Вкус вишнёвой лжи (СИ) - Angel-of-Death - Страница 24

В магазин, говорите, даже не выходил? Видно, дела хуже, чем я думал. Может, зайти к соседям и перелезть по балкону, вдруг чё случилось…

Неожиданно щёлкает замок, отвлекая меня от навязчивых мыслей, и дверь приоткрывается. Мой взгляд падает на Костяна — парень сонный и явно только что проснулся. Лицо бледное, раскрасневшееся, футболка взмокла из-за пота, да и волосы тоже, спортивки надеты наизнанку.

— Ты чё с дуба рухнул? — скалится Назаров. — По голове себе постучи…

Костя чуть прищуривается, фокусируя на мне взгляд.

— А, это ты, — бурчит. — Думал, дядя Витя припёрся…

— Он там в отрубе валяется на лестнице, — бросаю я, уверенно проходя в квартиру. — А, может, это не он. Чёт ты херово выглядишь, — закрываю за собой дверь и машинально стаскиваю ботинки. — Короче, звонила Ира и рассказала, что ты устроил…

Костя шикает. Приходится понизить голос, чтобы его мать не услышала.

— Вот только нотации не надо читать, — бурчит Назаров. — Сделал и сделал. Чё дальше? Башка и так трещит…

Хмурюсь, осматривая парня с ног до головы. Уже собираюсь спросить на счёт раны, но меня отвлекает тихий приглушённый голос.

— Костя-я-я, — доносится из-за закрытой двери.

Друг кривится, морщится, делая шаг в сторону комнаты, открывает дверь.

— Чё, ма?

— У нас гости? — голос уставший и протяжный.

— Это Стас пришёл, — Назаров просовывает голову внутрь, но преграду полностью не открывает. Ему всегда неловко, когда кто-то посторонний видит его мать в таком состоянии.

— О, Стас, — голос приободряется. — Так угости его чем-нибудь. Нужно, наверное, чайник поставить. А у нас не убрано… — начинает суетиться.

— Не надо, лежи, — грубо отрезает Костя. — Я сам. Всё равно ничего нет, потом в магаз сгоняю. Мы в комнате у меня посидим.

Дальше она что-то неразборчиво бормочет, но Назар уже закрывает дверь и направляется к себе. Хмурится, сутулит плечи.

Дышит медленно и тяжело, хрипло.

— Температуру мерил? — спрашиваю, прикрывая за собой дверь и осматриваясь.

Здесь как обычно бардак. Вещи разбросаны по полу, одежда небрежно вываливается из открытого шкафа, старый компьютер на столе и гитара под кучей ненужных вещей. Ступить некуда.

— Да. Тридцать восемь с хером, — с тяжёлым вздохом заваливается на кровать.

— Таблетки пил? — смахиваю со стула грязную одежду и сажусь на него.

— Ага. Толку от них… Лучше не стало.

— Ира сказала, что это может быть из-за заражения… — Костя лежит на спине, свесив ногу с кровати, и смотрит из-под наполовину прикрытых век. — Повязку хоть менял?

Цокает, прикрывает веки.

— Чё ты как моя мать? — ещё и недоволен. — Забыл. Не до этого было.

— Ну, ты пиздец, Назар! — возмущаюсь я.

— Да чё?

— А ничё!

Замолкаю и смотрю в окно, где за неплотно задвинутыми шторами виднеется соседний дом, а там на балконе какая-то девчонка в широкой рубашке выкуривает сигарету. Вот, к ней выходит парень, что-то говорит, и они вместе уходят в квартиру.

— Уговорил Иру прийти, осмотреть рану, — задумчиво тяну. — Так что вечером сгоняю за ней. Ты ж ведь всё равно к врачам не пойдёшь…

— Бля, Стас, — он приподнимается на локте. — Сдурел? Нельзя ей сюда.

Пытается подняться, но, видимо, кровь ударяет в голову и заставляет парня прикрыть веки. Я шикаю, встаю со стула и силком укладываю Костяна обратно на кровать.

— Сдохнуть хочешь? — злюсь. — Скажи спасибо, что она вообще согласилась. Я бы на её месте послал тебя к херам.

Поднимаю его футболку и морщусь. Повязка почему-то грязная, местами пропитана кровью и чем-то жёлтым. Даже не хочу спрашивать, что Назар вчера делал.

Костя морщится, когда я приподнимаю бинты. А теперь приходит и моя очередь кривиться: зашитая рана покраснела, а кожа вокруг шва опухла. Тут явно само собой ничего не пройдёт, нужна профессиональная помощь.

Но ведь Назар баран, в больницу не сунется…

— Я звоню Ире, — уверенно говорю я.

Костя не возражает.

Набираю номер и подношу мобильник к уху. Гудки раздражают, девушка отвечает не сразу, но, хвала всевышнему, вообще берёт трубу.

— Ну, чего опять? — её голос приглушён и раздражён.

— Всё фигово, — смотрю на друга. — Я у Назарова, он тут помирает.

Она вздыхает и несколько секунд думает.

— Что там с раной?

— Покраснела, вздулась. Не очень выглядит.

— Кровь идёт?

— Нет.

Молчание.

— Короче, возьми перекись водорода, можно «Фурацилин» развести. Промой рану. Дальше обработай область вокруг неё йодом или зелёнкой. И повязку наложи, — говорит девушка. — Вечером заберёшь меня, посмотрю, насколько всё плохо. Пока этого должно хватить.

— Ладно, спасибо.

— Мне пора, пока.

Она поспешно сбрасывает вызов, а я смотрю на Назарова и кривлюсь. Ну, что ж. Настало время поиграть в доктора. Не так я себе подобные игры представлял…

Обман бывает безвредным, а порой даже гуманным. Иногда раскрытие обмана может оскорбить жертву или третье лицо. (Пол Экман. Психология лжи)

Lana del Ray — Children of the Bad Revolution

Ложь 18. Ира

Моя работа номер два: кафешка под названием «Пир Духа». Смешное, неправда ли? Я работаю в «Пир Духе». Пирдухе…

Название под стать заведению. Начальник тот ещё деспот, постоянно орёт на всех и матерится. Один прокол, и можешь собирать вещички. Персонал — дебилы полнейшие. На кухне творится настоящий балаган: уборщики помогают с готовкой, повара отдраивают помещения, и все орут, ссорятся, матерятся словно на базаре. А вот владельца боятся — слово лишнее при нём сказать не могут. Зато за спиной…

Я подрабатываю официанткой. Весь день бегаю от столика к столику, принимаю заказы и пытаюсь не нахамить особо наглым клиентам, которых, поверьте мне, хватает. Чувствую себя бешеной белкой в колесе, которая напилась кофеина и теперь не может остановиться.

Этот безумный день заканчивается быстро, не то что в аниме-магазине, где приходится часами сидеть и ждать покупателей, изнывая от скуки и ненавидя стрелку на часах, которая дьявольски медленно нарезает свои круги. Если занят делом, совсем не замечаешь времени, а в этом месте и присесть-то некогда. Обслужи столик, прими заказ, подмени, отнеси, прибери, чего без дела стоишь, зря плачу что ли?

После смены я забираю деньги за прошлую неделю и счастливая-довольная прощаюсь со своими горе-коллегами. Осталось только заскочить в аптеку и прикупить бабуле лекарств. И ещё Назаров… Чёрт бы его побрал.

Когда выхожу из кафешки, Стас уже дожидается у входа. Парень стоит, облокотившись на байк, и роется в телефоне, с кем-то переписываясь. Его чёрные растрёпанные волосы неряшливо торчат в разные стороны, из-под кожаной куртки на шее выглядывает татуировка. Заметив меня, парень блокирует экран и прячет мобильник.

— Привет, — улыбается, когда я подхожу ближе.

— Привет, — осматриваю мотоцикл. Блестит, засранец, словно новенький. Чёрный, красивый, мощный. — Чё, как Назаров?

Стас пожимает плечом, поджимая губы.

— Сделал всё, как ты сказала, но температура не спадает, — качает головой.

— Не всё же тебе сразу, — бурчу я. — Главное, рану обработали. Если гноя нет, значит, всё куда лучше, чем я думаю. Ладно, поехали. Мне ещё потом надо в аптеку и домой, лекарства отвезти.

Стас кивает и протягивает запасной шлем — чёрный словно тьма, и я решительно надеваю его, прячась от окружающего мира. Надев шлем, парень седлает байк, снимает его с подножки и заводит двигатель. Ждёт, когда я соизволю присоединиться.

Поправив рюкзак, неумело запрыгиваю на мотоцикл и осторожно обнимаю Стаса за талию. Ни разу не каталась на байках, но, думаю, в этом нет ничего страшного. Единственное, что меня напрягает, — Стас и мои руки на его теле. Даже не помню, когда в последний раз я была настолько близко к противоположному полу.

Мотоцикл ревёт будто дикий зверь и срывается с места. Мне приходится прижаться к Стасу, чтобы не свалиться с железного коня. Руки сильнее обнимают парня за талию — его спина крепкая и напряжённая словно сделана из камня, и мне вдруг становится невероятно спокойно, даже несмотря на то, что сердце разрывается из-за адреналина.