Глаз Пустыни (ЛП) - Швартц Ричард - Страница 2

Джербил Конай — легендарная фигура из Газалабада, Столп Чести, наследник племени Льва, генерал-сержант и предводитель первого горна, пропал вместе со вторым легионом

Здания

Дом Сотни Фонтанов — особенная гостиница

Дом удовольствий — дом для людей с особенным вкусом

Дом умеренности — еще один дом удовольствий

Дом Мира — статный дом Джефара, торговца специями

Храм Знаний — архив и библиотека Газалабада

Известные королевства

Фарланды — родина северян, старая империя

Бессарин — халифат, старая империя

Иллиан — Южностранье, три королевства

Джасфар — Южностранье, три королевства

Летазан — Южностранье, три королевства

Талак — Тёмная империя

Киш — легендарное королевство за Штормовым морем, якобы населенное ящерами

Ксианг — легендарная империя на юго-востоке старой империи, улицы там вымощены золотом

Боги

Омагор — бог глубокой тьмы, бог крови у темных эльфов

Борон — бог справедливости, насилия, войны и огня

Астарта — богиня мудрости и любви

Сольтар — бог смерти, обновления

Соланте — темная сестра Астарты, которой поклоняются темные эльфы

1. Основа и право

Скача на полном галопе, я ощущал некое чувство свободы. Один раз мне пришлось остановиться, чтобы по-другому пристегнуть стремена незнакомого седла, но до сих пор это был один единственный раз. Лошади были ещё бодрыми, им хотелось бежать, а стук двадцати четырёх копыт имел своё собственное очарование.

Возможно, лошади и были небольшими, но боги, как же хорошо они бегали! В «Молоте» всё ещё стояла моя собственная лошадь, тяжёлый и массивный боевой конь, хороший, но он никогда не бегал так, как эти. Поля, деревья и фермы, водяные и ветряные мельницы проносились мимо меня. То и дело работники и рабы поднимали головы, когда я пролетал мимо, словно Дикая Охота. Группа путешественников прыгнула в панике в канаву, когда я приблизился на полном скаку, и я до смерти напугал торговца, когда пронёсся мимо его тяжело груженной повозки, запряжённой волами, словно раскат грома.

Эта дорога была немногим больше тропинки, и её нельзя было сравнить с имперской дорогой, по которой мы приехали сюда, но несколько рабов смогли дать мне достаточно хорошее описание окрестностей, чтобы нарисовать примерную карту. Эта дорога в конечном итоге встречалась с имперской всего в часе езды от постоялого двора вероломного Фарда. Для работорговцев, которые едва могли двигаться быстрее, чем шли связанные рабы, это тоже был самый короткий путь к их лагерю у реки.

И, в самом деле, я нашёл остатки их лагеря незадолго до заката: две повозки с клетками, палатки, цепи и верёвки, следы битвы и мёртвые тела, небрежно брошенные и частично уже занесённые песком. Здесь, где было немного зеленее, тоже было достаточно песка: пустыня пыталась расширить свои границы.

Я слез и принялся водить дрожащую и вспенившуюся лошадь туда-сюда, пока пытался понять, что здесь произошло.

Дверь одной клетки была расколота на десятки, если не сотни маленьких частей. Я обнаружил пару оков, цепь которых была расплавлена. Два трупа, казалось, совсем не пострадало, но потом я увидел небольшие обуглившиеся места на их одежде, а под ними чёрную точку на коже.

Лиандра. Когда я с ней познакомился, она ещё не могла выпускать молнию, но с тех пор многое изменилось. По крайней мере, расколотая дверь клетки несла её характерный отпечаток.

У двух трупов была сломана шея, на их мёртвой и частично лопнувшей коже ещё были видны отпечатки больших рук. Янош. После того, как мои спутники вырвались из клетки, вероятно, быстро вооружились, потому что другие работорговцы умерли от ударов меча. Некоторые видимо попытались сбежать: я нашёл их тела чуть дальше, в их глазах всё ещё читался страх.

С тех пор, как всё это произошло, другие обнаружили лагерь и разграбили. Не осталось ничего ценного.

Работорговцы были мертвы не более двух дней. Но падальщики, в том числе снова десятки стервятников, уже попировали плотью трупов, так что эта оценка была недостоверной. Зокора пролежала в дурмане, в который погрузили её работорговцы, дольше чем Наталия и Варош. Значит Лиандра тоже пострадала больше из-за своей эльфийской крови? Янош и Зиглинда, или скорее Серафина, хоть и были храбрыми бойцами, но только магия маэстры позволила им выбраться. Я только надеялся, что Зиглинда и Лиандра смогли уберечься от судьбы Наталии, потому что её изнасиловали.

Полезных следов больше не осталось, но в одном месте я обнаружил лошадиный навоз, а значит и у этих работорговцев тоже были лошади. Лиандра и остальные отправились в путь верхом.

Я оседлал другую лошадь, а первую отпустил.

Когда солнце село, я ещё время от времени пытался поберечь свой зад, вставая в стременах, но в какой-то момент это тоже стало бесполезно. После того, как я оседлал третью лошадь, я уже не чувствовал своего зада и был этому рад.

В конце концов, солнце окрасило небо в красный цвет, а я оказался недалеко от последней дорожной станции перед Газалабадом, там, где Фард приготовил для нас последнюю трапезу. Из-за усталости я чуть не поскакал прямо к ней, но вовремя одумался. На четвёртой лошади я приближался к неожиданной сцене перед дорожной станцией не галопом, а шагом, поэтому не привлёк сразу внимание тех, кто спорил перед постоялым двором. Когда я увидел, как красный флаг с золотым драконом развивается над крепостной башней дорожной станции, мне сначала показалось это плодом моего уставшего воображения. Но когда я подъехал ближе и добрался до холма, я понял, что это отнюдь не сон.

Империя, или, по крайней мере, её часть, вернулась в этот старый гарнизон. Перед широко распахнутыми воротами я увидел группу Быков. Тёмно-серые тяжёлые доспехи даже с такого расстояния нельзя было ни с чем спутать. Ещё было прохладно, солнце пока не взошло, но мне стало интересно, как они могли выдерживать в этих доспехах полуденную жару.

Через открытые ворота я смог заглянуть на станцию; во дворе стояли тяжёлые повозки, запряжённые волами, и разгружались. Перед постоялым двором росла куча мебели и других предметов интерьера, которые не нашли милости в глазах новых жильцов. Эти предпочитали более надёжный стиль.

Большая группа, в том числе и человек в красном плаще офицера, поверх доспехов, стояла на холме, где я произвёл суд и где всё ещё висели тела Фарда и второго мужчины.

Эту другую группу тоже было легко отличить, как и тёмно-серые доспехи империалов. Мужчины были на конях, а их лёгкие чешуйчатые доспехи отсвечивали красным в свете утреннего солнца. Я ещё никогда их не видел, но зелёный флаг Газалабада развивался на одном из копий, которые всадники держали в руках. Без сомнения, это была лёгкая кавалерия под флагом Газалабада и Бессарина.

Их было примерно тридцать, и при других обстоятельствах они, безусловно, были боеспособным подразделением. Но даже с такого расстояния я увидел, что кавалеристы нервничают и передают это волнение лошадям. Те растерянно пританцовывали.

Я медленно приближался и чем ближе подъезжал, тем всё меньше мне нравилась эта труппа из города. Каждый из них восседал на белом коне с посеребрённой упряжью, доспехи всадников, как и их остроконечные шлемы, были отполированы, а на большинстве лошадей, в качестве головного украшения, был цветок. Солдаты в парадной форме.

Вскоре я был достаточно близко, чтобы некоторые солдаты заметили меня и посмотрели в мою сторону, но я и дальше спокойно продолжал ехать в их сторону, поэтому на меня не обращали внимание.