Талорис - Пехов Алексей - Страница 7

Поднялся ветер. Он горячо обжег кожу дыханием, и громыхнуло уже совсем близко. Агсан остановилась как вкопанная, повернулась на запад, откуда шла гроза, даже не заметив, что одно из колючих перекати-поле, потревоженных внезапно проснувшейся стихией, зацепило ей ногу, поцарапав лодыжку. Огромная, чудовищная туча, подсвеченная лучами заходящего солнца, горела ярко-оранжевым светом и в ее клубах то и дело сверкали молнии.

– Это не дождь. Ирифи! Ирифи идет, госпожа!

– Ирифи? С запада? Сезон же закончился!

– И все же это он, госпожа! Убийца караванов!

Жестокий восточный ветер нередко приносил на своих крыльях песчаные бури. Однажды ненастье накрыло город на неделю, и Шерон не могла покинуть дом, слушая, как надсадно воет ветер, как скребутся песчинки по стенам и крыше… На это время солнце исчезло, и в красноватом мраке не родившегося дня карифцы рассказывали страшные истории о караванах, которые застала непогода, о движущихся барханах, похоронивших под собой десятитысячную армию, о тварях ночи, что приходят с песком.

Возвращаться назад, в город, чтобы попросить убежища в первом же доме, не имело смысла. Слишком большое расстояние они прошли от жилых районов, да и ветер тогда будет бить им в лицо. До их жилища было гораздо ближе. Так что указывающая приняла верное, на ее взгляд, решение:

– Вперед!

На ходу Шерон вытащила из сумки длинный отрез ткани цвета индиго, полила его водой из фляги, повязала вокруг шеи, затем головы, как ее научили местные, создав некое подобие одновременно вуали и платка, защищавшее лицо и оставлявшее открытыми лишь узкую прорезь для глаз. Служанка сделала то же самое со своим шейным платком.

Босые ноги Агсан не разбирали дороги. Ей, кажется, было все равно, на что она наступает – на высохший навоз, колючки, могильные камни или мелкие фрагменты старых косточек, которые порой оказывались в сухой земле.

Девочка то и дело оглядывалась на тьму, полностью закрывшую небо. На них, на первый взгляд медленно и неспешно, ползла плотная, клубящаяся масса пыли и песка, которая уже преодолела крепостные стены Эльвата.

Ветер, настоящий ветер, а не то горячее дыхание, что до этого касалось их, настиг за ступенчатой пирамидой мавзолея, верхушка которого все еще ловила на себе последние розовые отблески умирающего солнца.

Порыв – сильный толчок в спину – заставил Шерон покачнуться, податься вперед. Она опустила голову, чтобы защитить глаза. Мир из серо-лилового на мгновение стал ярко-желтым, затем охряным, темно-оранжевым и, наконец, грязно-коричневым, почти черным. На кладбище влетел ирифи.

Агсан что-то сдавленно крикнула, и указывающая схватила ее за руку, притянула к себе, сжала зубы, ощущая, как острые песчинки, точно тысячи маленьких злых насекомых, бьют по открытым участкам кожи. Она пошатнулась под очередным порывом, потащила девчонку направо, где в дымке угадывалось ребро пирамиды, под прикрытие ее стены, двигаясь точно краб, чтобы не поворачиваться лицом к ветру.

Довольно быстро отыскала низкую нишу, через которую внутрь пирамиды когда-то внесли умершего. Места достаточно, чтобы разместились двое, прижавшись спинами к стальной решетке, преграждающей вход в усыпальницу.

Шерон чувствовала останки хозяев этого дома, как и кости тех, кто располагался в соседних могилах, сейчас скрытых от нее за пылевым облаком. Она ощущала их так, словно эти безымянные, давно ушедшие на ту сторону люди, были частью ее тела. Указывающая могла с легкостью дотянуться до каждого из них через толщину могильных плит, изнывающую от отсутствия влаги землю и истлевшие саваны.

Некрополь хранил память о тысячах мертвых. Дар некроманта рвался к останкам, и девушка почувствовала себя так, словно стоит на краю морской скалы и вот-вот упадет в бурное море. Голова продолжала болеть, а в желудке появилась слабая резь, ее призрак, предвестник голода.

Шерон знала, что сможет справиться с ним, как много раз делала это раньше, но все же стоило уйти отсюда на тот случай, если ее способности, опьяненные старой смертью, найдут лазейку в твердой броне хозяйки.

– Мы должны идти, – наклонившись к уху служанки, сказала девушка. – Ирифи крепчает, скоро буря будет такой сильной, что мы не сможем стоять. К утру нас засыплет.

– Мы заблудимся, госпожа! Ничего же не видно! Очень опасно выходить из укрытия! Очень!

– Не заблудимся. Я выведу нас. Но ты не должна бояться того, что сейчас будет. Понимаешь?

Девочка кивнула, но Шерон видела в ее темных глазах лишь страх. Она заставила Агсан снять с плеч тяжелую корзину, которая сейчас только мешала, забрала из нее меч, завернутый в ткань, передав спутнице.

– Не потеряй. Ты за него отвечаешь.

Из сумки указывающая достала игральные кости, на несколько мгновений сжала в кулаке, а затем, бросив перед собой на камни склепа, слабо щелкнула пальцами.

Служанка расширила глаза от удивления, видя, как кубики шевельнулись и точки на них загорелись белыми огоньками.

– Что это?! Волшебство?!

Шерон помнила, о чем ей говорил Мильвио. Чтобы она никогда не показывала чужакам своих способностей. Даже тем, кому, как считает, можно доверять. И она выполняла его наказ до этой самой минуты.

– Нет. К сожалению, не волшебство, – мягко улыбнулась та, но затем поняла, что девочка не может видеть ее лица из-за плотной повязки. – Ты же помнишь, что я с Летоса?

Последовал быстрый кивок.

– Такие кости есть у каждого в моей стране, чтобы, если мы заблудимся ночью, они привели нас к дому и защитили от мертвых.

Ложь была так себе. Глупой. Но сейчас Шерон не могла придумать ничего лучше и понимала, что ей придется серьезно поговорить с Агсан и как-то убедить не рассказывать об этом всем подряд в квартале. Задача почти невыполнимая и куда более сложная, чем найти эйва среди отребья Пубира.

– …Готова?

– Да.

– Ничего не бойся. Я тебя не отпущу.

Шерон взяла девочку за руку, и они вошли в бурю беснующегося песка, точно люди, поднимающиеся на эшафот. Их тут же ударило в бок, закрутило, но Шерон решительно, пускай и медленно двинулась вперед, следуя за тусклыми белыми точками, которые, как путеводные маяки, вели ее за собой.

Они были их надеждой, которая то исчезала под слоями наносов, то вновь появлялась, упорно петляя среди древних могил.

Ей не удалось защитить глаза, и песок все же попал в них, что делало путь еще сложнее. Откуда-то издалека, искаженный ветром, долетел крик, чем-то похожий на оборвавшийся вопль чайки. Она сразу поняла – крик человеческий, и в следующее мгновение мозг пронзила вспышка боли.

Шерон почувствовала, что кто-то умер.

А затем… еще одна смерть.

Ирифи, который только пришел, не мог за несколько секунд убить сразу двоих. К тому же кости, раньше медленно катившиеся, теперь в нерешительности остановились, словно кто-то преграждал им путь.

Агсан прижалась к ее бедру, стараясь укрыться от ветра, брела вслепую, точно недавно родившийся котенок, полностью доверяя девушке. Поэтому она не увидела то, что разглядела Шерон среди волн песка, накатывающих на кладбище, подобно бурному морю, набрасывающемуся на старый пирс во время шторма.

Нечто крупное, мало похожее на человека, собранное из мрака, прятавшегося под покровом ненастья, неспешно шло через некрополь, аккуратно перешагивая склепы. Оно скорее угадывалось там, впереди, походило на призрак. Кости откатились назад, к ногам девушки, словно прося ее подождать, не торопиться.

Жуткое нечто прошло мимо, не заметив путницу.

Спустя несколько мгновений кости снова покатились, зовя хозяйку следовать за ними.

К тому моменту как они выбрались из висящего в воздухе дыхания пустыни, самой ее сути, сотканной из мириад мелких частиц, Шерон потеряла всякое представление о расстоянии и времени. Она просто упорно шла вперед, стараясь держаться к ветру спиной, использовать для защиты стены склепов и пирамид, сгибаясь под особенно сильными порывами на открытом пространстве и прижимая к себе девочку.