни в чём не бывало объяснил он. – И ещё я немного работаю в карьере.

– Полуголый? – едко спросила Гарретт, устанавливая прибор на чистой простыне.

– Я грузил камни в повозки, – сказал он. – Что вполне соответствует моим интеллектуальным способностям. Но заниматься этим в рубашке слишком жарко.

Хотя Гарретт не улыбнулась, она была благодарна нотке юмора, которая помогла предотвратить нервный приступ. Одна ошибка, пузырёк воздуха в вене, прикончит Итана в одно мгновение.

К ней подошёл граф.

– Что теперь? – спросил он.

Она вручила ему простерилизованный стеклянный сосуд.

– Наполните его кипячёной водой.

Пока граф выполнял поручение, Гарретт послушала сердцебиение Рэвенела стетоскопом и проверила пульс. У него было сердце буйвола, со стойким и ровным ритмом. Она наполнила водяной аспиратор и туго стянула мускулистое плечо жгутом.

– Сожмите руку в кулак, пожалуйста. – Его крепкое предплечье напряглось. – Превосходная срединная локтевая вена, – сказала она, протирая внутреннюю поверхность его руки изопропиловым спиртом. – Её можно отыскать, даже без жгута.