Неучтенный фактор (СИ) - "MoonCherry" - Страница 40

Пёс отрывисто гавкнул, поводя хвостом по пыльному полу. Пыль здесь, несмотря на еженедельную уборку собиралась быстро.

— Секундочку, — Мари взмахнула палочкой и пыль исчезла. Ещё раз, и в хижине стало гораздо теплее. — Вот так гораздо лучше. Иди сюда, Бродяга ты мой голодный, — поманила его за собой.

Усевшись на пуфик, она распахнула ранец и вытащила из него несколько кусков хорошо прожаренной курицы.

— Кто мой хороший мальчик? Бродяга мой хороший мальчик, — просюсюкала Мария, и кинула кусок вверх. Пёс подпрыгнул за ним и на лету поймал вкусняху. Первый кусок исчез в нем быстро. Он тут же принялся выпрашивать второй.

После четвертого куска, Бродяга лениво растянулся на пузе возле ее ног. Мари сидела на сломанной койке и пыталась разобраться в рунах и их смысле.

— Ну вот скажи, Бродяга, как мне заставить ее летать? — всплеснула руками Мария. — Я делаю всё как нужно, но ничего не получается. Вернее, получается, но не так, как я хочу. Я даже разобрала старую метлу, чтобы выяснить принцип работы, и пока до сих пор не поняла его. Руна заставляет доску летать. Она поднимает ее в воздух и все. А как управлять ей или снижаться я не знаю.

Пес лениво приоткрыл глаза, слушая бойкий голос девушки. Но, к сожалению Мари, не обладал разумом и помочь никак не мог. Зато она хоть выговорится.

***

Мари вбежала в свою хижину и принялась кидаться режущими в цветочные горшки. Те разбивались и падали на пол.

— Я не доступная, — крикнула она одному и послала в него бомбарду.

Кестер Маклагген семикурсник из Гриффиндора пригласил ее на свидание всего неделю назад. Мари все ещё подшучивала над Роном, но тот так упрямо держал оборону и свою независимость, что Мари решила не терять времени даром. Кестер был бесспорно привлекателен. А сердце Мари свободно. Но оказалось то, что она старалась понравится ему, было именно самой глобальной ошибкой.

— И не распутная, — следующий горшок постигла та же участь.

Мария и не думала, что в этой консервативной школе ее может ожидать подобное. Она признавала, что в некотором роде виновата сама. Играла, выделялась, хотела показаться особенной и теперь за это же и расплачивается. Поцелуи с Маклаггеном были невероятно хороши, отчего ее сердце замирало. Но именно они привели ее к падению.

— И не шлюха, — последний горшок разлетелся на мелкие куски даже без применения палочки — на одной лишь стихийной магии.

Выяснилось все случайно. Кестер просто поспорил на нее. Парни вплоть до пятого курса считали ее своей в доску. А вот те, что постарше, разглядывали ее фигуру. Мари и не скрывала, что выглядит хорошо и в свободное время наоборот подчеркивала свои достоинства. Спорили Роджерс, Маклагген, Филмур и ещё парочка парней на то, как быстро она ответит на чьи-либо ухаживания. А после того, как Кестер принес им результат, по школе стали ходить нелицеприятные слухи о ее нравственном и моральном падении. То бишь некоторые за глаза называли ее “доступной особой, которой место лишь в заведениях Лютого”.

Девушка оглянулась, но не увидела ничего стоящего, что можно было разбить. Гнев постепенно выветрился, горшки закончились, а Бродяга прервал ее самокопание, появившись из ниоткуда.

Дюпен Чен уселась на старую кушетку и откинула палочку в сторону. Вспомнив о своем тайнике, она подскочила к шкафу и пошарила рукой по дальней полке.

— Да, — воскликнула Мари, вытаскивая потрепанную пачку сигарет, которую стащила у Рэнди.

Усевшись снова на койку, она вытащила сигарету. Мари знала как курят в теории, но совершенно не владела практическими навыками. Однако сейчас ей хотелось именно этого — закурить.

Маленький огонек на кончике палочки зажёг сигарету, и Мари, недолго думая, сделала первую затяжку. Горький дым проник ей в лёгкие, и она закашлялась.

— Как же эту дрянь курят? — воскликнула она, но сделала вторую затяжку.

Пёс крутился рядом.

— Что? Не хочешь, чтобы я курила? Думаешь это я гублю себя? Осуждаешь? — Мари не ждала от него ответа, лишь высказывалась. Ей это было нужно.

— А вот не нужно так смотреть. Я могу делать что хочу. Это мое тело, в конце концов. Мое. И никто не вправе указывать мне что делать, — выкрикнула она гневно.

Бродяга несколько раз гавкнул.

— Вот видишь, ты с этим согласен. Я не буду стелиться под них. И я не доступная, — Мари вновь сделала затяжку и выдохнула струю дыма. В этот раз у нее все получилось.

Трое старшекурсников: два слизеринца и один рейвенкловец остановили ее после арифмантики. Они стали предлагать ей помочь наследникам чистокровных родов, раз уж она не брезгует их деканом. Мари разозлилась и, конечно же, ответила так, как считала нужным. Но трое против одной… Если бы не шедшая староста из Рейвенкло, то дело могло закончиться хуже. Она сняла со старшекурсников и с нее баллы, и велела отправляться к себе в дома.

Мария поступила иначе.

— Эти уроды хотели меня унизить. Хотели показать, что я никто. Что раз я не чистокровная и веду себя не как серая мышь, то обязана им подчиняться! А вот хуй им, — сплюнула Мари на землю в приступе праведного гнева.

Бродяга несколько раз тявкнул и положил лапы ее на колени, заглядывая в глаза.

— А ты прав, малыш, — улыбнулась девочка, почти мгновенно успокаиваясь. — Я так и поступлю. Я покажу им, как могу ответить. Никто не смеет оскорблять меня безнаказанно.

Мари потушила сигарету и подошла к сумке, которую кинула на пороге комнаты.

— Я совсем забыла про тебя, Бродяга. Я принесла тебе вкусняху, — Мари достала несколько сосисок припрятанных с завтрака и кинула их псу. Тот с удовольствием накинулся на них.

— Кажется, мне пора вершить месть, — ухмыльнулась Мари, пробираясь сквозь туннель обратно — теперь выход был ей известен. — Пока, Бродяга.

В замок она как раз подошла к ужину. Не став размусоливать еду по тарелке, Мари съела картофель с курицей и вылезла из-за стола. Однако едва выйдя из Большого Зала, остановилась около дверей. Она подождёт их здесь.

— Эй, Роджерс, — крикнула Мари, выходящему старшекурснику. Косметика на лице вновь была в полном порядке на лице сияла улыбка.

— Да, Дюпен Чен? Обдумала все? — ухмыльнулся он и его приятели захихикали.

— Конечно. Давай я скажу тебе все на ухо, — улыбнулась она, подходя ближе.

Парень склонился. Мари приближалась медленно. Ее губы уже коснулись его уха. Свободная рука медленно поползла по ноге пока не достигла причинного места.

— Скажи, ты же хочешь меня, не правда ли?

Роджерс расслабился под свист своих друзей. Абсолютно зря. Мягкое прикосновение сменилось хлесткой пощёчиной. Сразу же за ней острое колено девочки врезалось в его промежность.

— Никто не смеет называть меня salope, урод, — выплюнула она, не обращая внимания на глазевший народ. Пока Роджерс корчился от боли, Мари ещё несколько раз ударила его по ноге. Судя по его проклятиям, Мари достигла желаемого результата. Ее ботинки с острыми носками были не перышками.

Его приятели, которые активно улюлюкали, когда он оскорблял ее, теперь притихли и не хотели отрабатывать наказание со своим дружком. А поднять палочку рядом с Большим Залом означало заработать взыскание.

— Мисс Дюпен Чен? — к ней уже спешила МакГонагал с праведным гневом на лице. — Что у вас случилось снова?

— Профессор, — Мария и не думала оправдываться, — Роджерс, повел себя как скотина и уже ответил за это. Не стоит переживать.

Но даже ее улыбка не смогла смягчить гнев декана.

— Профессор МакГонагал, — неожиданно вмешался чей-то голос. Грейнджер? Оказывается вокруг собрались много учеников. — Мария права. Мистер Роджерс оскорбил ее у всех на глазах. Просто она решила ответить ему так, как умеет. Она не виновата.

МакГонагал поджала губы, но отрывисто кивнула. Словам своей лучшей ученицы Минерва доверяла. Потом, Роджерс мелькал в подобных историях довольно часто. Проблемный студент.

— Минус пять баллов за драку в коридоре, Дюпен Чен, — отрезала она строго. — Грегори, Филмур, проводите своего друга в больничное крыло. С вами я разберусь позже.